– Мы пойдем, – сказал Умбевар, с облегчением сказал Каре, – я пришлю к тебе мастеров починить ворота. Не серчай на них, – он вздохнул. – Испугались. Но ведь собак не тронули, и хозяйство не пострадало? Думали люди, что Седьмая ведьма народилась, – и рассмеялся, обводя взглядом присутствующих. Но лица волхвов словно окаменели.
Кара же только вздрогнула, вспомнив о нераскинутых костях.
***
На Алатырь девочку отправили через неделю, всего одну, с провожатыми, и с множеством подарков, лишь бы Мара приняла девочку в обучение. Лодка шла по Оби, с немалой ватагой на борту, восемь гребцов, и старый мореход управлялся рулевым веслом. Эльга сначала бегала с носа на корму, и с кормы на нос, не могла насмотреться на берега реки, на плещущиеся волны, разбегающиеся перед носом судна. Долго проходили на веслах Обскую губу, ветер был неблагоприятен, и целую неделю пытались добраться до Алатыря. Серые волны Студеного моря бились о кожаные борта лодьи, сбивая мореходов к Ямальскому полуострову, и кормщик своим веслом прокладывал курс мористее, и удалось пройти в бухту острова Затворниц. Мореходы подняли шест с знаком, что бы Избранные увидели посланцев с Лукоморья. Когда лодка стала царапать днище о дно бухты, гунны, все девять человек, выпрыгнули из лодки и стали на руках вытаскивать ее на берег. Девочка, закутанная в меха так, что только глаза ее виднелись, сидела на скамье и вертела головой, стараясь ничего не упустить. Кормщик водрузил шест с знаком, и ватажники принялись разгружать суденышко, складывая груз под навес, а один из мореходов побежал разжигать огонь в гостевом доме, стоявшем рядом с причалом.
К ним шли три женщины, закутанные в чёрные плащи, и опирающиеся на посохи.
– Привет тебе, кормщик, – чуть поклонилась ему старшая из женщин.
– И тебе привет, Мара, наставница. Привет тебе и дары, – и он обвел рукой тюки и корзины, сложенные под навесом. – и весточка от вождя Умбевара и лекарки Кары, – отдал женщине деревянную табличку.
Та сразу пробежала пальцами по черте, читая вырезанные знаки, и ее губы шептали что-то про себя. Женщина нахмурилась, и уже озабоченно посмотрела в сторону гостевой избы, думая, что новая послушница там.
– Где призванная?– спросила наставница и посмотрела на кормщика , ничего не понимая.
Тот, широко улыбаясь, и поправляя шапку, ответил:
– Да здесь она, Мара.
– Где?– и она уже начинала терять терпение, обводя взглядом стоящих рядрм здоровенных мореходов.
– Да вот же она, – мужчина показал рукой на груду мехов, – умаялась, видать.
И тут вместо ожидаемой девушки, из под меховой шубы показалось совсем юное курносое веснушчатое лицо, с широченной улыбкой по весь рот.
– Привет тебе , Мара, – сказало юное создание, и снимая с себя шубу и меховую накидку, оставшись лишь в меховой куртке. Она наконец выбралась из лодки , осторожно переступая через скамьи гребцов.
– Меня к тебе послали, – говорила девочка приятным голосом, – сказали, что так нужно, – уже не весело добавила она, и вздохнула, – остаться дома я не могла.
– Нельзя ей здесь, мала еще, – ответила Мара, и бросила взгляд на письмо, дочитав его до конца, и тут же переменилась в лице.
– Но тебя здесь всегда ждали, – переменив слова и тон сходу, сказала наставница, – не грусти, и здесь на острове неплохо, – пыталась она успокоить девочку.
– Ну ты и гусь, распотешил, – усмехнулась женщина, – Спасибо тебе кормщик. Завтра отправляйся домой, – сказала ему наставница.
– Спасибо, Мара, – и он ей поклонился, и мореходы отправились переночевать в тепле.
Наставница шла обратно налегке, а Эльга и две девушки несли вещи новоприбывшей. Девочка вся перегнулась под тяжестью своего груза. Умбевар не пожалел добра, да и родители на долгие годы вперед положили подарков. У пещеры их встретили две собаки, и привычные ко всему послушницы удивлялись, что лайки только что то не метут дорогу хвостами перед девочкой. А Мара смотрела на это, и лишь пробормотала про себя:
– И не соврали Кара и Умбевар в письме. Хотя лучше бы соврали.
– Проходи, Эльга, – сказала она девочке, разжигая лампаду от фитиля.
