Сталин был мудрым человеком и понимал, что в Советском Союзе аппарат НКВД имеет большую власть, и если им руководит человек с большими амбициями, то у него непременно возникнет желание «порулить» страной, вот тогда жди беды. Следовательно, НКВД должен руководить человек начисто лишённый амбиций, а если он при этом будет не слишком умным, то это даже хорошо. Выбор пал на тихого алкоголика Николая Ежова.
Став наркомом НКВД, Ежов основательно «почистил» свой наркомат, расстреляв и посадив всех людей Ягоды, а вместе с ними и тех, кто случайно попал в «ежовые рукавицы». Однако двое ближайших соратников Генриха Ягоды смогли уцелеть, и даже подружились с новым наркомом. Этими изворотливыми счастливчиками оказались: руководитель Главного управления пограничных и внутренних войск Михаил Фриновский и начальник УНКВД по Азовско-Черноморскому краю Генрих Люшков. Они сильно полюбились Николаю Ежову.
Генрих Люшков пил водку с Ежовым, а Фриновский возглавив ГУГБ, фактически руководил НКВД. На все ключевые посты в наркомате он расставил своих людей. В СССР шло время первых пятилеток34. Каждый в стране был занят делом: рабочие строили Горьковский автомобильный завод, Уралвагонзавод, и тысячи других предприятий, колхозники сажали картошку и убирали урожай с полей, Михаил Фриновский сажал и убирал неугодных ему людей, а нарком Ежов пил водку с Генрихом Люшковым. В 1936 году в Советском Союзе подходила к концу вторая пятилетка. Страна за эти десять лет сделала огромный рывок, став индустриальной державой. Однако сказывалась слабость руководства. Извечная беда России – дураки в руководстве, от того плохие дороги и огрехи в управлении на местах. В СССР это ещё усугублялось тем, что в руководстве были люди, не имеющие не только высшего, но даже среднего образования, однако это были верные большевики с дореволюционным стажем. Вот эти самые дураки, которые в период коллективизации считали кулаком, (а тот автоматически причислялся к врагам Советской власти), крестьянина имевшего две козы. Классовая борьба с кулаками усиливается, следовательно, их нужно выселить куда подальше, в Сибирь! Чего греха таить, в деревне шла борьба кулаков с колхозами. Активистов-колхозников постреливали из обрезов и жгли колхозные амбары с зерном. Всё было! Однако активных врагов насчитывалось немного, а на высылку в Сибирь и на Север отправляли сотнями, и далеко не все из них были врагами Советской власти, многие воевали за неё.
Если дурак руководит колхозом, то плохо деревенским мужикам, ну а когда он рулит областью, то страдает целый регион. Например, в 1931 году секретарь Уральского областного комитета ВКП (б)35 Иван Кабаков, чтобы отчитаться перед ЦК36 за перевыполнение плана по зерносдаче, вымел подчистую всё зерно из колхозов, и на Урале разразился голод. Точно так же на Украине действовал Станислав Косиор, а в Белоруссии Николай Гикало. Всё это были «старые» большевики с дореволюционным стажем и тремя классами церковно-приходской школы.37
За двадцать лет прошедшие с Октябрьской революции 1917 года выросло поколение новых, уже советских технократов, способных управлять страной. В 1936 году назрела необходимость внести изменения в управление государством. Ах, этот благословенный тридцать шестой год! Был собран хороший урожай, заработала в полную силу промышленность, а в магазинах на прилавках появились товары, и пора было отменять карточную систему на продукты. В Закавказской республике,38 которой в то время руководил Лаврентий Берия, в Грузии и Азербайджане были высажены чайные плантации, а в Абхазии мандариновые сады. Именно в этот год на прилавках магазинов в России появились в продаже диковинные мандарины, а чай перестал быть дефицитным товаром. Берия был крепким хозяйственником, один из немногих первых секретарей обкомом при котором республика процветала, а не вгонялась в нищету.
