– Не буду скрывать. Верно. Дружка выступил в роли посредника. В свою очередь позвольте и мне поинтересоваться?

Вардани развел руками, убеждая профессора в своей открытости.

– Откуда такое радение за чистоту земли? Ты же не местный! Что в Москве проблемы все решены? В том числе со свалками. Может опыт свержения подмосковного губернатора переносите на нашего главу Рысина? Экспорт мусорной революции получается.

– Неравнодушный я, – скромно ответил человек с греческой фамилией. – Если откровенно, любимая женщина среди активистов «движения против свалки». Местная она. Помогаю в качестве солидарности. На вроде общественного адвоката. У меня юридическое образование. Пришлось поработать в милиции, в уголовном розыске.

– Понятно, – невесело отреагировал Улыбин, – а кто по-вашему стоит за Дружкой? Директор скотобазы! Мужик нездешний, корней в Чухлове не имеет. С другой стороны, на него удобно свалить ответственность. Кто же кукловод, главный лоббист будущей свалки?

– Честно? – «незваный гость» подозрительно глянул на профессора.

После встречи в прихожей с Дружкой засомневался в искренности бывшего председателя землячества. Человеческими поступками руководит экономический интерес, предупреждало первое правило оперативника. Не мог известный московский врач, бывший председатель землячества не знать расстановки сил в губернии. Явно, у него имеются авторитетные защитники среди местных силовиков. Вся стена увешена их благодарственными грамотами. Из предосторожности отвечал уклончиво:

– Главного кукловода следует искать в Москве. Инвестор так же не местный. Лоббист сидит в администрации области. Попытайтесь сами угадать.

Улыбин и Цветков в очередной раз понимающе переглянулись. Не верили незнакомцу, как и он им.

Цветков догадался в чью сторону клонит Вардани. Вслух при чужих людях обвинить губернатора в недоказанном преступлении слишком опасно. За клевету на должностное лицо легко получить статью УК. Возможно он засланный провокатор? Вспомнилась недавно прочитанная история про одного забытого исторического персонажа, лейтенанта Бошняка. Героя, патриота, вместе с адмиралом Невельским много сделавшим для присоединения Дальневосточного края к России. Находясь на пенсии, как – то на дороге не пропустил экипаж губернатора. За этот проступок получил позорный арест на десять суток, многолетнюю судебную тяжбу за оскорбление высшего должностного лица. Безжалостную травлю местного дворянства. Следствием стала душевная болезнь и скорая смерть вчерашнего героя Отечества.

Улыбин, в отличии от товарища, не думал подозревать губернатора. Продолжал надеяться на его помощь в суде. Опытный хирург не имел права ошибаться в диагнозе. Хорошо знал, что оборвать отношения легче, чем их восстанавливать.

– У нас с вами, профессор, завтра общее дело, – загадочно обмолвился Вардани.

Цветков не удержался:

– И вас судят?

– Да, – просто и честно подтвердил догадку, – буду оспаривать решение местной администрации о выделении земли под свалку.

Цветков встрепенулся – защищать чистый воздух, а Улыбина судят за грязный. Портит он его своей фермой. Путь то у нас один, да цели, видать, разные.

– Хватит выяснять отношения, – грозно буркнул Улыбин. – Не хватало еще свалки. Не знал я. Иначе не подписал бы договора с Дружкой.

– Ну, тогда выпьем за предстоящую победу, – продемонстрировал гибкость Цветков, наполняя третью рюмку.

– За победу! – коротко, как выстрел, поддержал тост поздний гость.

Выпили, молча закусив. Первым не выдержал Михаил:

– Не обижайтесь за недоверие. Видите, стол накрыли для друзей. Не пришли. Испугались «тараканища усатого». Помните сказку Корнея Чуковского? «Вдруг из подворотни страшный великан, рыжий и усатый Та-ра-кан! Звери задрожали, в обморок упали…». В итоге прилетел воробей «взял и клюнул Таракана, вот и нету великана. Поделом великану досталося, и усов от него не осталося». Что-то подсказывает, именно вы и окажитесь тем воробьем-победителем. Удачи Вам! Кстати, фамилия у вас не менее звучная, чем у героя Чуковской сказки.

