Девушка протянула и пожала руку мужчины.

— Меня зовут Марк.

— Дина, коллега из России.

Я тоже пожала сухую, прохладную ладонь, сказав:

— Приятно познакомиться, Марк.

— В какой области вы специализируетесь? — глаза у Марка оказались темно серые, очерченные неглубокими морщинами. На вид ему было лет сорок, но я никогда не была сильна в определении возраста.

— Обычно я ищу информацию. Это генеалогия или сбор информации для исторического исследования.

— То есть вы пишите диссертации за других людей? — Марк выглядел так, будто я в чем-то ужасном призналась. Я поторопилась его разубедить:

— Вы ошибаетесь. Я нахожу и копирую нужные документы, выполняю переводы, иногда подчеркиваю ту информацию, что кажется мне важной. Работу исследователь выполняет сам, просто не у всех есть время сидеть в архивах. Он покачал головой, словно говоря “И все же, я с вами не согласен, каждый должен сам выполнять свою работу”.

— И что привело вас в Швейцарию? Кстати, у вас прекрасный немецкий.

— Спасибо, но я так не считаю. Выполняю работу погибшего коллеги. Знаменитая в России писательница создает очередной шедевр о ведьмах.

— Судя по вашему тону, вы не большая поклонница ее творчества, — Марк усмехнулся, оставив фразу про коллегу без внимания. Его поведение в этом вопросе тоже было типично для историка, незнакомые мертвые не вызывают в нас скорби. Когда занимаешься историей, приходится много писать о мертвых, со временем мы черствеем, воспринимая смерть скорее как событие, чем как трагедию.

Я не заметила, как мы отделились от Софи с Дэниелом. В зале было подано шампанское и легкие закуски. Я взяла кусочек сыра и бокал, с наслаждением смакуя вкус. Дома не часто удается попробовать подобные деликатесы, а здесь они за таковые даже не считались. Икра минтая бы произвела здесь больший фурор, чем самый изумительный сыр. Я усмехнулась своим мыслям. Мы еще немного поговорили с Марком, он был заинтересован в торговле антиквариатом и выходе на русский рынок. Он попросил мои контакты, на случай, если его планы увенчаются успехом:

— Я смогу предложить вам куда более интересную работу, чем та, который вы занимаетесь сейчас, — он также протянул мне свою визитку, и я убрала ее в сумочку. Никогда не знаешь, какое знакомство может пригодиться в дальнейшем. Я решила отыскать Дэниэла и Софи, но застала мужчину одного.

— Софи вышла покурить. — Сообщил он мне. Судя по его позе, скрещенным на груди рукам, он был не очень доволен поведением своей девушки. Я принесла ему бокал, предварительно осведомившись, допустимо ли здесь везти машину не совсем трезвым. У меня было спокойное отношение к небольшому количеству алкоголя в крови, сама я даже трезвая вожу как сумасшедшая мартышка, но встречала людей, которые с трудом связывали три предложения от количества выпитого, но потом садились за руль и просто поражали великолепным управлением машиной. Вольф кивнул:

— Здесь можно. Но лучше ограничиться одним бокалом. — Он сделал глоток, сморщился, не оценив напитка. Мне же шампанское нравилось. Правда пить его на пустой желудок казалось не самой умной идеей.

— Когда свадьба? — задала я до ужаса нетактичный вопрос, и поняв это, постаралась смягчить его улыбкой. Дэниел сделал еще один глоток, удивленно уставился на меня:

— Наши отношения временны. Я не собираюсь жениться на Софи.

Он не пытался ко мне приставать или намекать на возможность свидания, значит его слова были просто констатацией факта. Он был уверен в том, что прав. Я хихикнула, но поспешно поднесла кулак ко рту, делая вид, будто закашлялась:

— Вы точно сообщили ей об этом? Потому что, судя по ее поведению, у нее на вас совсем другие планы.

Я смаковала напиток, глядя на спокойную улочку. Нужно будет внести это описание для Ромашковой. Что-то наподобие “Незаметно было, как по этим улицам проносится время. Дух их остается неизменным”. Вольф же искренне не понимал моего веселья:

— По моему плану, я женюсь в тридцать пять лет. Сейчас мне тридцать два, так что время есть. Пока я не встретил подходящей женщины, поэтому встречаюсь с Софи. Она знает. Я ей тоже не подхожу в качестве партнера на всю жизнь.