Наставница пошла впереди, за ней Эльга, послушницы шли сзади. Ведунья открыла обитую бронзой дверь покоев, и девочка увидела залитую золотым светом горницу с охряными стенами, и переступила порог. Четыре девушки смотрели на гостью, не понимая кто и зачем пришел, и перевели удивленные глаза на наставницу.
– Это наша новая сестра, будет постигать знания, доступные избранным здесь, на Алатыре. А что возрастом мала, так не беда, подрастет. Зовут ее Эльга. Вот твоя лавка, – и она показала свободную, – и ларь для вещей и одежды. – И вот еще , девочка. В дальнюю часть острова не ходи, там дома, где Девы Войны живут. С ними только Пряхи общаются.
Эльга только шире открыла глаза, но не поверить Маре не могла. Девы-воительницы! Многие слышали, да никто не видел. Здесь , значит живут, на Скрытом Острове.
Новая ученица, вздохнула тяжело, положила тюки, разложила меха на лавке, тулуп уложила в ларь, оставшись лишь в вязаном платье, кофте и меховой безрукавке. В такой одежде были и другие девушки, кто обучался у Мары, из числа Семерых Избранных, как все их и называли.
– Меня зовут Ракса. Сколько тебе лет? – спросила одна из них, повыше других ростом.
– Двенадцать, – чуть подумав, ответила Эльга, посмотрев на остальных.
– И вы все Избранные? – спросила новенькая, не веря своим глазам, рассматривая девушек от пятнадцати до восемнадцати лет.
– И ты тоже, – рассмеялась Ракса.
***
На улицу высунулась тонкая девичья рука, проверяя на ощупь, есть ли дождь, или нет. Вслед за рукой показалось и юное, покрытое веснушками курносое лицо, и озорной дождик уронил свои капли прямо в широко раскрытые голубые глаза, так что девушка заулыбалась и заморгала, и стала поспешно утирать лицо.
– Спасибо, – сказала она, подняв лицо вверх, – но я сегодня уже умывалась,– и надвинула на самые глаза капюшон меховой куртки.
Она вылезла с корзиной и тащила за собой и санки для поклажи, осторожно выбираясь из под висевших моржовых шкур, закрывавших дубовую дверь, закрывавших вход в это жилище в каменной горе. С утра капал въедливый и нудный дождик. Промочить каменистую почву с негустой травой он был не в силах, но не позволить послушницам собирать грибы и созревавшую бруснику, мог вполне. Девушки могли только быстро сделать необходимое- покормить собак и собрать рыбу из сплетённых из ивовых прутьев сеток, куда она успевала набиться за ночь. Сегодня не повезло Эльге, она должна была сделать все эти важные и нужные дела . Вот девушка и двинулась в путь, на пояс навесила бронзовый кинжал, а в руках была длинная палица, выше ее роста, с каменным навершием. Вызвались ее сопровождать только три лайки. Собакам дождь не нравился тоже, да под навесом сидеть им было уже скучно, и прогулка обещала им толику добычи, свежую, а не мороженую рыбу. Правда, все это им предстояло честно отработать, в санках лежали и постромки для собак, что бы запрячь их на обратной дороге, когда сани будут полны плавника и рыбы. Правда, Эльга взяла с собой и огонь, в оплетенном плющом глиняном горшке, закрытом крышкой, в нем угли меньше остывали, и всегда можно было разжечь костер, что бы обогреться в пути. Алатырь был очень большим островом, вернее, двумя островами, лежащими напротив Гандвика и Обской губы, из которой можно было попасть в великую реку Обь, тянувшуюся со своими рукавами с далекого Юга в Студеное море. И по этой реке жили люди союза Семи племен, но все они были гансами и мансами, а окрестные племена называли, кому как удобнее. Вот и послушница тянула санки вперед, к заливу, где стояли загородки, куда попадала рыба, особенно во время прилива. На берегу лежали части деревьев, которые девушка покидала в кучу, подальше от прибоя, а собаки, Ухват, Чернушка и Белочка, обнюхивали берег в поисках чего- нибудь съедобного. Но на камнях кроме водорослей они пока ничего не находили, но не теряли надежды, пробежали далеко вперед, так что был виден лишь хвост Белочки, блестевший белизной среди валунов. Эльга подошла к сетке, наполовину скрытой водой, и достав из санок сачок сплетенный из лыка, с длинной рукоятью, стала вытаскивать рыбин и класть их в корзину. Добычи было немного, и она вздохнув, потащила санки дальше. В другой бухточке рыбы было больше, и она накормила собак, дав каждой, что бы не обидеть, по рыбешке. Ее помошники дружно захрустели добычей, а Эльга крепила корзинки в санях, и приготовила постромки для собак.