– Греческая, – не без гордости пояснил Вардани, – очень древняя, еще со времен киликийского армянского царства, что когда-то существовало на островах Средиземного моря.

Работница Татьяна собирала со стола нетронутые угощения. Сухроб в доме так и не появился.

Наполненный событиями день не спешил заканчиваться без сюрприза. Через три минуты после убытия гостя, Михаил вышел во двор. Имелось еще одно незаконченное дело. Личного характера. Не хотел свидетелей телефонного разговора. Без предупреждения Улыбина из областного центра пригласил женщину. Ту, к которой мужчина прилипает, как комар на мухоловку. Легкомысленные отношения вдруг оказались серьезными. Четыре года «тайной любви» срок не малый. Мужчину устраивала неопределенность. Женщины, напротив, нервничали. Светлана и жена. Словно сговариваясь, одновременно потребовали от него ответа на простой вопрос: «с кем ты, милый человек?» Михаил не хотел принимать обидный для одной из сторон вердикт. Хотя и понимал, жизнь в двуличности заканчивается.

Два дня назад, перед убытием из Москвы, спланировал со Светланой встречу. У нее дома, в областном центре. Улыбин, своим вызовом на суд, изменил первоначальный план. Светка должна была приехать на одну ночь в Чухлово. Именно сегодня вечером, на годовщину их первой встречи, попадающей на День пожилых людей. Не сговариваясь, при любых обстоятельствах отмечали. Боялись нарушить традицию, сравнимую с молением перед входом в храм. Женщина благодарила его за предложения к интимной близости уже на первом свидании, с одной оговоркой: «без этого нельзя?» «Нельзя», – требовательно ответил, не разу не пожалев за стремление сходу овладеть понравившейся женщиной. Первая близость принесла неиспытанное ранее ощущение, не плотского удовлетворения, а физической радости. Они подходили друг другу, как с первой примерки ладно севший на фигуру костюм.

Набирая номер любимой, Михаил втайне надеялся на её отказ. Таким примитивным способом оттягивал решение, но Света была уже на подъезде к Чухлово.

От размышлений отвлекла возня и глухой стон прямо за воротами профессорского дома. Над крыльцом горела лампочка, освещая небольшую площадку. Уличные фонари в городке отключили в год падения Советской власти. Глаза к темноте успели привыкнуть, что позволило разглядеть в проеме калитки мелькающие тени. Не раздумывая, бросился в неизвестность. Сразу же определил суть происходящего. Двое мужчин пытались сбить с ног третьего. По крепкой фигуре, похожей на гриб-боровик, распознал в защищавшемся недавнего собеседника. Михаил без особого труда отбил атаку нападавших. Первому заехал в рыхлое лицо, второго отбросил в канаву. Лицо последнего показалось знакомым. Отметил узкий разрез глаз, азиатскую скуластость. Разглядеть не успел, как парень получил сильнейший удар ногой в грудь от оказавшегося рядом Вардани. Хулиганы растворились в ночи.

– Спасибо, – совсем неуставшим от борьбы голосом поблагодарил тот, – подстерегли. Рассчитывали застать врасплох.

Только сейчас Цветков увидел кровоточащую рану на щеке.

– Кастетом, со спины, – объяснил тот причину ранения, – да не на того напали.

– Боксер? – уважительно спросил Михаил.

– Боевое самбо, – прозвучал тихий ответ.

Разговору продолжится помешала остановившаяся у ворот машина. Из желтого такси выходила Светлана. Она сразу обратила внимания на кровоточащую щеку мужчины:

– Мальчики, вы подрались?

Взрослые мужики виновато потупили взгляды. Женщина по-хозяйски взяла их под руки, направляясь к дому.

С Улыбиным была хорошо знакома. Здесь с Михаилом иногда бывали. Профессор понимающе достал аптечку, а Света умело обработала Валерину рану. Профессор жестко выдавил:

– Дружкина работа. Его манера действовать исподтишка, чужими руками. Так?

– Кому же больше, – устало проговорил раненый.

– Оставайся, парень, ночевать, – предложил Улыбин, – так спокойнее.