Мой смех уже невозможно было замаскировать под кашель. У него был ПЛАН, екарный бабай, у Дэниэла был ПЛАН! Жизнь не всегда идет по плану, порой она устраивает необыкновенные кульбиты. Этот человек выглядел как мачо из журнала мод, но мыслил как сумасшедший историк в драных трениках, которых превеликое множество в наших архивах.

— Если не собираетесь жениться, дайте ей это ясно понять, расскажите об этом плане Софи, так как сказали мне.

— Но это же очевидно, я никогда не говорил с ней о браке и семье. Мы не живем вместе… — его брови сошлись на переносице. — Думаете, она может считать по другому?

Я кивнула, сказав:

— Женщины обычно слышат то, что хотят слышать и видят то, что хотят.

Мысленно я добавила “Эту горькую истину я узнала из своего опыта”.

Дэниэл кивнул и, кажется, сиюминутно решил поговорить со своей подружкой. Но вдруг раздался крик. Мы бросились в зал с экспонатами, откуда он доносился.

И не мы одни. Все присутствующие уже были здесь. Кричала пожилая женщина, что работала в музее, ее руки мелко тряслись. Толпа загораживала собой чье-то тело. С трудом протиснувшись я разглядела Матиаса Штукке. Историк лежал изломанной куклой на паркетном полу, судя по всему, старик каким-то образом умудрился упасть с крутой лестницы, что вела вверх к остальным экспонатам.

— Нужно срочно вызвать полицию, — бормотала я.

— Уже сделано, — сообщил Марк. Люди шептали. Блондинка, что составляла пару приземистому лысому мужчине упала в обморок. “Ведьмы” отступили по дальше, бормоча какие-то слова. Держу пари, одна из них сказала “Это дело рук призрака Анны Гельди”. Марк испарился, вызвав полицию. Не удивлюсь, если он осматривает вещи со стола покойного на предмет записей о владельце протоколами.

— Странно, — сказала по-английски пожилая женщина, которая присутствовала на лекции со своим мужем — У Матиаса был остеопороз, он всегда бывал очень осторожен на лестницах.

Она говорила тихо, но я запомнила ее слова. Не могло же произошедшее быть убийством? Я потянула Дэниэла за рукав, уставившись на него с тревогой во взгляде. Он кивнул, будто в его голове были такие же мысли.

Протокол дела Анны Гельди. Четвертый акт.

После взятия под стражу обвиняемой Анны Гельди разрешается прибегнуть к защите по ее просьбе. Ей назначен допрос в застенке, но без применения пыток. Поскольку у женщины не было близких друзей, которые могли за нее вступиться, допрос свидетелей невиновности не производится.

Обвиняемая говорит, что она невиновна и донос на нее ложен и что она хочет увидеть и услышать обвинителей. Йоханнес Чуди согласился встретиться с обвиняемой, несмотря на угрозу собственной жизни в общении с ведьмой и то, что суд не рекомендовал ему выходить с этой злой женщиной на контакт. Однако суд позволил обвинителю увидеться с обвиняемой. Запрещено сообщать вслух об этой встрече, а также об ее итогах: женщина клялась, что ее Господин покарает Йоханнеса Чуди за подобное отношение к ней, что род его прервется, а безумие поселиться в крови его потомков. После таких слов, ни один из свидетелей обвинения больше не зашел в камеру, а все имена их были скрыты из протоколов.

Глава 5 Игра в детективов

После произошедшего и приезда полиции всем стало не до шампанского и закусок.

Я вышла на улицу, подышать свежим воздухом и отдохнуть от какофонии иностранных языков, царящих в музее. Несостоявшаяся невеста Дэниэла курила тонкую сигарету, выпуская в ночь клубы дыма красиво очерченным ртом. Софи вытирала покрасневшие глаза, но не от того, что ей было так жалко историка, а от того, что Дэниэл сообщил ей о своих планах на будущее, а вернее об их отсутствии. На мой взгляд, он выбрал очень неподходящий момент. Я подошла к девушке, она пронзила меня ледяным взглядом, но желание излить душу взяло верх: