И дверь закрывается прежде, чем я успеваю что-то сказать в ответ.

Она ушла.

***

Трент поправляет бабочку на шее, стоя на фоне декораций, установленных фотографом. Вечер субботы, мы в «Галерее граффити» — элегантном месте с цементными полами и стенами, покрытыми граффити. Это модно, урбанистично и чертовски круто. Внутри около трёхсот человек — все здесь, чтобы поддержать Дедрикс и соседние школы. Конечно, Трент сумел всё организовать всего за три недели. Его официальная должность — директор по улучшению образования в Хьюстоне в компании «Хилл Глобал». Работа стабильнее, чем актёрские выступления, которые ему удаётся получать время от времени, а шикарный офис, который отец предложил ему, — это и вовсе глазурь на торте.

— Он проделал отличную работу, — произносит голос со стороны. Обернувшись, я вижу своего отца, одетого в чёрный смокинг, опрятного и энергичного.

С ним мама, одетая в синее вечернее платье. Её глаза светятся, когда она смотрит на Трента, затем снова переводит взгляд на нас.

— Как же мне нравится, когда семья в сборе, — мурлычет она.

Я бросаю на неё удивлённый взгляд, но понимаю, что она имеет в виду. Мы уж точно не представляем собой нормальную семью, и, полагаю, никогда таковой не будем, но чёрт возьми, разве есть на свете кто-то полностью нормальный? Папе не может резко понравиться образ жизни Трента, но по крайней мере, он учится принимать это. Принятие — это всё, что нужно человеку.

Трент привёл с собой друга, стройного темноволосого парня по имени Рамон, и я наблюдаю, как к ним подходит отец. Я напрягаюсь, чтобы лучше расслышать, как они представятся друг другу, и отчётливо слышу, как Трент произносит «особенный друг». Отец пожимает Рамону руку. Вот это прогресс, чёрт возьми. Я произношу тост этой невидимой атмосфере, повисшей в воздухе. Очевидно, с возрастом приходит и мудрость.

— Как жаль, что Ребекки нет с нами, — тихо говорит мама, подхватывая меня под локоть. — Я увижу её когда-нибудь?

Я тяжело вздыхаю, в груди всё сжимается при упоминании её имени. Мама в курсе всей истории о том, как Ребекка выбежала из редакции «КНОТ», и о моём участии в этом.

Что ж, если Стоун говорит, что с неё хватит… значит, так оно и есть.

— Ты в порядке? — спрашивает мама.

Я киваю, стараясь скрыть от неё своё лицо.

— Нормально.

Но я скучаю по ней.

Невероятно.

Мой дом уже не тот, когда её нет в моей постели.

Я поймал себя на том, что везде, куда бы ни шёл, пытаюсь найти в толпе её лицо.

В школе Дедрикс, в офисе, в продуктовых.

— Почему ты не позвонишь ей? — Мама пристально на меня смотрит. — Она кажется такой восхитительной и милой.

— Я звонил ей. Она не отвечает. — Я вернул виски на поднос официанта. Можно перенести немало безответных звонков и сообщений, но рано или поздно ты сдаёшься.

Мама вздыхает и, нахмурившись, гладит меня по руке.

— Что ж, мне жаль. Ты сам не свой последнее время.

Я ухмыляюсь её словам, пытаясь приободрить её.

— Забудь о Стоун. Она решила жить дальше, так же поступлю и я.

— Хочешь, я позвоню Сисси? — хихикает мать.

— Чёрт, нет! — Я смеюсь, и мне становится хорошо — давно уже так не смеялся. Эти последние несколько недель без общения со Стоун повлияли на меня сильнее, чем я ожидал.

Мама кивает в сторону дверей, в которые входит группа людей с пропусками для СМИ:

— Смотри, «КНОТ» уже тут.

Проследив за её взглядом, машу Мэтту, Кевину и ещё одному из репортёров, который, по решению Марв, продолжит историю школы Дедрикс.

То, что все они тут без Стоун лишь подчёркивает тот факт, что она больше не является частью этой команды. Сегодня она здесь не появится.

Тяжело вздыхая, я подзываю их подойти ко мне и знакомлю их со своей семьёй. Пока гости мероприятия продолжают приходить, я стою рядом с Хардом, Читта и ещё парой игроков, пока Мэтт расспрашивает о школе, футбольной программе и о том, как они узнали обо мне.

— Сколько денег привлёк сегодня фонд по улучшению образования в Хьюстоне? — Мэтт протягивает микрофон мне в лицо, и я надеваю свою обычную для камер самодовольную улыбку.

— «Хилл Глобал» собрал свыше трёх сотен тысяч сегодня, но подозреваю, что к завершению торжественного вечера мы соберём куда больше.

Мэтт кивает.

— Итак, как вы относитесь к спикеру сегодняшнего вечера? Разве вы, ребята, не сталкивались пару-тройку раз?

Я ухмыляюсь.

— Всё верно, да. Эли Мэннинг сегодня рассказывает о том, как важно уметь не только брать, но и отдавать. Он также заинтересован в формировании организации НФЛ, которая вовлекала бы профессиональных игроков в деятельность школ округа, в их родных городах. Мы очень рады, что он присоединился к нам. Нам повезло, что он друг семьи.

Передо мной вдруг появляется платиновая блондинка в красном платье и прерывает интервью:

— Кейд, дорогой! Мероприятие просто потрясающее! — Сжимая мою руку, Мэгги Грейс переводит взгляд на Мэтта и улыбается в камеру. — Разве он не самый щедрый человек в мире?

Мэтт выскакивает вперёд с микрофоном.

— В самом деле! А кто вы, мисс?

Она вся светится и хлопает ресницами, не отрывая взгляд от камеры.

— Я Мэгги Грейс, его невеста! — Неожиданно она обнимает меня за шею и целует.

Глава 22

Ребекка

Осеннее солнце ноября светит мне в лицо, на небе ни облачка. Лёгкий, но упрямый ветер развевает мои волосы.

— Стоит ли ждать лучшей погоды? — Я останавливаюсь напротив подержанной Кии Сорренто с гигантским красным бантом на лобовом стекле. От боковых зеркал вздымаются вверх две связки воздушных шаров.

Рядом со мной стоит Томми Томпсон, король подержанных автомобилей в Хьюстоне. Он одет в костюм василькового цвета из полиэстера, по его лицу катится капля пота, пока он щурится, глядя на яркое, чистое небо.

— Лучше и не придумаешь!

Я разглаживаю ладонью свою юбку-карандаш с цветочным принтом.

— Вам не кажется, что цвет слишком… яркий? И ветер… — Очередной порыв ветра колышет мою белую рубашку, волосы на голове разлетаются и прилипают к губной помаде. Рассмеявшись, я добавляю: — Прямо как в Далласе!

— Чертовски хорошая техасская погода. Лучшая погода на свете! — Томми улыбается до ушей. — Не переживайте, мисс Фильдстоун. Просто прочтите это, и всё будет отлично!

Не могу поверить, что моя работа свелась к съёмкам любительской рекламы подержанных автомобилей с этим парнем. Справедливости ради, Томми платит мне больше, чем я когда-либо зарабатывала как репортер. Загорается красный свет, и я начинаю двигаться. Естественно, ветер посылает воздушные шары прямо мне в лицо.

— Безопасность — это не только мой приоритет, но и приоритет подержанных автомобилей Томми Томпсона, о! — Я отскакиваю от Томми, который встаёт, широко расставив ноги и уперев руки в бёдра, словно возвышающийся амбал. — Извините, — бормочу я.

— Снято! — Теренс, сосед Томми, его же шурин и двоюродный брат, или кто он там ещё, кричит, будто он Мартин Скорсезе. — С самого начала!

— Смотрите-ка в оба, мисс Фильдстоун! — Голос Томми похож на голос моего дедушки, и он поднимает свою мясистую лапу, будто вот-вот ущипнёт меня за щёку.

Клянусь Богом, если он коснётся моего лица…

Сделав шаг к машине, я ударяю рукой по блестящему воздушному шару, чтобы отогнать его от своего лица.

— Может, мне лучше двигаться в сторону машины и вытянуть руку вот так? — спрашиваю я, демонстрируя движение а-ля «Лучшая цена».

— Мне нравится! — отзывается Теренс из-за камеры. Он худой парнишка, напоминает по форме бутылку «Коки». — Давайте снимем это!

Я едва успеваю добраться до отправной точки, как снова загорается красный свет. Естественно, как только я начинаю идти, ветер начинает дуть на пределе.

— Безопасность — это не только мой приоритет, но и приоритет… дерьмо! — Торнадо воздушных шаров обвивается вокруг моей руки, запутываясь в браслете. Они окружают меня со всех сторон, а один, ударившись, отскакивает от моего носа.