– После того, как я услышал… Или почудилось, что услышал?… Шорох из-под кровати, я попытался встать. Затем упал, ударился… Что же дальше? Потерял сознание? А как тогда в постели с утра оказался, да еще со следами «бурной ночи»?

Он встал и попытался в точности воспроизвести траекторию ночного падения. Когда Николай коснулся головой пола, ушибленное место отозвалось тупой болью:

– Может, сотрясение мозга?

На полу, под кроватью, его взгляд уловил что-то неестественное:

– Хм, странно! – удивился Николай.

Под кровать попадали солнечные лучи, освещая дружно скопившуюся там пыль. Ну и что? Пыль как пыль, однако! На участке примерно с середины подкроватного пространства и до края, где он сейчас находился, пыль была как будто чем-то стерта.

– Это еще что такое? Я что, упал, потом в бессознательном состоянии заполз под кровать и мастурбировал там до полного обееспермливанья? – раздраженно думал он, вспоминая о засохшей субстанции, которую обнаружил утром на своем животе.

Он поднялся на ноги и откинул одеяло. Простынь была в пятнах, подобных обнаруженным утром.

– Ага! – злобно усмехнулся он про себя. – А потом эта рукоблудная «оргия» продолжалась на кровати! Что за дерьмо?!

Николай скинул одеяло на пол и, не снимая одежды, плюхнулся спиной поперек кровати. Он закрыл глаза.

– Что же, что же это было?!

Не отпускавшее его головокружение мерно убаюкивало. Правая рука два раза дернулась от непроизвольного сокращения мышц, как бывает в момент засыпания. Николай не заметил, как погрузился в сон.

Он находился в своей школе, рядом стоял его школьный приятель Олег и настойчиво просил Николая, чтобы тот его «трахнул». Николаю эта идея казалась неприятной и нелепой, он упорно отказывался. Олег ходил следом за Николаем по школе и все нудил. Наконец терпение Николая лопнуло и он ответил Олегу вполне логичным для сна вопросом: «Как, я могу тебя трахнуть, если у тебя нет влагалища?» На что Олег вполне спокойно ответил: «Есть», – и снял свои штаны. К удивлению Николая, на том месте, где у всех мужчин находится пенис, у Олега оказался женский половой орган.

Николай даже начал возбуждаться, а Олег, не теряя времени, взял член Николая в руки, принялся его стимулировать. Николай уже был близок к оргазму, когда вся обстановка поменялась, как это бывает во сне, он очутился в какой-то комнате с черными стенами. Про Олега уже не вспоминалось, предыдущих событий словно вообще не было. Сейчас Николаю предстояло провести сложную операцию на головном мозге, на СВОЕМ головном мозге. Николай посмотрел на большие настенные часы с качающимся маятником и резким, серьезным голосом произнес:

– Записывай! Операция началась в одиннадцать тридцать! – И сам же записал время в блокноте.

Нелепо для воспоминания после пробуждения, но вполне естественно для того сна, голова Николая лежала перед ним же, в корытце из блестящей нержавейки, стоящей на столике с колесиками. В то же время он ее видел со стороны и трогал ее. После некоторых манипуляций плоскогубцами и стамеской, черепная коробка была вскрыта. Николай извлек свой головной мозг и положил его в небольшой тазик, затем залил его кипяченой водой из чайника и стал прополаскивать руками. При сем процессе он почувствовал какое-то неприятное, даже немного болезненное ощущение в голове. Когда мозг был достаточно промыт, Николай заметил, что из него вывалились непонятно откуда там взявшиеся не то два камушка, не то косточки размером с ноготь.

Николай немного запаниковал, потому как понимал, что в мозгу каждый нюанс важен. А из какой части мозга они отвалились, он не приметил. Тогда он, по-русски надеясь на «авось», решил, что и так сойдет, без «косточек». Николай вложил мозг обратно во вскрытую черепную коробку, прислушался к своим ощущениям и понял, что голова соображает как-то не так, мозгу было как будто неудобно. Пришлось взять вывалившиеся кусочки и засунуть их просто между мозговых полушарий, надеясь все на тот же «авось». Голова стала думать значительно лучше, мозгу стало комфортнее. Николай облегченно вздохнул, посмотрел на часы на стене и сказал, снова для самого себя:

– Записывай! Четырнадцать часов пятнадцать минут, операция на головном мозге успешно завершена.

Николай проснулся. Склонившись над его лицом и глядя Николаю прямо в глаза, стоял его умерший дед Семен Данилович. Николай его нисколько не испугался, но очень удивился, однако попытался всем своим видом показать деду, что для него даже ничего странного не произошло. И максимально спокойным голосом спросил:

– Дедушка, ты давно приехал?

– Когда ты умрешь, внезапно поймешь, что проснулся, – ответил дед.

– Что это значит? – спросил Николай… и проснулся уже по-настоящему.

Он так и лежал на спине поперек кровати. Сколько времени он спал, Николай даже не догадывался. Порадовало, что чувствовался прилив сил и противное головокружение прошло. Николай отдохнул. Сквозь штаны себя бессовестно демонстрировала упругая эрекция, член был влажным.

