– Вообще-то это земли короля светлых эльфов, а значит без пяти минут и мои. Вам стоило бы, сударь, быть ко мне повежливее, – по мере моих слов, грудь незнакомца вздымалась все чаще, а махи руками и головой Яна за его спиной были все больше.

– Через мой труп. Эти земли ему не принадлежат!

Мужчина двинулся на меня, а я испуганно отскочила, нечаянно задев его крылом и скинув капюшон. И тут же поняла, как сильно я ошиблась. Я ошиблась домом, дверью, болотом, лесом и вообще мне пора. Удачи вам тут, ребятки, я возвращаюсь в болотце. Но вместо этого я завопила, что есть мочи:

– Хмырь!

Птицы, возвращавшиеся в родные пенаты, поворачивали стаи вспять и летели снова на юг, баньши, если таковые тут водились, собирали чемоданы не в силах стерпеть такой конкуренции. Ян зажал уши руками и даже зажмурился, а непробиваемый хмырь даже глазом не моргнул.

– Очень приятно, Ратмир, – самодовольно оскалилось это чудовище и указало вновь на дверь. – Тебе туда, принцесса.

Люди добрые да нечисть всякая, это что же получается? Меня же да моими граблями?

Хмырь скинул полностью капюшон и снял плащ с плеч, подав его Яну. Затем снова двинулся в мою сторону, заставляя пятиться к двери.

– Я не знаю, где я нахожусь, – стратегически отступала я задом наперед, боясь повернуться к нему спиной.

– Черная топь, – ни единой эмоции не проскользнуло на его лице, лишь в глазах загорелись два уголька.

– Я не знаю, в какой стороне Альмира, – говорила я, а сама пыталась спешно вспомнить, чем питаются хмыри. Не феями ли?

– На северо-востоке, – нахмурил он свои черные брови и его лицо, и без того устрашающее, стало выглядеть еще свирепее.

– А вдруг здесь водятся болотные кикиморы и шишиги? – со страху я вспомнила столько кровожадных легенд про хмырей, что чуть не споткнулась об порожек.

– Ну почему же вдруг? Водятся, конечно, – говорил он, а сам стягивал с рук перчатки, обнажая свою кожу серого землистого оттенка.

– Я не умею летать, – резко выпалила я, когда он вскинул руку вверх и ухватился за дверной косяк над моей головой.

Ну все, точно едят фей. Иначе как объяснить, что он склонился надо мной и шумно втянул воздух прямо у моего уха?

– Еще и убогая, – прошипел он мне на ухо и таки вытолкал за дверь.

Козел, то есть хмырь, захлопнул дверь перед моим носом, а я так и стояла истуканом, открывая и закрывая рот, как рыбка, выброшенная на берег. От сырости, царившей вокруг, я тут же покрылась мурашками, первые капли дождя, сорвавшиеся с неба, угодили прямиком мне за шиворот, вдалеке раздалось уханье совы и вой какой-то нечисти, о которой я и думать боялась. Нет-нет, так дело не пойдет, я хочу в тепло. Я подошла к двери и приникла к ней всем телом, вслушиваясь в нешуточные страсти, что разгорались по другую сторону.

– Ты не можешь выгнать девушку на ночь глядя!

– Я только что это сделал.

– Но она упала из-за твоего купола!

– Она упала из-за того, что летать не умеет.

Ах, ты морда хмыриная, так это еще и по твоей вине меня Гриня уронил…

– Она едва выжила, чуть не утонула, напугана, совсем одна…

Я даже всплакнула от слов Яна, ну прямо саму себя жалко стало. Пора не только крылышками обзаводиться, но еще и нимб над головой повесить.

Вдруг мой острый слух резанул звук от удара и утробное рычание. Хоть бы мальчишку там не сожрал, а если уж сожрет, то хоть бы насытился. Именно с такими мыслями я отскочила от входной двери и вовремя, потому что она тут же открылась, обдав меня светом и теплом.

– Заходи, – зыркнул хозяин на меня своими глазищами. – И не забывай, что ты тут гостья.

Я послушно впорхнула в гостеприимно приоткрытую дверь. Гостья – это хорошо, гостья – это вам не ужин. Ян, к моему счастью и облегчению, обнаружился здесь же, целый и невредимый. А я впервые задумалась над очень странным фактом: как же так вышло, что человек и хмырь называют себя братьями. Мама у них такая неразборчивая? Или папа коллекционер? Но спрашивать вслух, естественно, не решилась. Пусть сначала накормят.

