Из банка сокровища пришлось забирать. Использовать хранилище я, конечно, мог и дальше, но если вернусь снова в Белый клык, то привлеку к себе ненужное внимание. Лучше уж оставлю деньги на хранении в банке Приюта рыбаков. Это большой город, где не только речной порт, но и большая пересадочная станция. На мага никто не обратит внимания. Только проблему с золотом это не решало. После событий на заставе я не рискну оплачивать обучение. Не верю, что ищейки от меня отстали. Наверняка будут не один раз проверять благонадёжность.

Под тяжёлые думы о своём будущем, предательстве и собственной глупости прошло моё путешествие в дилижансе. Не самый удобный транспорт, только здесь, на севере, альтернативы нет. Это дальше, ближе к столице, будет какой-то прокатчик. Из памяти Мирана выяснил, что это нечто, напоминающее железную дорогу. От Приюта рыбаков до него пять дней пути. И оказалось, что выкупать места на дилижанс в этом направлении нужно заранее.

Впрочем, я не спешил. Зарезервировал себе место в дилижансе и устроил шоппинг. Одежду мага-промысловика я уже не имел права носить. А у меня как на подбор все рубашки чёрного цвета. Допустим, штаны я мог оставить, но гардероб стоило поменять. Но первым делом, конечно, посетил банк и оформил малое хранилище для личных ценностей, оставив в нём золото и радужное семечко. Себе в дорогу я оставил всего десять золотых.

Несколько рубашек, бельё и подобие кителя, что здесь заменял привычные мне пиджаки, обошлись недорого. Китель я купил серенький, неприметный. На случай дождя и каких-то осадков плащ имеется. В этот раз амулетную лавку не посещал. Если что понадобится, куплю уже в столице. Даже продуктов в дорогу не стал брать. На станциях пассажиров дилижансов кормили вкусно и сытно. Главное, вытерпеть пять дней тряски в этом гробу на колёсах.

Себя я считал уже опытным путешественником и на станцию прибыл ещё на рассвете. Быстро выяснил, где возницы моего дилижанса, и поспешил отметиться, резервируя для себя место напротив двери. Парочка таких же ушлых парней пришли минут через двадцать позже. Окинули меня осуждающими взглядами, но пререкаться не стали.

Остальные пассажиры особо не торопились. Но ровно в половине восьмого прибыли все десять человек. Двое возниц начали увязывать багаж на крыше дилижанса. Я от этой услуги отказался. Рюкзак у меня был более чем скромный, ценностей в нём не было, зато его можно использовать в качестве подушки. Возницы не возражали и сообщили всем, кому закрепили багаж, что можно занимать места согласно очерёдности. Первым расположился я, затем те два шустрых гаврика. После них дебелая деваха с кошёлкой, которую она тоже не стала отдавать как багаж, за девицей две старушки, которые так притворно кряхтели и причитали, поднимаясь по ступенькам в дилижанс, что я еле сдержал улыбку. Бабки очень хотели получить места напротив двери. Типа им так ближе выходить и вообще… молодёжь должна уважать старших. «Молодёжь» в моём лице намёков не поняла. Бабки, продолжая ворчать, уселись на свои сиденья. Итого на этой стороне нас было шестеро. Соседей напротив всего четверо, поскольку примерно метр пространства занимала дверь с поручнями.

Из четырёх пассажиров, сидящих у противоположной стенки, было трое мужчин и одна весьма пышнотелая дама. Ей досталось место рядом с дверью. Не совсем напротив меня, но достаточно близко, чтобы я мог разглядеть женщину. Чем-то она мне сразу не понравилась. Главное, она и слова не сказала, а отвращение вызвала. Женская мода этого мира диктовала довольно длинные юбки. Не прямо до земли, но где-то чуть выше щиколотки. Молодым девушкам разрешалось иметь наряды и до середины икры.

Мадам, занявшая место на противоположной стороне, по какой-то причине отнесла себя к юным девам. Она ещё специально подтянула юбку повыше, демонстрируя телеса. Впрочем, ни на кого из пассажиров её прелести не произвели впечатления.

За несколько минут до отправления прибежал какой-то блондинистый парень и стал проситься в поездку.

— Господин, мест нет, — с сожалением сообщил возница.

