После переезда от родителей на эту квартиру он перебирал старое барахло, которым был забит стенной шкаф. Там на полке нашел он картонную коробку. В коробке лежали старые фотоальбомы и фотографии, просто лежащие россыпью. Разглядывая пожелтевшие черно-белые фото, которые стали свидетелями как минимум жизни двух поколений, Николай наткнулся на фотографию, лежащую отдельно в старом почтовом конверте. На фотографии был запечатлен какой-то «левый» господин. Однако лицо господина почему-то показалось знакомым Николаю. Этот пожилой «чужак», был одет во фрак, на ногах черные лаковые туфли с белыми гамашами, на его голове возвышался цилиндр, на руках были надеты белые перчатки, он элегантно опирался на трость. Николай вначале предположил, что это какой-то неизвестный ему предок дворянского происхождения, хотя он знал, что дворян в его роду не было. Через секунду он получил подтверждение своему сомнению. На обратной стороне фотографии красовалась надпись, выполненная чернилами, аккуратным каллиграфическим почерком – «Дмитрий Федорович Михайлов», ниже приписано карандашом – «бывший владелец квартиры?». Это и был тот самый старичок со шкафа, Николай его узнал. Тогда он понял, почему он увидел именно старичка, а не какого-нибудь гномика или Чебурашку. Скорее всего, это было не его детское воображение, а призрак бывшего хозяина квартиры. Правда, это было так давно и так в детстве, что сомнения в реальности происходившего, несмотря на обнаруженное фото, все-таки сохранились.

Некоторые эксперты говорят, что дети более чутки к разным духовным и паранормальным проявлениям, потому что душа, которая находится в их теле, не так давно покинула «тот» мир и еще помнит духовное, поэтому более восприимчива ко всему паранормальному. И если ребенок вдруг увидел кого-то или что-то в темной кладовке, чего там в принципе не может быть, не обязательно, что это только его фантазия.

По найденной фотографии Николай решил, что, видимо, бабку и деда интересовало, кто был владельцем этой квартиры до революции 1917-го. Оставалось загадкой – почему их это интересовало. Может, тоже видели старичка на шкафу?

К сведению – квартира досталась деду со всей мебелью, когда он был партийным работником, о ее бывших владельцах он ничего не знал.

Шкаф снова скрипнул, даже не скрипнул, а скорее простонал своими досками. Николай замер. Одна из дверец шкафа очень медленно начала открываться. Не отрывая взгляда от постепенно увеличивающейся щели между дверных створок, Николай резко встал на ноги. В этот момент ему показалось, что он заметил кончики пальцев чьей-то руки, отворяющей дверцу изнутри, самые-самые кончики. В его глазах потемнело, в ушах послышался звон, как будто зазвенела сама голова, кровь прилила к лицу. Так бывает, когда человек долго лежал или сидел, а потом резко встал или потянулся, – повышается артериальное давление, кровь приливает к голове, и человек на несколько секунд теряет ориентацию. Это же произошло с Николаем – голова закружилась, он потерял равновесие и плюхнулся обратно на кровать. Прошло не больше минуты, и давление выровнялось, зрение прояснилось. Николай снова сидел и смотрел на темную щель между дверец, пытаясь разглядеть, что там, в глубине шкафа. Ему уже третий раз за этот безумный день было страшно:

– Взрослый человек! – проносились мысли в его голове. – Нафантазировал себе невесть чего!

Его мысли противоречили здравому смыслу:

– Но ты ведь что-то заметил, кажется, пальцы?! Ты же слышал этот скрип в шкафу? Дверцы раньше сами никогда не открывались!

Здравый смысл пояснял случившееся:

– Шкаф старый, древесина усыхает. Кто знает, какие звуки он может еще начать издавать? Дверцы рассохлись сильнее, чем прежде, вот и открылась одна! Он, может, через год вообще возьмет и сам развалится!

Страх ехидно продолжал свои доводы:

– Ну да, дверцы рассохлись, а шкаф сам тихонько наклонился, предварительно как следует поскрипев, чтобы дверца открылась!

Все эти доводы и сомнения пронеслись в его голове за какие-то секунды:

– Хватит! – одернул сам себя Николай.

