– Гуси, гуси, – начала бабушка, улыбаясь.

– Га- Га – Га, – заголосили, подобно гусям, улыбаясь во весь рот, дети.

– Есть хотите?

– Да-да -да, – и близнецы побежали, откинув одеяло, к столу.

Зима поставила на стол деревянные мисы и деревянные же ложки. Дети запрыгнули на лавку и схватили ложки, оглядывая с нетерпением стол, а мальчик даже посмотрел в свою тарелку, но там было еще пусто. Зима черпаком разлила варево, источавшее приятный аромат рыбы и сухих пряных трав, и села есть рядом.

– Хлеба нет сегодня, но рыбы много, ешьте, пока горячее, – сказала бабушка, и близнецы бодро застучали ложками, расправляясь с пищей. Похлебка была вкусная, да и дети не капризные, так что доели все, даже облизали ложки и миски.

– Спать давайте, – и бабка затушила четыре светильника и оставила гореть лишь один.

Ван долго ворочался, накрываясь мехом и так и этак, все представляя себе Эльгу на далеком острове в Студеном море, как она там? Есть ли у нее дети, и доведется ли ему увидеть Мертвую Царевну?

Семья проснулась, все умылись водой из глиняного кувшина, и бабушка накормила детей остатками ужина, и задала корм собакам из запасов мороженой рыбы. Злейка и Зубок махали хвостами, вставали на задние лапы, силясь достать передними до женщины, потом так же мохнатые защитники здоровались с детьми, Алена смеялась, уворачиваясь от языка собак, норовившим облизать ей лицо. На зиму скотоводы спускались к истокам Оби, что бы сохранить коров-кормилиц, у залива почти никто не оставался, слишком холодно там зимой. Люди союза их племен, гантов и мансов, жили здесь издавна, и их союзники, племена магов, мардов, уаров и вендов, синдов, данов и сколтов жили западнее, кто на Двине, а кто и на Каме и Верхней Волге, иногда называемой просто Рекой( Ра). Скоро уже праздники, комоедицы, охотники из рода Пуран пошли добывать медведя, и уже через три дня всех ждал большой пир. Мужчины шли в лес на охоту с песнями, надев маски, что бы прародитель их не узнал. Хозяйки проверяли запасы, задумывая что приготовить и порадовать родовичей, готовили ритуальные маски, юноши заготавливали древесину для костров, девушки проверяли обновки, красивые вязаные одежды, готовя самое лучшие наряды с вышивкой своего рода.

Мальчишки возились отдельно, скоро их будут готовить к посвящению, как управляться с норовистой и сильной скотиной- лошадями, оленями и быками, как овец стричь. А при достижении пятнадцати лет их ждали испытания- бычьи игры, где будущему мужчине надо усидеть на спине быка. Вот они и прыгали через пеньки, стреляли из детских луков, да много еще чего, некоторых учили и на колесницах ездить, конями управлять. Сейчас же по очереди они ездили за конем, стоя на лыжах, держа и управляя лошадью длинной уздой. Ван, в свой черёд, тоже пронесся стоя на широких лыжах мимо девчонок, рассчитывая привлечь их внимание, но те были заняты своими делами, лишь Зубок и Злейка пробежали за ним немного по тающему снегу.

Аленка играла с подругами на опушке леса, на полянах которого уже сходил белый покров земли. Наступала весна. Место было рядом с рекой, девочек охраняли две собаки, лежавшие рядом с детьми на сухом месте, и лениво положив морды на лапы. Лайки встрепенулись, подняв уши, вскочили, но не залаяли, почуяв чужого рядом. Вдруг, на опушке леса, рядом с домами их рода, недалеко от реки, вышла девушка, направившись бесстрашно прямо к детям. Алена еще возилась с куклой, а подруга, Заренка, задергала ее за рукав меховой куртки, а Мила охнула обернувшись, лишь невозмутимая Краса так и продолжала одевать свою куклу. Собаки же вскинулись и понеслись к незнакомке, и девочка лишь успела звонко крикнуть:

– Назад! Ко мне!

Но псы лишь неистово виляли хвостами, да заглядывали в глаза незнакомке, обнюхали ее руки, и спокойно пошли рядом. К ним шла плывущей походкой, очень высокая, молодая девушка, лет четырнадцати, одетая в песцовые меха, очень красивая, и с ослепительными голубыми глазами и очень светлыми волосами, но со странно неподвижным бледным лицом, на котором все же играла легкая улыбка, скорее навеянная порывом ветра, чем хорошим настроением. Она подошла к девочкам, и поздоровалась первая:

– Будьте здравы, девицы. Хорошего вам дня.