Парень не поверил, заглянул внутрь и пересчитал народ.

— Мне очень нужно, — уговаривал он не то возниц, не то пассажиров. — Господа, может, кто уступит место?

Бабки недовольно заворчали в ответ.

— Если не успею на прокатчик, идущий в столицу до тридцатого числа, то придётся ждать две недели, — взывало к совести пассажиров это белобрысое чудо.

Но народ попался упёртый, уступать места не хотел. И я в том числе. Даже не знал, что тот прокатчик раз в две недели ходит. Мне сидеть полмесяца непонятно где тоже не хотелось, и я желал попасть на местный поезд тридцатого числа. Парень отчаялся выкупить место у пассажиров и попросился у возниц сесть на ступеньку перед дверью.

— Ещё чего! — басовито возмутилась полная дама, занявшая место у двери. — Не положено, чтобы кто-то мешался на проходе. Я буду жаловаться.

Возницам проблем не хотелось, но дядьки были тёртыми калачами и проблем со стороны белобрысого тоже не желали. Вдруг пожалуется, что его оскорбляли или ещё что-то придумает? Поэтому они стали убеждать парня сменить маршрут.

— Господин хороший, по реке уже можно до порта спуститься, там на кораблик сядете. В каюте на мягкой постельке за шесть дней до столицы дойдёте. Считай, все то же самое по времени получится.

— А если на кораблях не будет мест? — не сдавался парень.

— Будет, обязательно будет, — хором заверили возницы. — Морская-Юркая самый крупный порт на северо-восточном побережье, кораблей в конце весны много и все в столицу направляются.

Мысленно я припомнил карту и согласился, что такой путь вполне возможен. Правда, я сомневался, что по реке уже ходят суда. В Белом клыке, когда я уезжал, лично видел проплывающие одинокие льдины. В целом возницы убедили парня и захлопнули дверь дилижанса, объявив, что следующая остановка через четыре часа.

Место я себе заимел самое козырное, но отчего-то почти сразу стал испытывать дискомфорт и виды за окном не сильно помогали. По какой-то причине меня слегка подташнивало. Бля-а-а… Был бы бабой, подумал бы, что забеременел. Укачать в транспорте меня не могло. И не только потому, что я раньше не замечал за собой такого, но и по той причине, что я маг с отличной регенерацией. Начал припоминать, что ел. Завтракал я уже на станции. Еда здесь всегда свежая. Служба перевозки следит за этим тщательно. Никому не нужны пассажиры-серуны, тормозящие дилижанс каждые полчаса из-за того, что скрутило живот.

В предыдущий день я тоже ничего такого не употреблял, от чего мне стало плохо. Попив водички из фляги, я продолжал оценивать своё состояние. Немного это напоминало то, как я чувствовал тёмных тварей. Или просто тухлятиной тянет откуда-то. Определённо запах чего-то противного вызывал тошноту. Разобравшись с причиной, я немного успокоился. Скорее всего, кто-то из пассажиров вляпался обувью в навоз или что-то другое пахучее. Однако ехать дальше в таких условиях невозможно. Нужно попросить на станции народ проверить обувь.

Стоило дилижансу остановиться, как я первым выскочил и с наслаждением втянул в себя свежий воздух. Остальные пассажиры начали неспешно выбираться, а я внимательно смотреть на их ноги, пытаясь определить вонючку. Удивительно, но обувь у соседей была чистая. Причём у всех. Дождей в последние три дня в Приюте рыбака не было, дороги подсохли. Похоже, пахло от чего-то другого. И только я так подумал, как мимо меня прошла та пышнотелая дама. Я же стоял почти у двери и немного загораживал проход. Она меня своими телесами чуть подвинула, заодно обдала тем самым запахом.

Воняло от женщины не сильно, но в закрытом помещении дилижанса я надышался этого аромата до дурноты. И что мне делать? Сказать: «Мадам, вы плохо пахнете?» Никто из соседей по дилижансу видимого беспокойства не проявлял, один я неадекватно реагировал на запах. В результате я продолжал топтаться у дверей, не зная, как поступить. Опомнился, только когда возницы предупредили, что времени не так много. До того момента, как поменяют лошадей, я должен посетить туалет и при желании пообедать.