– Я после этой замарашки мыться не буду, – вернул меня в реальность голос Ратмира. Хмырь беззастенчиво разглядывал меня с головы до пят, возвышаясь надо мной почти на целую голову, а что самое страшное, он при этом расстегивал свою куртку.

– Вот еще…

Я уж хотела было добавить, что я с ним не то, что мыться, а и в одном поле опорожниться не соизволила бы, но прикусила язычок, вовремя вспомнив про обещанную баню. Проводив удаляющиеся спины, я нерешительно помялась в сенях и, пользуясь случаем, отправилась на разведку обстановки.

Сруб был широким и просторным, но я все равно умудрялась что-нибудь да задеть своими крыльями. Не знала бы чей это дом, решила бы, что здесь живет какая-то травница или ведьма: уж столько здесь было скляночек-баночек да пучков. На печке стоял большой казан с водой, мой желудок тут же призывно отозвался, едва я только приметила его. Но любопытство вело меня дальше. В дальнем углу я увидела большой деревянный ларец, спрятанный под циновкой, и уже было потянулась к нему, как сзади послышалось хриплое:

– Не тронь.

– Больно надо, – я развернулась на пятках, вздернув нос и показывая, что нет мне никакого дела до его сомнительных сокровищ.

Ратмир стоял у камина, широко расставив ноги и вновь скрестив руки на груди. На нем были одни холщовые брюки, а с мокрых черных волос стекали капли, расчерчивая его плечи, грудь и спину мокрыми дорожками, в которых плясали отблески огня. Порядочный фей ни за что бы не позволил себе появиться в таком виде перед дамой, но передо мной стоял далеко не фей, и далеко не порядочный.

– Я вот тебе одежду нашел, – вынырнул из недр дома Ян, тоже переодетый во все новое. Но на нем, в отличие от Ратмира, были не только штаны, но и холщовая рубаха.

– Это уж точно лишнее, – насупился хозяин, рыкнув на брата. Вот уж точно, не хмырь, а пес цепной: только и делает, что рычит.

– Это у нас эти тряпки лишние и больше никому не нужные, – многозначительно произнес бесстрашный мальчишка и подмигнул мне.

Я взяла у Яна сверток с сорочкой, не забыв расплыться при этом в самой очаровательной из своих улыбок. И повода для радости у меня было целых три! Во-первых, я скоро вымоюсь и надену чистое и свежее. Во-вторых, здесь обитала женщина и оставила кое-кого с носом. В-третьих, кислая мина хмыря радовала мое маленькое хрупкое сердце.

– Я проведу тебя, – подарил мне в ответ лучезарную улыбку мальчишка и повел меня вглубь дома.

В бане я, признаться, никогда прежде не была, но надеялась, что она мало чем отличается от купален. И снова ошиблась. Наши купальни в Светлограде были самыми разными по размеру и форме, но зачастую белокаменными, облицованные плитами и украшенные колоннами и арками. Воздух был влажный, но теплый, как и вода, поступающая из термальных источников под городом.

Здесь же, едва горячий воздух коснулся меня, захотелось сбросить кожу подобно змее ради малейшего шанса на облегчение. Поддав пару, как научил Ян, я, не взирая на его советы забраться на деревянную полку, поспешила спрятаться под ней. Отсидевшись в своем убежище, я наконец выползла и минуя чан с горячей водой, уверенно подошла к холодной. Даже обливаясь ледяной водой, уже через минуту меня снова накрывала пелена духоты. Наскоро отмыв с себя грязь, я опрометью бросилась в предбанник, чувствуя, что еще секунда промедления, и я выскочу аж наружу и одеваться буду уже там. Если вообще выскочу…

До чего же изощренная пытка. Кожа была красная, а крылышки висели бесформенным кулем за спиной. Развернув сверток, меня настиг очередной конфуз. Как же мне надеть сорочку поверх крыльев?

Я зажмурилась, представляя, как они исчезают, но эта тактика не принесла мне успеха. Я их и просила, и приказывала, и умоляла, даже “Сим-сим, исчезни” пробовала. Безуспешно.

Наконец, я решилась на отчаянный шаг, а именно – порчу чужого имущества. В предбаннике валялся нож, которым видимо кололи дрова на щепки, и с его помощью я сделала надрез на спине от ворота до лопаток. Сорочка послушно разошлась по спине, выпуская на волю ожившие после банной встряски крылышки, и то и дело норовила сползти с плеч. Придерживая ее на груди, я пошла к хозяевам на зов ароматов вкусного ужина. Желудок заурчал, приказывая поторопиться. Я бы от голода сейчас и хмыря съела!