Он выходил из укрытия, осторожно шёл к той птице, она вспархивала прямо перед ним и он частенько находил её гнездо с яйцами, которые были разными по размеру и по цвету у каждой породы птиц. Обнаружив гнездо, Ваня брал из него одно или чаще два яйца не трогая остальных и не трогая гнезда и уходил, а птица возвращалась и не замечая убыли яиц оставалась в своём гнезде, насиживая оставшиеся яйца и даже пополняя их количество – каждая птица, как и человек, должна заводить столько потомства, сколько может прокормить и вырастить. Правда большинство крестьян имели много детей в своих семьях, которых не всегда могли прокормить, чего птицы никогда не делали.
Однажды, Ваня увидел большое гнездо на вершине сосны одиноко стоявшей на опушке леса. Из гнезда взлетела большая коричневая птица–коршун, и тяжело махая крыльями улетела в поля, где охотилась на мышей полёвок. Ваня бесстрашно влез по этой сосне на самую вершину и обнаружил в гнезде лишь два больших, как куриные, яйца коричневого цвета с тёмными пятнышками. Он взял одно яйцо и быстро спустился, пока коршун не вернулся с охоты. Дома Ваня рассказал отцу о своей удаче и показал яйцо. Отец укорил Ваню за опасное лазание по деревьям и сказал, что коршуны несут лишь два яйца, потому что не смогут выкормить больше двух птенцов, чаще лишь одного, а вот воробьи под стрехой их дома выводят и пять и восемь птенцов и всех выкармливают, да еще летом ухитряются вырастить второй выводок, потому что воробьи живут возле людей и им легче прокормиться здесь, чем коршуну в лесах.
К удивлению Вани, отец больше не ругал его за путешествия в лес и иногда с интересом рассматривал добытые Ваней яйца разных птиц, которые Ваня разложил в берестяные коробочки, устланные мягким мхом, чтобы случайно не разбились.
Собирая свою коллекцию птичьих яиц, Ваня стал настоящим следопытом. Проходя по лугу или лесу, он замечал вспорхнувшую птицу, подходил к тому месту и осторожно кругами по спирали начинал поиск гнезда, внимательно прислушиваясь к испуганным крикам птицы, кружащейся неподалёку. По этим крикам он и определял, что приближается к гнезду и частенько его находил. Лишь красивая птица чибис с хохолком на голове сама обманывала Ваню, начиная истошно кричать и кружить возле мальчика, как будто он вот-вот наступит на её гнездо, но это гнездо ему ни разу так и не удалось найти. Он как-то рассказал об этом отцу, тот рассмеялся и сказал, что эта птица – обманщик, гнездо на самом деле у неё совсем в другом месте, а кричит она так истошно, чтобы запутать человека или лису, тоже охочую до птичьих гнезд с яйцами или птенцами.
За весну Ваня собрал большую коллекцию птичьих яиц и весьма гордился ею, только показывать эту коллекцию было некому, кроме отца и Фроси. Занятия в школе наконец закончились, наступило летнее время мальчишеской вольницы, но Ваня проводил дни в одиночестве: бывшие друзья-сверстники работали крестьянские дела, а с малышами, что плескались в реке или бегали по деревенским улицам ему, взрослому уже мальчику, было водиться не с руки.
Он часто брал книгу, уходил к речке и там на берегу читал её, посматривая с завистью на ораву малышей, купающихся на мелководье – месяц май выдался жарким, вода в реке прогрелась и малыши 5-7 лет плескались в реке до посинения. Он, конечно, тоже заходил в воду и плавал в заводи, но уже стеснялся девочек, чтобы купаться нагишом и уходя из дома надевал сатиновые трусики, в которых и купался.
В лесу появились летние птицы: соловьи, стрижи, иволги, и Ваня продолжил свои походы в лес в надежде пополнить свою коллекцию яиц. Однажды он увидел на ветке берёзы висячий шерстяной носок – так ему показалось, но из этого носка вылетела маленькая птичка.