– А ты кто будешь, Свет… – начала первой Мила, вставая, но не выпуская куклу из рук, – откуда ты, какого ты рода – племени? – говорили она заученные слова, которыми приветствовали незнакомцев.

– Забыла я, – слабо улыбнулась девушка, и бессильно развела руки, – а звать меня Снегурочка.

– Я- Краса.

– Я Мила.

– Я-Алена.

– Я- Заря.

Назвались девочки, и подошли уже не боясь, к незнаемой ими гостье. Под шубой вышивку не увидишь, и опознать из какого рода не видя родовых знаков, просто так не поймешь, а височные кольца, да серьги золотые, все это и узор общий для всех гансов.

– А кто это? – раздался голос Зимы, Алениной бабушки, женщина подошла, положив руку на рукоятку висевшего на поясе кинжала.

– Это Снега, она потерялась, – повернувшись к матери объяснила ее внучка.

– Откуда ты, Свет Снегурочка, с каких дальних краев? – вежливо заговорила Зима, надеясь по говору гостьи понять правду.

– Я, – задумалась девушка, – с Северных островов, добрая женщина.

– Меня зовут Зима.

– Свет Зима, я с Северных островов, захотела увидеть страну предков.

– Пойдем с нами, Снега, в моем доме для тебя есть и рыба, и мед, и место для ночлега.

Дети собрали свое немудрящее имущество, положили все в торбы, закинув их за спину. Плетеные сумы были удобны, и руки свободны, мало ли чего в лесу случится может.

Шли они все вместе в поселок, в дороге не говорили, но Алена присматривала за гостьей, мало ли что, чужой человек. Еще больше смотрела на походку Снеги.

"Идет, словно уточка плывет, да так ловко и ладно, и не скользит, и подол не замочила даже": думала про себя девочка-"надо тоже так мне приноровится, а то ведь я не красавица, курносая, да и рот большой, все лягушкой дразняться,"-горько опять вздохнула Алена .

Снегурочка взглянула пару раз на лицо погрустневшей Алены, и сказала:

– Не кручинься, пройдет пять лет, отбоя от женихов у тебя не будет, вспомнишь мои слова.

– Если бы так…

Ехидные подружки засмеялись, пряча улыбки, прикрывая рот ладонями, а вот глаза выдавали их веселье: «Как же, лягушка красавицей станет".

– Алена, иди вперед к Оре, проси, что бы нас с гостьей приняла, – и женщина опять придирчиво посмотрела на Снегу.

Небо снова заволокло тучами. Они шли мимо сосен и елей, зеленых и летом и зимой, на земле виднелись прогалины от снега. Алена быстро шла к дому ведуньи, стараясь не наступать в грязь, выполняла наказ бабушки, но не понимала зачем все это, думала, хорошо сейчас брату, на рыбалке, рыбу подо льдом ищет с старшими друзьями, найдут, будет много свежей еды для всех. Вот и дом за тыном невысоким. Дом ведуньи, одной из Семерых их племени, был в перелеске, ведунья не жила среди людей, хотя люди к ней приходили, прося о помощи и лечении. Девочка подошла, и держа Злейку за поводок, что бы не кидался на хозяев, постучала в калитку. Во дворе залаяли собаки, и послышались легкие шаги. Калитку отворила девочка-ровесница, воспитанница и послушница ведуньи.

– Привет, Дубрава. Меня бабушка послала, надо назад бежать, предупреди Ору, что она хочет прийти с гостьей.

– И тебе привет, Алена, – и девочка нагнулась погладить собаку, та лишь махнула хвостом, ткнувшись носом в ладонь Дубравы, – придешь опять, – обратилась она уже к псу, – чем-нибудь угощу.

– Ну, мы пошли, до встречи, – сказала гостья, и быстро пошла к бабушке.

За поворотом тропинки уже шли только Зима и Снега, а рядом с гостьей увивался Зубок, а все подруги Алены разошлись по своим домам. Внучка понимала, что бабуля боится, все сейчас боятся, как бы кто от Мертвой Царевны неузнанный не пришел. Зима лишь поэтому послала к ведунье Алену, что бы самой не привести домой Зло, а по пути отпустила подруг дочери, что бы те разошлись по домам и не услышали лишнего, и не разнесли злую сплетню.