Он встал, подошел к шкафу, взялся за дверцу и открыл ее. В шкафу на вешалках мирно висели его рубашки и костюмы, все было в том же порядке, как и прежде. Николай выдохнул:

– Шизофреник! Скоро голоса начнут слышаться! Не зря такие сны снятся.

Начитался, блин, всякой хрени – Стивен Кинг, Маркес, Лавкрафт… Придурок!

Николай закрыл дверцу и пошел в ванную. Он разделся и встал под струю горячего душа, струйки воды приятно массировали его голову, вызывая умиротворение и релаксацию. Николай закрыл глаза и вспомнил сегодняшний рассказ Лены о ее бабке, которую неизвестно кто «испортил» и лишил памяти. История была для него чрезвычайно интересной, он решил расспросить о том случае Лену еще раз, но поподробнее.

В половине восьмого Николай вышел из подъезда и пошел к метро. Он решил не ехать на машине, потому как в это время на дорогах ужасные пробки, а на метро он мог добраться до места за двадцать минут. На Невском проспекте никогда не бывало безлюдно, разве что под утро, часов в пять, но в это время обычно начинал ходить общественный транспорт и на смену туристам и прочей праздной братии медленно, но верно улица заполнялась едущими на работу. Николай быстрым шагом проследовал сквозь потоки спешащих граждан, перебежал дорогу на только что загоревшийся красный свет светофора под недовольные сигналы автомобилистов, спустился в метро. Пять минут в поезде, и он уже был на нужной ему станции. Вышел на улицу.

Несмотря на то что время было вечернее, почти восемь часов, на Сенной площади бойко шла торговля, так же, как и на Невском проспекте, справа налево и слева направо текли потоки людей. В некоторых местах у лотков с мороженым и прочей снедью, также у торговых киосков образовывались уплотнения из скопившихся там тел, которые через минуту распадались на фрагменты. Рядом слышался чей-то голос, витиевато сплетая нецензурные слова и уличный сленг, какой-то коротко стриженый человек в спортивных штанах разъяснял, видимо, своему «корешу», по «мобиле», где он его ждет. С другой стороны слышалось раздражающее «кудахтанье» двух девушек-тинейджеров о том, как клево они зажигали в ночном клубе. Тут же рядом группа из пяти «лиц кавказской национальности» пыталась склеить этих двух «голубиц», прерывая их разговор возгласами:

– Дэвущки, давайте познакомимся!

После чего, видимо считая, что это очень смешно, начинали делано громко смеяться. К ним подошел милицейский патруль, смех стих, попросили предъявить документы.

Николай стал свидетелем всего этого балагана, на секунду остановившись на ступенях выхода из метро. Он сбежал вниз на площадь и пошел, пересекая ее, в Спасский переулок, откуда уехал сегодня утром в не совсем нормальном состоянии.

Николай вошел в узкий, темный подъезд и начал пешком подниматься на третий этаж. Он услышал, как наверху открылась дверь чьей-то квартиры, потом мужской голос что-то пробубнил и дверь громко хлопнула. На лестнице послышались торопливые шаги, кто-то бегом спускался вниз. Николай продолжал подниматься, через несколько секунд он столкнулся лицом к лицу с Женечкой.

– О! Привет, Женя! – сказал Николай, приветливо улыбнувшись.

Тот, мельком глянув в глаза Николаю и ничего не ответив, пробежал мимо.

– Странно, – подумал Николай, остановившись и глядя вслед Женечке.

Внизу со скрипом открылась и захлопнулась дверь в подъезд. Поднявшись на третий этаж, Николай позвонил в дверь. За дверью послышались торопливые шаги, замок щелкнул, через мгновение Николай увидел озабоченное лицо Матвея. Николай вошел внутрь.

В квартире чувствовалась напряженность. Впустив Николая и быстро поздоровавшись, Матвей тут же куда-то скрылся. Николай прошел в комнату. На кожаном диване, перед включенным телевизором, снова в том же легком халатике, но уже в другом «сценическом костюме» – нижнем белье, сидела Лена и пила кофе. По телевизору «давали» какую-то американскую попсу. Увидев Николая, Лена оживилась и, искренне радуясь, произнесла: