– Мне очень повезло. Однажды довелось полистать первые изданные в Германии фолианты. Осмелюсь предположить, материал тот же. В Центральной Европе водились, скорее всего, и в настоящей эпохе имеются, так называемые бумажные осы. Странички изготовлены из их сот? – Если ответ правильный, это судьбина.
– Нет, но из идентичных творений по аналогичной технологии. Ой, какой только бумаги не придумали. Есть родственная нам раса. Если дзыгу для людей почти пчёлки, то эти самые тобо почти термиты. Их печатная продукция сама себя читает и вслух, и шёпотом, и, выражаясь языком Макса Фрая, на уровне безмолвной речи. Представь, детское время вышло. Нянька тобо укладывает малышей спать. А у неё их до нескольких тысяч. Под специальную лампу, не излучающую видимого света, помещается сборник сказок. Мозг каждого ребёнка слушает разноголосое прочтение, видит его зрительное воплощение, осязает, обоняет, включает более десятка видов восприятия, в том числе незнакомых человеку и неразвитых у детёнышей термитов. А дальше ещё любопытственнее. Каждый отдельный рассудок по персональному пути развития сюжета уходит в мир сладких грёз и сновидений. Так тобо решают проблему развития и воспитания личности. Чудной народ! Небоскрёб в пять миллионов уровней выращивает из макулатуры. Жеваная промокашка из тамошней разновидности бамбука надрессированно находит правильные формы, размеры, твёрдость и раскраску. В наших цивилизациях специалистами рождаются. У плотников своя высота, у дворников и директоров тоже. Людям смешно, но разве у вас было не так, иначе?
– Слушай, а ведь точно, и на работе, и в быту, – искренне удивился я. – Кабинет любого начальника на земле стремился воспарить над грешной тишиной. А из окна каждого дворника видны были ноги и опадающий под них мусор. Житейский уклад непременно сводился к этой высоте. Недаром возникла поговорка «Выше головы не прыгнешь!»
Неужели другие виды исповедуют одни и те же принципы?
– А вот у тобо, несмотря на врождённые таланты, даже похожих изречений не бывает. Каждый неукоснительно следует персональному генотипу, но при необходимости, раскроет массу фенотипов, скрытых талантов и навыков, поскольку он образован как личность. «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Обломов» для них страшная фантастика. По их инициативе на Зо-ди-ак, – известное мне название пчёлка Маша произнесла тягуче, нараспев, с разрывами, – создан центр исчезнувших цивилизаций. Посёлок, по площади превосходящий Москву в несколько раз.
На спинках кресел перед нами зажглись большие экраны, заиграли знаками и изображениями кулинарных блюд. Я не придал значения. Реклама, наверное. Тогда в воздухе возникла голографическая трёхмерная рука. Большой палец указал на мой рот, указательный постучал по виску. Дзыгу, слегка улыбнувшись, пояснила:
– Обед скоро. Нас просят сделать заказ. Тебе помочь? Я часто летаю, изучила и полюбила сервис межзвёздных трасс. Ещё одна общая для разумных рас особенность – Кочевники стесняются нас. У небесных дорог нет ни твёрдых шагов, ни хозяев. Командировки учат кочевать.
– Хорошо. Выбери что-нибудь на свой вкус. – И в ту же секунду Маша стала похожей на переводчицу для глухонемых. Её верхние конечности замельтешили в причудливых жестах.
– Я несильно отвлеку, если задам личный вопрос? – сорвалось с моего языка как раз в тот момент, когда полупрозрачными крошечными облаками замерцали первые призрачные тарелочки, пиалы, чашки и блюдца. Казалось, они с дорогостоящим, накладным звоном разобьются вдребезги мгновенно. Но наоборот, яства неумолимо перебирались из небытия в реальность.
– Отчего же? Одно другому не мешает. По сути, я общаюсь с двумя собеседниками, одновременно на разные темы.
Волновой преобразователь заурчал, как довольный кот, вновь показывая человеческую руку. Только теперь кулак был сжат, а большой палец рвался в потолок.
– Искусственный интеллект одушевлён. Ему лестно быть третьим собеседником. Сочтут некультурным, подслушивающим и встревающим в чужие разговоры. Он точно откроет способ напиться на радостях.
– Почему принцесса Дзей Со? Псевдоним происходит от сочувствия к героине? Почему не Маша Цветкова? – Указательный палец голографической руки запрыгал, торжественно нацеливаясь то на книгу, то на автора. – Он вальсирует? – Перевожу.
Маша победно хихикнула:
– Раздел знаний апиология увещевает, медоносные пчёлы общаются на языке танцев. Наш добрый электронный друг, ты как всегда остроумен, догадлив и рассудителен. Искусный повар и официант на априорном уровне усёк, что это моё настоящее имя. Он старательно пытается объяснить нам, что так много совпадений подряд невозможно, если они не закономерность. По его мнению, Лукьяненко знает игры, в которые играет и просчитывает на сто ходов вперёд, но только для того, чтобы красиво проиграть. Перст растолковал популярный опыт австрийского этолога Карла Фриша с передвигаемым сиропом. Пчёлы в первый раз, не найдя лакомства, нервничали, зато на следующее утро поджидали нобелевского лауреата в точке будущего перемещения. Вывод очевиден. Сочинитель пчела и тайный агент дзыгу. Гипотеза.
