— А что я получу взамен своего времени? — спросила я, с улыбкой. Уже зная, что не откажу.

— Все расходы в то время, как мы с вами будем находиться вместе, я возьму на себя, вы посмотрите Швейцарию. И к тому же, уверен, той писательнице, на которую вы работаете, понравится, если вы опишите ей все происходящее.

Я покачала головой.

— Не думаю. Она прислала меня найти материалы об Анне Гельди…

— А вы проявите инициативу. Напишите мне завтра утром, когда она одобрит идею.

— Если она ее одобрит… — поправила я.

Мужчина улыбнулся, сел в Ауди и не торопясь отъехал от гостиницы. Я вернулась в свой номер, обдумывая произошедшее. Что ж, напишу письмо Ромашковой, и если ей не понравится идея, откажу Вольфу. Ответ от моей работодательницы пришел несказанно быстро “Опишите мне этого мужчину. Расскажите подробнее о том, что произошло”. Я накатала огромное письмо, в котором описала события последних нескольких дней, не упустив ничего — разве что ссору Софи и Дэниела.

“Сделайте это!!!” — пришло сообщение десять минут спустя, как раз столько требовалось женщине, чтобы прочитать мои спутанные мысли, спешно изложенные на бумаге. Следом пришло еще одно сообщение “Описывайте каждый свой день. Подробно. Спасибо вам”. Я захлопнула ноутбук, понимая, Вольф победил. Каким-то образом, он предопределил реакцию писательницы на мое предложение. Ромашкова была в восторге.

Я приняла душ, и откинулась на бежевых простынях, пахнущих чистотой. Поставив будильник на восемь утра, я свернулась калачиком, погружаясь в заслуженный сон.

* * *

Люблю гостиничные завтраки. Вареное яйцо, тосты с соленым сливочным маслицем из крохотной пластиковой пачки, хрустящий бекон и умопомрачительная доза кофеина с жирными сливками и сахаром. Таков мой набор при любом, самом роскошном шведском столе. Дома я питаюсь йогуртом и фруктами, блюдя фигуру, но во время отпуска позволяю себе побыть той девушкой, которая съедала перед сном пачку печенья. Жареный бекон так вообще моя страсть. Я так люблю его, что никогда не покупаю, заставляя холодильник пустовать.

Этот завтрак не стал исключением из правила. Я прихлебывала кофе, просматривая сделанные копии страниц некоторых книг по делу Анны Гельди, когда мой телефон зазвонил. “Ильич”:

— Диночка, доброе утро. Мне звонила Ромашкова. Не знаю, о чем вы вчера с ней переписывались, но ее голос звучал очень воодушевленно. Ты молодец.

Комплименты от начальника были хорошим делом. Ильич никого не хвалил просто так. Я улыбнулась, глядя на улицу сквозь старинное окошко, на спешащих в университет студентов. Бедненькие, даже летом учатся.

— И что за история с этим Дэниелом Вольфом? — в голосе Ильича зазвучала несвойственная ему подозрительность. Я кратко объяснила начальнику положение дел, напомнив, что он звонил ему, чтобы узнать об Александре несколько дней назад.

— То есть, Александра убили из-за каких-то протоколов?

— Не каких-то, а по делу Анны Гельди. Если, конечно, мы не ошибаемся.

— Не нравится мне вся эта история. И Вольф этот не нравится, — начальство вздохнуло в трубку — Работал я как-то с пацаном: Даниил Волков, с акцентом разговаривал. Учился на историческом в МГУ, подрабатывал у меня. Я тогда занимался перепродажей предметов старины. Так этот прохвост стащил всю клиентскую базу и скрылся. Зачем он это сделал, не знаю, жалоб потом не поступало, но нервов он мне изрядно потрепал, — Ильич, судя по всему, до сих пор был расстроен фактом того, что у него кто-то что-то украл.

— Я уверена, что это был не Вольф. Этот и слова по-русски не говорит.

— Хорошо. Но будь осторожна. — Напоследок он бросил мне, — И не забудь заехать за прахом Александра в Гларус.

С этими словами Ильич отключился, а я продолжила пить кофе, чей вкус сильно испортился после нашего разговора.