В 1936 году Сталин и Молотов на заседании Политбюро предложили ряд новшеств в управлении страной. Принято считать, что Сталин единолично управлял СССР, однако это не так. Советским Союзом коллегиально управляли девять членов Политбюро: Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Калинин, Андреев, Косиор, Чубарь и Микоян. Летом 1936 года на заседаниях Политбюро обсуждались вопросы о смягчения режима в СССР, и введения всеобщего избирательного права. В то время в СССР существовало такое понятие как «лишенец». Это были бывшие офицеры царской армии, воевавшие в Гражданскую войну на стороне белого движения, дворяне и их дети, священнослужители. В категорию лишенцев попадали так же те, кто был «поражён» в правах, то есть люди, которые отбыли наказание по статье 58 Уголовного кодекса СССР от 1926 года – пресловутые «враги народа». Лишенцы не имели право голосовать на выборах, они и их дети не могли учиться в институтах и техникумах. В СССР лишенцев было около миллиона пятьсот тысяч человек, по существу 2% от взрослого населения СССР.
Сталин и Молотов предлагали отменить такое понятие как «лишенец», и уравнять в правах всё население Советского Союза. Предполагалось вернуть всех высланных «на поселение» в места прежнего проживания, или туда, куда они пожилают выехать, а так же уровнять их в правах с прочими гражданнами страны. Сталин и Молотов предлагали ввести тайное и альтернативное голосование на всех выборах – от избрания депутатов в Верховный Совет, до выборов в секретари партийной организации. Причём выборы должны быть обязательно альтернативными. Тогда же на Политбюро, было принято решение внести все эти изменения в новую Конституцию СССР. Это уже была прямая угроза благополучию таких людей как Кабанов, Хрущёв, Эйхе, Варейкис и прочих секретарей обкомов. Они прекрасно осознавали, что люди не простят им своё полуголодное существование, и головотяпство в период коллективизации. Тогда прощай сытая жизнь и спецфонды, где есть всё, в отличие от простых магазинов с пустыми полками. По существу эти люди уже жили при коммунизме, который большевики обещали всем жителям Советского Союза. Лишаться сытной кормушки никто из секретарей обкомов не пожелал, и сложилась фронда.39
В феврале-марте 1937 года в Москве должен был проходить пленум40 ЦК ВКП (б), на котором и собирались обсудить предложения Сталина – Молотова. В Советском Союзе все текущие вопросы решались на Политбюро, а стратегические решения, влияющие на положения в стране, принимались на пленуме ЦК ВКП (б) собиравшимся раз в полгода, и в котором участвовали все партийные секретари обкомов и райкомов. На пленуме фронда дала решительный бой Сталину. Атаку начал первый секретарь Новосибирского крайкома ВКП (б) Роберт Эйхе. Он говорил о недостатках в работе органов НКВД: те недостаточно решительно борются с врагами народа. Отмашка для фронды была дана и началось!
Пошли выступления Дмитрия Булатова из Омского обкома, Дмитрия Конторина из Архангельского обкома и прочие. Смысл речи всех выступающих был один – классовая борьба в стране обостряется, а НКВД недостаточно активно борется с врагами народа. На этом пленуме предложения Сталина – Молотова не прошли, но фронда прекрасно знала, что работа над проектом Конституции не прекращается, и Сталин от своей затеи не отказался. Следовало заставить его отречьсяся он неё.
На июльском пленуме 1937 года они продолжили атаку. Иосиф Сталин как руководитель государства был хорош и вполне устраивал фронду. Многие её участники прекрасно понимали, что в настоящий момент его и заменить-то не кем. Сталина лишь необходимо избавить от крайне вредных мыслей, о тайном голосовании и альтернативных выборах. Первого июля с Молотовым и Сталиным встретились секретарь Дальневосточного обкома Иосиф Варейкис, Александр Криницкий из Саратовского обкома, первый секретарь ЦК КП Азербайджана Мир Джафар-Аббас Бакиров, секретарь Сталинградского обкома Абрам Столяр. Тема для беседы была одна – Иосиф Сталин и Вячеслав Молотов хорошие руководители, но незаменимых людей нет, а есть незаменённые. Что бы Сталин ни усомнился в серьёзных намерениях фронды, второго июля с ним встретились Дмитрий Конторин, Николай Гикало и Максим Амосов, требование было одно – активизировать борьбу с врагами народа. В условиях «ожесточения классовой борьбы» естественно уже не может идти речи о тайном голосовании и безальтернативных выборах. Сталин отступил, а члены фронды на свою беду решили, что он сдался.