– Снова мокрый! – подумал Николай. – Кончил, что ли, во сне, как юноша или того хуже?

В голове витали обрывки увиденного сна.

– Дед приснился, – думал он. – Как живой, как будто действительно здесь стоял! Что бы могли значить его слова? Олег! – усмехнулся он про себя. – Чуть Олега не трахнул! Вот бред!

Николаю было неловко перед собой за свой же сон. И как он мог, пусть даже во сне, не важно, но возбудиться на школьного друга, пускай тот и был с вагиной, но он же парень.

– А операция! По жизни до такой галиматьи никогда не додумаешься! По крайней мере, человек с нормальным рассудком такое вряд ли выдумает.

Николай лежал и не спешил вставать, ему было хорошо, он отдохнул. Времени было шесть вечера, к Матвею надо было приехать полдевятого, Николай никуда не спешил. Старинный шкаф тихонько скрипнул.

В то время как Николай ехал домой, Матвей, не дождавшись модель мужского пола, которых производители жесткой эротики называли «факерами», от английского слова fucker, решил начать съемочный день с лесбийской сцены, то есть сцены секса между двумя девушками. Как правило, такие сцены старались снимать либо в конце съемочного дня, либо когда «факеру» требовалось время на восстановление к следующей съемке, после натурального оргазма. Кстати, порой оргазм мужчины имитировался при помощи отвара крахмала либо жидкости взятой из долгоотвариваемого риса. Так вот о «лесби», девушкам в этих сценах не требовалась эрекция, нечему эрегировать, или натуральный оргазм, поэтому такая съемка считалась проще и для моделей, и для фотографа (оператора). Главная задача состояла в том, чтобы девушки играли натурально, изображали страсть, желание и не боялись орально стимулировать половые органы друг друга. Иногда пришедшие на съемки новые модели думали, что лесбийская сцена это просто, что можно, не садясь на член, по-легкому, быстро заработать денег. Они с легкостью соглашались на подобную сцену. Но когда доходило до дела, некоторые боялись не то что засунуть язык во влагалище партнерши, но даже просто коснуться языком клитора. Они считали, что на видео прокатит только намек на касание пальцем. Ну, на фотосессии такое может, еще и проходило, но на видео!.. На видеосессии съемка заканчивалась либо долгими уговорами «не бояться клитора партнерши, а нормально полизать его», либо скандалом и срочным поиском другой, уже проверенной модели. Но такие эксцессы происходили редко.

Почему именно женщины более бисексуальны, а не мужчины? Да потому, что с самого рождения и те и другие находятся рядом с женщиной, которая их кормит грудью, жалеет, нянчится с ними, со своей матерью. И как ни крути, а в подсознании тяга к женщине остается как у мужчин (ну, не только в подсознании, но и по природе, конечно), так и у женщин, просто они это часто не осознают.

Как уже говорилось выше, Лена была новенькой моделью, соответственно это была ее первая съемка и ее первый лесбийский опыт. Ей было уже двадцать три года, но она была еще не замужем, не торопилась. Лена была достаточно любвеобильной – любила заниматься сексом, но, несмотря на это, у нее было всего два партнера: один – ее первый молодой человек, ее ровесник, с которым она потеряла невинность в шестнадцать лет, затем пару лет с ним встречалась, а потом он ушел в армию. И второй, ее второй молодой человек, который уже назывался ее женихом, но с которым они полгода назад расстались. Он достал Лену своим собственническим подходом, хотел быть хозяином положения во всех случаях жизни, а она должна была быть безропотной овечкой. Поэтому весь ее сексуальный опыт с мужчинами на этом заканчивался. К слову сказать, первый ее партнер ни разу даже не пытался выяснить, где же у девушек расположен клитор, ну а об оральном сексе уже и говорить не приходится, Лена же стеснялась говорить с ним на эту тему. Второй иногда пытался справиться с оральным сексом, он всякий раз только начинал ее ласкать, но, лизнув пару раз, сразу лез трахать и через минуту кончал. Лене потом приходилось втихаря мастурбировать, чтобы получить разрядку хотя бы таким способом. Это было достаточно скромно для девушки с ее темпераментом, но от беспорядочных связей, в которые, возможно, пустилась бы на ее месте другая, Лену сдерживало достаточно строгое воспитание и рациональное мышление. Так что стать моделью она решила не только ради быстрого заработка, но и отчасти из-за надежды получить то самое сексуальное удовлетворение, о котором она мечтала, хотя бы на съемочной площадке. Хотя каждая девушка-модель знает, что как раз на съемках испытать оргазм очень сложно. Для этого нужен соответствующий настрой, приятный тебе партнер и мысли не о работе, а о сексе. А вот тут-то уже сложно, потому что работа моделью, – это работа. Но Лена этого не знала и рассчитывала, что профессиональные «факеры» дадут ей то, чего ей так не хватает. О сценах с женщинами она даже и не думала. И только вчера, когда позвонил Николай и объяснил ей, что от нее потребуется участие в групповой сцене – «две девочки, один мальчик» и в сцене «лесби», она вспомнила, что такое в природе есть, но не испугалась этого.