– Даже окажись фантаст трутнем, с чем я категорически не согласен, с удовольствием дал бы такому официанту на чай. Жаль, что здесь это не принято. – Экраны погасли. Образовались маленькие столики-этажерки, уставленные посудой. Внизу – фруктовые и овощные салаты. Вверху – лёгкие напитки и десерты. А между ними возникло строгое скуластое лицо гуманоида со сросшимися бровями.
– Здравствуйте! Извините, что вмешиваюсь. Я халфлинг. – Лицо пышно представилось. – Вы симпатичны кормильцу. – Халфлинг кивнул в сторону своего экрана. – Он советовался со мной, какой бы сюрприз вам сделать? Я порекомендовал жульен «Туманность Андромеды». По комплексу аминокислотных оснований это слабый галлюциноген для вас обоих, впрочем, не запрещённый законом. Если вам интересно моё мнение о романе «Геном», то и у меня есть некоторые возражения. Мы не такие уж мстительные и зловредные. Окажись в нашем пространстве корабль с представительницами дзыгу на борту, мы бы не навредили им. Культура и этикет – залог дипломатии.
Капитальность заверения уподобила дядьку злодею из детской книжки. Сформированные обособленно эмоциональные реакции при столкновении способствуют конфликтности, замкнутости, а у собеседников с хорошо развитым чувством юмора визави, взаимопониманию и творческому союзу. Несовпадение стереотипов. Тип третий?
– Даже если бы они были вашими лютыми врагами? Бывшими жёнами? Преподавателями, оставившими без стипендии? – Проверим, давно ли знакомы.
– Даже так. В крайнем случае, сопроводили бы в нейтральную зону, соблюдая свод почестей. Оставить без стипендии – жесточайшее наказание. Однажды я на нём погорел. Целый семестр помогал студенту-двоечнику сводить концы с концами. И, к стыду испепеляющему, понял, научить его легче, чем прокормить. Шутка про бывших жён достойна внимания, ибо не устарела, не канула в вечность. Изжитый архаизм. В раннем детстве родители привели меня на игровую площадку. Подбежала девочка Афелия и, робко картавя и запинаясь, произнесла: «Какой ты страшненький!» Прекрасная была жизнь, полная. – Пауза. – И вот уже двадцать лет я ношу её косу. – Игриво потрепал памятку, пришитую к вороту берёзовой псевдо-гавайской рубахи, в бегах от моды на чужое ретро, выцветшей в дым.
– Он улыбается, поскольку считает тебя типичным землянином. – Дзыгу пояснила халфлингу моё поведение. Потом повернулась ко мне и добавила, – Великий поэт сказал: «Пусть лучше враг сгорает от стыда, чем ненависть к нему тебя сожжёт».
Пожелав друг другу приятного аппетита, мы увлеклись трапезой. Временно я забыл про недавних собеседников. Досадной занозой в мозгу засела мысль о волновом преобразователе. Общедоступное чудо. Сначала мне преподнесли шкатулку, способную воплощать мысли. Я стал непревзойдённым фокусником. Потом автоматы с той же функцией появились повсеместно. Именно они и погубили человечество. Зачем к чему-то стремиться, учиться работать воевать, если вот оно – всё, что тебе нужно? Руку протяни, пожелай и возьми. Для полного счастья не хватает немного любви. Но слишком много пустого, свободного времени. А пустота всегда и везде стремится к наполнению. И вот уже любви слишком много, переизбыток. Любовь – сорняк. Ей и дурными привычками зарастают недавно несвободное рабочее время и некогда кичащееся величием цивилизации пространство. Отпала нужда скрывать примитивную сущность. Мы – прожорливые и похотливые животные. Цивилизация держалась на тонком, ржавом гвоздике, имя которому – глупейшая фраза «Я круче». Сбылась мечта идиота. Пресытились. Апатия и лень схарчили человеческое стремление к превосходству. Не успели оглянуться, нас рассеяли по вселенским зоопаркам. А в нашей колыбели другие виды толкаются и дерутся на лестнице, ведущей к трону. Не прилетели захватчики, не поработили нас. Мы обзывали их чужими. А они живут воспоминаниями о нас, стремясь дописать, дожить, долюбить вместо нас. Бывшие цари природы, мечтавшие о власти над сотнями звёзд, устали и деградировали. Представилась сценка. Король швыряет корону на пол. Придворные бурно дискутируют, а была ли под короной голова? То, что с лёгкостью свело на нет человечество, оказалось полезным и добрым для остальных народов. Почему? Неужели мы не были готовы к райским благам?
