Домовой вообще хозяйничает исключительно по ночам; а где бывает днем, это неизвестно. Иногда он забавляется, как всякий знает, вскочив сонному коленями на грудь и принявшись ни с того ни с сего душить человека; у других народов есть для этого припадка название алец, кошемар, а у нас нет другого, как домовой душил. Он, впрочем, всегда отпускает душу на покаяние и никогда не душит насмерть. При этом домовой иногда бранится чисто по-русски, без зазрения совести; голос его грубый, суровый и глухой, как будто раздается вдруг с разных сторон. Когда он душит, то отогнать его можно только такою же русскою бранью; кто может в это время произнести ее, того он сей же час покидает, и это верно: если в сем припадке удушья сможешь заговорить, бранное или небранное, то всегда опомнишься и можешь встать. Иные и в это время также спрашивают: к добру или к худу? И дедушка завывает глухо: к ху-у-ду! Вообще, он более знается с мужчинами, но иногда проказит и с бабами, особенно если они крикливы и бестолковы. Расхаживая по дому, он шаркает, топает, стучит, гремит, хлопает дверьми, бросает чем попало со страшным стуком; но никогда не попадает в человека; он иногда подымает где-нибудь такую возню, что хоть беги без оглядки. Это бывает только ночью, в подполье, в клети, сенях, чулане, в порожней половине или на чердаке; иногда он стаскивает и сваливает ворохом все, что попадется. Перед смертью хозяина он садится иногда на его место, работает его работу, надевает его шапку; поэтому, вообще, увидать домового в шапке – самый дурной знак. Перебираясь в новый дом, должно, перекрестившись в красном углу, оборотиться к дверям и сказать: «Хозяин домовой, пойдем со мной в дом». Коли ему полюбится житье, то станет жить смирно и ходить около лошадей; а нет, так станет проказить. Голоса его почти никогда не услышишь, разве выбранит кого-нибудь, или зааукает на дворе, либо станет дразнить лошадей, заржав по-кониному. Следы проказ его нередко видны и днем: например, посуда вся очутится за ночь в поганом ушате, сковородники сняты с древка и надеты на рога ухвата, а утварь сиделая, столы, скамьи, стулья переломаны либо свалены все в одну кучу. Замечательно, что домовой не любит зеркала; иные даже полагают, что его можно выкурить этим средством из такой комнаты, где он много проказит. Но он положительно не терпит сорок, даже мертвых, почему и полезно подвешивать на конюшне убитую сороку. В каких он сношениях с козлом, неизвестно; но козел на конюшне также удаляет или задабривает домового. В этом поверье нет, однако же, связи с тем, что козел служит ведьме; по крайней мере, никто не видал, чтобы домовой ездил на козле. Иные объясняют поверье это так: лошади потеют и болеют, если в конюшне водится ласочка, которая в свою очередь будто не любит козла и от него уходит.

Купчиха и домовой.

Художник Б.М. Кустодиев

В иных местах никто не произнесет имени домового, и от этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, как, например, лихорадку, домовой получил столько иносказательных кличек, в том числе почетное звание дедушки. В некоторых местах дают ему свойство оборотня и говорят, что он катится иногда комом снега, клочком сена или бежит собакой.

Для робких домовой бывает всюду, где только ночью что-нибудь скрипнет или стукнет; потому что и домовой, как все духи, видения и привидения, ходит только в ночи, и особенно пред светом; но кажется, что домовой не стесняется первым криком петуха, как большая часть прочих духов и видений. Для недогадливых и невежд домовой служит объяснением разных непонятных явлений, оканчивая докучливые опросы и толки. А сколько раз плуты пользовались и будут пользоваться покровительством домового! Кучера, под именем его, катаются всю ночь напролет и заганивают лошадей или воруют и продают овес, уверяя, что домовой замылил лошадь или не дает ей есть; а чтобы выжить постылого постояльца или соседа, плутоватый хозяин не раз уже ночи три или четыре напролет возился на чердаке в сенях и конюшне и достигал иногда цели своей. Нередко, впрочем, и случайные обстоятельства поддерживают суеверие о домовом. Во время последней Польской войны наш эскадрон стоял в известном замке, в Пулаве, и домовой стал выживать незваных постояльцев: в продолжение всей ночи в замке, особенно в комнате, занятой нашими офицерами, подымался такой страшный стук, что нельзя было уснуть; а между тем самые тщательные разыскания ничего не могли открыть, нельзя было даже определить с точностью, где, в каком углу или месте домовой возится, хотя стук был слышен каждому. Плутоватый кастелян пожимал плечами и уверял, что это всегда бывает в отсутствие хозяина, которого домовой любит и уважает и при нем ведет себя благочинно. Случайно открылось, однако же, что домовой иногда и без хозяина успокаивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшне. Сделали несколько опытов, и дело объяснилось: конюшня была через двор; не менее того, однако же, в одной из комнат замка пришлась как-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топот лошадей раздавался в ней так звучно, что казалось, будто стук этот выходит из подполья или из стен. Открытие это кастеляну было очень не по вкусу.

