Сердито жужжа, осы ползли по ногам от щиколоток вверх. Их лапки деловито ощупывали кожу, выискивая место понежнее. Земляные осы не сразу жалят разрушителей их жилища. Тренированные на толстых шкурах животных, полосатые твари найдут самое уязвимое место обидчика, вонзят в него десятки жал. В паху у Максима всё подобралось от ужаса, и он истошно заорал.

   Чувствительный толчок в плечо прогнал ос. Максим мотнул головой, стряхивая остатки сна. Панически осмотревшись вокруг, он обнаружил себя в пассажирском кресле авиалайнера. За иллюминатором, в темноте ночи равномерно гудели моторы, а в мягком полумраке салона на маленьких выдвижных экранах толстый Шрек нежился в болоте. На соседнем сидении покоилась сумка Максима с нехитрыми пожитками лесоруба.

   Пассажир, сидевший у прохода, убрал руку с его плеча и неодобрительно буркнул: "Макс, хватит орать, людей разбудишь". Русская речь, давно не слышанная, радовала, но сухощавое лицо попутчика с тонким носом, ниточкой усов и обветренной кожей ничего Максиму не говорило.

   -- Братан, ты кто? -- спросил он осипшим голосом, пересохшее горло с трудом выдавило из себя звуки.

   -- У, совсем ты плохой. Холодный пивас под занавес был лишним, -- попутчик достал из сеточки на сидении перед собой бутылку минералки.

   -- Водка без пива.. -- Максим благодарственно принял дар небес.

   -- ..деньги на ветер, -- закивал головой попутчик. -- За это мы с тобой три раза выпили.

   Максим честно попытался вспомнить, где и когда он произносил в последний раз этот тост, но после прилёта из квебекских лесов в Монреаль, воспоминания пестрели пробелами. С парнями взяли пару бутылок Абсолюта, в туалете перелили их в пластиковые бутылки из-под воды. В пиццерии аэропорта под водочку славно отметили окончание лесной каторги. Потом продолжили в одном или двух барах, перешли на виски. Потом, кажется, был уютный уголок в пивнушке. Наверное, в ирландской, на стене был нарисован листок клевера. Где-то там, в бокалах тёмного winter warmers и путались извилины памяти.

   -- Ты с нами зависал в Даффи? -- предположил он, увлажнив горло.

   -- А ты настоящий боец с туманом зелёного змея, хотя провалы памяти и присутствуют -- попутчик уважительно поцокал языком. -- Запомнить название паба, после такого жесткого бухалова, очень хороший результат. Когда я подсел к тебе, ты был один, твои румыны ушли.

   -- Их напиток -- винишко. Учил-учил я их водку пить, но видать, не доучил.

   -- Я тоже вино больше люблю.

   -- Значит ты -- молдаван.

   -- Угадал. Давай знакомиться заново, -- попутчик протянул руку. -- Александру.

   -- Александру? Тогда я - Максру. Или нет, лучше Мак Сру.

   -- Не заморачивайся, Макс, зови меня Алекс.

   -- Алекс так Алекс, -- покладисто согласился Максим.

   Тест на вшивость Александру прошёл хорошо, не стал вестись на подначку и трясти молдавским окончанием своего имени. Чем человек быстрее меняет своё имя, тем проще с ним общаться. К такой незамысловатой примете Макс пришёл после многолетних скитаний по канадским просторам, и она его ещё никогда не подводила. В этот раз он что-то совсем забродяжился, летя в полную неизвестность. Стоило прояснить место назначения, если Алекс вербовщик, то вполне реально можно загреметь на Аляску чистить рыбу или в гранитный карьер пыль глотать.

   -- Так куда мы несёмся, на ночь глядя, дружище Алекс?

   -- На север, в Арвиат. Нунавут, слышал?

   -- Что, к чукчам? -- Максим привстал в кресле, оглянулся.

   Похоже, Алекс не врёт, сзади расположилась семейка узкоглазых северных аборигенов: папашка почитывает газету, в которой английские заголовки перемешаны с закорючками неизвестного языка, скуластая девчушка гоняет гномов в телефоне, её мамашка с лицом спящего Будды безмятежно посапывает, положив голову на выемку иллюминатора. В следующем ряду тоже виднеются коричневатые физиономии с глазами-щёлочками. Во попал! Неужели подписался на какую-то шахту трубачить? Там же на севере, белому человеку кроме этого нечего делать! Максим жадно приложился к бутылке.

   -- Не к чукчам, а к иннуитам, -- поправил его Александру. -- Чтоб ты знал, Арвиат называют "Ворота Нунавута". Очень даже продвинутое поселение по местным меркам, к зиме в него народ съезжается со всего края. Есть даже школа и такси. Цивилизация!

   -- Нахрен мне эта цивилизация? -- Максим потёр виски, голова еще гудела после перепоя. -- Там в аэропорту пивка можно будет дёрнуть?

   -- Не-а, -- лицо Александру расплылось в улыбке. -- В Арвиате алкоголь был под запретом лет сорок, пару лет назад иннуиты запрет продлили, ещё годика три-четыре в завязке будут до следующего голосования. Я поэтому в Даффи и подался, чтобы перед поездкой побаловаться пивком напоследок.

   -- Ёлы-палы-растаманы, -- Максим с тоской глянул в иллюминатор, где за пологом темноты где-то пряталась земля отмороженных трезвенников. -- Зачем же меня в этот Арвиат понесло?

   -- Что, совсем не помнишь? -- участливо спросил Александру. -- Мы же с тобой поспорили, Макс. Ты сказал, что если увидишь иджирака, выставишь мне ящик бурбона.

   -- Чего? Какого нахрен иджирака?

   -- Иджирака, оборотня. Там, в баре, ты рассказывал, как пилой отмахивался от медведя, охотился на кабана с арбалетом, даже выжил после нападения росомахи. А когда я сказал, что всё это фигня по сравнению с иджираком, то ты вызвал меня на спор.

   -- Ну и что это за иджирак-доширак такой? -- рука Макса невольно коснулась шрама на горле.

   С росомахой ему повезло, удар чёрной лапы пришёлся по рации, которая висела на воротнике куртки. Старая, здоровенная Моторолла выдержала мощь дикого зверя. Когти прошли по касательной, не зацепив артерий. Фирменный прыжок с дерева у бестии не получился. Лось или олень на его месте давно бы отправились в рай для рогатых. Вот почему у него судьба такая влипать во всякие истории?