Ровно в час дня белый Порше стоял возле гостиницы. Мне пришлось надеть бирюзовое платье по колено, поскольку вся остальная моя одежда предрасполагала скорее к походу в лес, чем к светской беседе с британской парой, к которой мы сейчас направлялись.

Мужчина подстриг волосы, что не скрылось от моего взгляда. Я больше любила, когда они были чуть длиннее. Хотя с такими чертами лица как у него можно было и лысым ходить. На Вольфе были бежевые штаны и неизменная голубая рубашка, верхняя пуговица была соблазнительно расстегнута. Мужчина улыбнулся мне, он выглядел так, словно был очень рад меня видеть. Я же почувствовала, что с удовольствием бы поцеловала этот красивый рот. Тпрррууу, гормоны.

— Отлично выглядите. — сказал он мне — Вам очень идет этот цвет.

Не позволяя румянцу окрасить щеки в нежно розовый, я спросила:

— Откуда вы узнали, что Ромашковой понравится идея о нашей совместной работе? — нетерпеливо спросила я его, когда мы неспешно поехали по городу. Скоростной режим в его черте был ограничен 50 км в час, а у любителей полихачить быстро отбирались права.

— У нее творческий кризис, — сказал мужчина, выезжая на автомагистраль. Он нажал какую-то кнопку и крыша машины встала на место, препятствуя ветру — За последние восемь лет она написала двадцать две книги. От такого темпа работы вся креативность полностью выдыхается.

Машина разгонялась все сильнее и вскоре мы неслись 150 км в час. Проезжающие рядом авто, казалось, ползли, а значит, мы сильно превышали. Сергей был любителем быстрой езды, что вытрепало мне немало нервов, но этот мужчина вел так уверенно, что я чувствовала себя в безопасности.

— И вы думаете, она уцепилась за эту историю, чтобы немного себя расшевелить?

— Я в этом уверен. Слушайте, семья Вопни — старые друзья Матиаса. Они приехали из Лондона навестить дочь, и заодно решили проведать его. Маргарет Вопли занимается средневековой историей, ее муж — экономист. Я уговорил их пригласить нас на чашечку чая, чтобы поговорить о деле.

Мы подъезжали к городу под названием Шаффхаузен. Покинув автомагистраль мы оказались на узкой дороге, которая петляла между домов, пока мы не выехали к огромной реке. Широкая, быстрая, неимоверно красивая река:

— Это Рейн? — поинтересовалась я, разглядывая отражение кромки леса в воде.

— Вы правы. Но самое красивое ждет впереди.

Мужчина улыбнулся, съезжая по крутому склону. Моему взгляду открылся удивительный, огромный водопад. Ревущая вода спускалась вниз свободным потоком, солнечные лучи играли на его гранях, создавая бесконечное количество радуг. Я глядела на силу стихии, понимая, что могу заплакать. Многочисленные туристы фотографировались, смеялись, гуляли по широкому променаду возле водопада.

Потрясающее место скрылось из виду, когда мы свернули по улице в сторону старинных домов. Дэниел сверился с картой и припарковался возле одного из них. Красивый дом из серого камня с низким забором и черепичной крышей отличался от всех остальных тем, что в нем были огромные окна. Миновав керамических ежиков, развалившихся в разных позах между цветочных кустов, мы позвонили в дверь. Та самая женщина, которую я видела на лекции отворила и пригласила нас внутрь.

— Маргарет. Маргарет Вопни — затараторила она с изумительным акцентом. Я почувствовала, будто нахожусь в одном из старых британских фильмов — Добро пожаловать. Я сию минуту поставлю чай. Присаживайтесь, — Она провела нас в гостиную, где усадила на кожаный диван, а сама убежала на кухню, поражая прытью, несвойственной для такого возраста. По собранным и запиханным впопыхах в коробки игрушкам, я поняла, что в этом доме были маленькие дети. Значит, пара и правда приехала навестить дочь и внуков. Мужчина в котором я безошибочно узнала супруга женщины протянул нам руку в приветствии:

— Джеймс Вопни — рад познакомиться. Он был крепко-сбитым некогда брюнетом, чьи волосы почти полностью проиграли в борьбе с сединой. — То, что произошло с Матиасом — настоящая трагедия.

— Вы давно дружили? — деловито поинтересовался Дэниэл.

— Уже больше двадцати лет. — Сказал мужчина, откинувшись в кожаном кресле — Время так быстро идет…