В народе есть поверье о том, как и где домового можно увидеть глазами, если непременно захотеть: должно выскать (скатать) такую свечу, которой бы стало, чтобы с нею простоять в Страстную пятницу у страстей, а в субботу и в воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и обедни, в Светлое воскресенье, зажечь свечу эту и идти с нею домой, прямо в хлев или коровник: там увидишь дедушку, который сидит, притаившись в углу, и не смеет тронуться с места. Тут можно с ним и поговорить.

Знахарь и знахарка есть ныне самое обыкновенное название для таких людей, кои слизывают от глазу, снимают всякую порчу, угадывают о пропажах и пр. Колдун, колдунья, ведун и ведунья встречаются реже и должны уже непременно знаться с нечистой силой, тогда как знахарь, согласно поверью, может ходить во страхе Божием и прибегать к помощи креста и молитвы. Волхв означает то же, что колдун, но слово это в народе неупотребительно; даже о колдуне или колдунье слышно уже более в сказках; кудесники и доки местами тоже известны, более на Севере, и означают почти то же, что колдун. Ворожея, ворожка относится, собственно, к гаданию разными способами, не заключает в себе условие чернокнижия, но и не исключает его положительно, почему и говорится: «Я не колдун, да отгадчик», то есть, знаясь с бесом, умею отгадывать. Кроме общеизвестных способов гадания на картах, на кофейной гуще, на руке, на воску, или на вылитом в воде яйце, или топленом свинце, на бобах – отчего родилась поговорка: «Беду на бобах развести», – есть также гадания по священным книгам, суеверие, выходящее ныне уже из употребления. Гадают также, повесив на веревочку решето и Псалтырь, причем то или другое должно перевернуться, если назовут имя виновного.

Несколько лет тому назад один кучер, подозревавший товарища своего, денщика, в воровстве, потребовал, чтобы этот шел с ним к ворожее, жившей у триумфальных ворот, по Петергофской дороге. Пришли, ворожея еще спала; кучер просидел с денщиком за воротами около часу, потом пошел справиться: не пора ли? Говорят: можно. Он возвращается, зовет товарища – но его нет и нет по сей день. Струсив ворожеи, при нечистой совести, он бежал и пропал без вести. Для такой же острастки кладут на столе заряженное ружье и велят всем целовать его в дуло, уверяя, что оно вора убьет. Кто боится этого и виноват, тот признается или, по крайности, откажется под каким-нибудь предлогом от целования ружья.

Святочные гадания, представляющие более игры, также нередко принимаются в прямом значении, и суеверные им верят: строят из лучин над чашкой воды мостик и ставят его под кровать – суженый приснится и поведет по мосту; кладут гребень под подушку, суженый-ряженый почешется и оставит волосок; ставят два прибора, в бане, девушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставят зеркало и две свечи, девушка сидит перед ним и должна увидеть суженого; бросают башмачок за ворота, куда ляжет носком, туда идти девушке; кормят курицу счетным зерном, насыпают перед каждым гостем овес, пускают петуха, и к кому он подойдет, тому идти замуж или жениться; накрывают приборы, по числу гостей, и подкладывают разные вещи – что кому придется; девушка выходит за ворота и спрашивает имя первого прохожего – так будут звать жениха ее; подслушивают под окнами – и из этого выводят заключения; выливают олово, свинец, воск и пр.