Как все эти рассуждения соотносятся с попыткой Филлис и Роберта Тайсонов – на мой взгляд, необычайно успешной – добиться на уровне основополагающих теорий развития согласованной концептуальной интеграции этого разнообразия психоаналитических метапсихологических подходов? Ведь в рамках психоанализа представители каждого из наших несхожих теоретических направлений (за исключением, возможно, школы Лакана) разработали фактически ретроспективно (а в некоторых случаях отчасти и проспективно) свою собственную теорию развития, основанную на собственной концепции видов жизненных переживаний (то есть значений, приписанных событиям). Они описывают развертывающуюся организацию личности в соответствии с собственными теоретическими представлениями о том, каким образом психика организуется в единое целое и как можно на нее повлиять с целью достичь изменений. Например, в соответствии с разработанной Фрейдом первоначальной психологией влечений фокус развития сосредоточен на трансформациях либидо на разных ступенях психосексуального развития, достигающего кульминации в надлежащем разрешении неизбежных конфликтов и амбивалентностей триадической эдиповой констелляции. С разработкой дополняющей ее Эго-психологии, нацеленной на регуляцию и управление влечениями, в центре внимания оказалось изучение функций Эго по линиям развития, предложенным Анной Фрейд, а затем расширенным и конкретизированным такими исследователями, как Шпиц, Малер и другие. Точно так же психология самости Кохута, в которой в качестве главной движущей силы развития рассматриваются трансформации нарциссизма, сфокусировалась на линиях развития связной самости, становящейся все более целостной, эффективной в достижении своих честолюбивых целей, раскрытии талантов и идеалов и устойчивой к регрессивным и фрагментирующим воздействиям. А психоаналитики, разрабатывающие теорию объектных отношений, сосредоточились прежде всего на изменении объектных отношений в процессе развития по мере того как растущий ребенок вступает сначала в диадические, затем триадические отношения и, наконец, в мультиперсональный мир все более сложных и дифференцированных объектных отношений. То есть каждое из наших различных направлений в психоанализе уделяло особое внимание разработке определенной частной проблемы в рамках общего процесса развития.

Такой ход событий привел к сбивающему с толку разнообразию психоаналитических подходов к проблеме развития, в той или иной мере соотносимых с отдельными метапсихологическими построениями. Кроме того, психологи, занимающиеся проблемой развития (яркий пример – Пиаже), приводят данные собственных наблюдений и создают теоретические построения, оказывающие влияние на наше общее понимание того, как происходит человеческое развитие. Особая (и значительная) задача, которую ставят перед собой Тайсоны, заключается в том, чтобы проследить эти различные линии развития в их взаимосвязи с отдельными метапсихологическими конструкциями в психоанализе и наблюдаемыми фактами, а также, по возможности придерживаясь этих наблюдаемых индикаторов развития различных структур – психосексуальности, объектных отношений, целостного чувства себя и идентичности, аффектов, когнитивной сферы, Супер-Эго, пола и Эго, – показать взаимосвязь всех этих аспектов как различимых, но не разных, сторон общего развития. Каждый из этих аспектов должен быть надлежащим образом понят и соотнесен со всеми другими, чтобы возникло всестороннее психоаналитическое понимание общего процесса развития.

В этом стремлении – на уровне понимания общего процесса развития как интегрированного слияния всех имеющихся направлений, каждое из которых связывается с остальными посредством собственных наблюдаемых индикаторов и близких к эмпирике клинических формулировок, – Тайсоны первыми отважились предпринять такую попытку и, на мой взгляд, преуспели настолько, насколько может преуспеть исследователь (или два исследователя) в пределах одной книги. Другими словами, они вдумчиво и скрупулезно охватили широкий спектр литературы в различных областях психоанализа и психологии детского развития. Вместе с тем, учитывая объем работы и многочисленность научных трудов, посвященных рассматриваемым вопросам, эксперты, работающие в каждой из этих областей, могут задать вопрос, не упускают ли порой авторы слишком много в своих обзорах, не затушевывают ли местами и не игнорируют ли всю сложность или предварительный характер данных и выводов, которые можно сделать на их основе. В этом смысле эти эксперты иногда могут обоснованно предъявить обвинение в том, что их собственная научная ниша в чем-то была обделена вниманием и не оценена по достоинству.

Однако главное достоинство данной книги состоит не в химерической погоне за полнотой во всех ее сложностях и тонкостях. Прослеживая истоки развития наших различных психоаналитических представлений о конкретных формах переживаний в детском возрасте, которые могут быть логически связаны с каждой конкретной теорией структуры психики, Тайсоны показывают нам, что наблюдаемые индикаторы развития, изучаемые в каждом из этих различных теоретических направлений, можно интегрировать в единую систему понимания. И это уже само по себе значительное достижение. Кроме того, содержание книги может указать путь создания действительно целостной и научной общей теории психоанализа, которая превзойдет наше сегодняшнее метафорическое разнонаправленное теоретизирование через постепенное восхождение от данных различных наблюдений, скрупулезно соотнесенных друг с другом, и продвижение к теоретическому, более эмпирически обоснованному осмыслению психического функционирования взрослых по тем же самым параметрам (влечения, объект, самость, аффект, когнитивные процессы, Эго, Супер-Эго и т. д.) в их взаимосвязи и неизбежном взаимодействии. Каждый из этих параметров находит сегодня свое соответствие в той или иной из наших несовместимых общих теорий или в тех или иных (метафорических) метапсихологических построениях.

Некоторые авторы, разрабатывающие теорию психоанализа (хороший пример – Кернберг), пытались создать интегрированную и всеобъемлющую психоаналитическую теорию через слияние отдельных концепций, например, как в данном случае, через объединение теории объектных отношений со структурной парадигмой Эго-психологии. Вполне возможно, что подход Тайсонов к этой жизненно важной для нашей дисциплины теоретической задаче окажется более перспективным именно потому, что он относится к тому уровню концептуализации, который проще ограничить условиями наблюдаемых явлений и научной проверкой в виде теоретизирования на более низком – близком к эмпирическому – уровне. Разумеется, нельзя гарантировать, что именно так и случится, но такая вероятность есть, и данная книга указывает этот путь. Предпринятая Тайсонами попытка синтеза ценна как в эвристическом, так и в образовательном отношении, но, кроме того, эту книгу можно рассматривать как по меньшей мере такое же важное начинание в работе, направленной на создание общей теории психоанализа. В этом смысле она открывает волнующие научные перспективы.

Роберт С. Валлерштейн, доктор медицины

Идея представить интегрированную психоаналитическую теорию развития зародилась у нас во время работы и преподавания в Лондоне, в Хэмпстедской клинике детской терапии (ныне Центр Анны Фрейд). Среди тех, чье плодотворное влияние мы испытали в этом замечательном учреждении, были Эджи Бене, Мария Бергер, Мэрион Бургнер, Дороти Барлингем, Роза Эджкамб, Анна Фрейд, Илзе Хеллман, Хэнси Кеннеди, Сара Розенфельд и Джозеф Сандлер.

С каждым новым годом студентам становится все труднее сводить воедино предлагаемый им материал, поскольку объем информации по проблеме развития все более возрастает, что было отмечено на первых научных конгрессах Всемирной ассоциации детской психиатрии и смежных дисциплин (WAIPAD) в 1980–1983 годах. Мы признательны нашим коллегам по этой организации, в особенности Элеонор Галенсон, Джастину Коллу и Роберту Эмде за содействие и поддержку наших интересов в данной области. Большое значение для нас имели также дискуссии с Джоном Макдевиттом и Маргарет Малер.