– Значит это гнездо, – подумал Ваня и полез на берёзу, чтобы внимательно рассмотреть это гнездо и нет ли в нем яичек этой серенькой пташки. Вблизи гнездо оказалось вовсе не носком, а искусно сплетённым из пушинок гнёздышком с узеньким горлышком входа. В это горлышко даже маленькая рука Вани не проходила внутрь и он, осторожно наклонив ветку с гнездом на бок, сумел подкатить к горлышку три маленьких белых яичка с розовыми пятнышками. Взяв лишь одно яичко, Ваня положил его в рот и слез в березы. Ему очень хотелось отломить ветку берёзы вместе с висящим на ней гнездом птахи, но пожалел маленькую птичку: ведь ей стоило большого труда свить это гнездо и будет неправильно, если он, человек, отберет это гнездо у маленькой птички. Отойдя от берёзы Ваня оглянулся и убедившись, что птица запорхнула в своё гнездо пошёл домой, осторожно держа на ладони крохотное розовое яичко этой незнакомой ему птички. Дома он рассказал отцу о своей находке.
Отец вместе с Фросей пили чай на веранде. С тех пор как умерла мама, они частенько пили чай вместе, а иногда Фрося и кушала вместе с отцом и Ваней за одним столом, вскакивая всякий раз, когда требовалось принести что-то с кухни. Приятели из деревни однажды при встрече сказали Ване, что его отец живёт с Фросей – об этом вся деревня знает и теперь Фрося вовсе не кухарка, а ключница и ведёт все домашнее хозяйство.
Отец, выслушав Ваню и посмотрев найденное яичко, сказал, что это птичка называется королёк и Ваня правильно сделал, что не забрал гнездо и все яйца – эта птичка уже не успела бы свить новое гнездо и она осталась бы без потомства. Фрося, слушая разговор отца с сыном, утвердительно кивала головой, прихлёбывая чай из блюдечка, которое держала на растопыренных пальцах руки прямо перед своим носом.
– Знаешь, Ваня, – сказал отец, я советую тебе зарисовать каждое яйцо из твоей коллекции цветными карандашами, чтобы было похоже на настоящее, а я постараюсь купить в городе книгу про птиц этой местности и тогда ты по яйцам сможешь определить какой птице принадлежит какое яйцо и сделать надписи к каждому яйцу. Потом в школе на уроках учитель сможет рассказать вам об этих птицах, а ты покажешь свою коллекцию – что будет пользой для всех: надо знать птиц и зверей, которые обитают в наших краях, это называется краеведение.
По подсказке отца Ваня стал зарисовывать в альбом яйца птиц из своей коллекции, начав с самых крупных яиц: коршуна, сороки, вороны, уток и чаек, чьи гнёзда он отыскал еще ранней весной в зарослях камыша у реки, где образовалась широкая заводь. Здесь же он иногда сидел с удочкой, ловя маленькую рыбёшку и окуней, которых приносил домой, а Фрося скармливала это улов домашнему коту. Кот, съев рыбу, благодарно подходил к Ване и тёрся спиной об его ноги, довольно мурлыча.
Иногда, по воскресеньям, ближе к вечеру, на реку приходили и бывшие друзья: Федя и Егорка, чтобы искупаться и поудить рыбу удочками, оставшимися еще с прошлого лета. Вместе им удавалось наловить окуней на уху, но большие щуки почему-то не попадались. Как-то под вечер, когда приятели сидели на берегу с удочками, к реке пришли трое мужиков с бреднем ловить рыбу. Бредень тот был сплетён из суровых нитей с ячеей не больше мужского пальца, длиной саженей десять и трёхаршинной мотнёй.
Мужики разделись нагишом, взяли палки по концам бредня, залезли в воду и распахнув ставни бредня начали тянуть его вдоль берега по мелководью не глубже человеку по плечу. От натуги их лица побагровели, но они тянули эту сеть изо всех сил, стараясь чтобы мотня бредня тащилась по самому дну. Когда мужики вошли в заводь, они поспешили к берегу, сдвигая крылья бредня ближе и ближе, чтобы попавшаяся рыба не смогла выскочить. Вытащив бредень на берег, мужики подобрали мотню, в которой трепыхалась рыба и вывалили улов на траву. Поймали они знатно: там было две-три щуки, наподобие той, что поймал прошлым летом Ваня, крупные окуни, плотва, налим и сазан – всего два-три ведра рыбы, которую они ссыпали в лыковый куль, прихваченный на рыбалку.
Потом мужики сделали ещё три захода с бреднем в реку и всякий раз улов удавался хороший: видимо это был первый поход рыбаков с бреднем в это место реки с прошлого года и непуганая рыба сама лезла в сеть. Мужики смотали бредень, оделись, взвалили куль с рыбой на спину и пошли в деревню, громко обсуждая удачную рыбалку.
