Крымский вальс Я далеко, но прошлое небрежно Отодвигает день сегодняшний плечом. И память чайкою над крымским побережьем Прочертит вечер и не спросит ни о чем. Где гнет прибой воды тугие дуги, И прячет сумрак в предрассветной тишине, Как в старину контрабандистские фелюги Рыбачьи лодки на доверчивой волне. Припев: Увита миртом на императорском плече Звезда Таврида, под знаком скрещенных мечей. Любовь и слава, и вновь любовь. Как соль на скалах, как парус в дымке голубой. Зацвел миндаль и потянуло летом, Надел медаль евпаторийский ветеран. И то ли звезды, то ли просто сигареты, Качает море в лодке спящего утра. Наморщил лоб залив под легким бризом. И полетели над линейкой кораблей Флажки и вымпелы, и с жестяных карнизов Сирена с флагмана сгоняет голубей. Припев: Увита миртом на императорском плече Звезда Таврида, под знаком скрещенных мечей. Любовь и слава, и вновь любовь. Как соль на скалах, как парус в дымке голубой. Несет поэт в косоворотке белой В худой руке переплетенную тетрадь. Ах, господа, какое небо в Коктебеле! Что говорить, вам это право не понять… Уходит вдаль сухой скалистый остов – Линейный крейсер светлой юности моей. Ты мой корабль детства – Крымский полуостров, А ну-ка, друг, Массандры мне налей. Припев: Увита миртом на императорском плече Звезда Таврида, под знаком скрещенных мечей. Любовь и слава, и вновь любовь. Как соль на скалах, как парус в дымке голубой. Новогодний вальс Скрип паркетных тугих половиц, Теплый локон на теплые пальцы. Магнетическим светом сияние лиц Освещает движение вальса. Словно чайка, волну обжигая крылом, Ты кружилась и с полупоклоном Позвала за собой, в тишину, напролом, К поцелуям со стоном. Припев: Снег на ощупь находит дома на земле, Небо рушится мягко, без звука. Два бокала вина на забытом столе И навстречу летящие руки. От тебя до меня две руки, Две бескрайних и белых дороги. Твои плечи, как крылья, легки, И на них опускаются боги. Свои пальцы, как свечи, зажгу Пред лицом твоим, как у иконы. И прервут тишину, эту сладкую жуть, Поцелуи со стоном. Припев: Пусть на елках вовсю пузырятся шары, И под дребезг огней из Бенгала Мы летим через ночь, словно в тартарары, Украшеньем блестящего бала. Родник. Событие, которое никто не заметил Иссяк родник, как разговор в пути С попутчицей, имеющей ребенка. Его вы начинали очень тонко, А он споткнулся о ребенка и затих, Прикрыв себя обрывками сетей… Иссяк родник, как умер старый дом, Ресницы досок опустив на окна, От старости скосившись и намокнув. И двери открываются с трудом, И некому креститься от чертей… Иссяк родник, как смех у сироты, Как сладкое от детства слово «мама». А рты зажаты плотно и упрямо, И руки прикрывают лоскуты От взглядов, как от бешеных плетей… Иссяк родник, как пожилой солдат, Убитый в наступленьи незаметно. Который умер не картинно, не бессмертно, А просто каплею скользнул с кусочка льда В бесчисленную лужицу смертей… Иссяк родник, окончен разговор, Упал солдат, и покосились двери, И смех застыл, как неуклюжий вор, В дверях украденное превратив в потерю. Капитан Маринеску Краб – нахрапист и храбр, Клацнет клешней – долой голова. Храм – корабль пуст, чист, Как желудок, который голодовал. Юн капитан – голубые глаза, В светлых глазах – гроза и азарт! И краб на кокарде храбр, И храбр капитан юный, А море – пустыня, а волны – дюны, И шторм – только раз плюнуть. Что? Шторм? Свечи смерчей? Трус бледнеет и сквозь одежду. В ничейной воде не бывает ничьей, Так не бывает, чтоб было между! Человека калечат волны – качели, То к богу ближе, то к черту, Их у моря – в очередь челядь, Дворовые с белой челкой. Пусто, пусто не виден враг, Что же, опять домой? Как? Возвращаться домой без драк? И вдруг… Вижу конвой! Что? Шторм? Свечи смерчей? Трус бледнеет и сквозь одежду. В ничейной воде не бывает ничьей, Так не бывает, чтоб было между! Тянет кота за хвост Из горизонта ветер, Кончен великий пост, Смерть – забудь о диете! Чьи там винты оставляют бинты Пены степенной? Вперед! Успеем? Нервы виты, Татуировкой вены… Что? Шторм? Свечи смерчей? Трус бледнеет и сквозь одежду. В ничейной воде не бывает ничьей, Так не бывает, чтоб было между! Будет корма раздавать корма, Море – шире карман! Трупы сведут камбалу с ума, Ура! Камбала – гурман! Оптикой был распят Синий эсминец. Из сердца ботинки стучат у пят, Ждите гостинец! Победы слеза – торпеда. Залп! Залп! Ну хватит, пора обедать, Нам капитан сказал… |
