Рос он с чудовищной скоростью и уже к вечеру доходил мне до пояса. Опасаясь, что к утру Фофа сожрет весь дом вместе с крышей и мне негде будет жить, я отправился к скважине набрать травы – там она гуще росла. У насоса стоял мой друг Валера и пристально смотрел на аппарат, словно пытался починить его взглядом. Я начал рвать траву, и он спросил зачем.
Я ответил:
– Просто так. Просто мне нужна трава.
Валера пожал плечами и снова уставился на насос. Нарвав охапку, я подошел к нему, встал рядом и тоже стал смотреть на насос. Для дружбы хорошо, когда друзья занимаются общим делом. Валера покосился на меня и спросил:
– Зачем у тебя в каждом глазу по два зрачка, каков функционал?
Пришлось рассказать о капризном климате нашей планеты и ее непредсказуемом светиле, которое может завалиться за горизонт и не показываться столько, сколько захочет. Поэтому одна пара зрачков у нас для светлого времени, а другая для темного, чтобы не зависеть от перепадов.
– Понятно, – сказал Валера. – А перепонки между пальцев?
Тут особо нечего было рассказывать. Дожди. Много дождей.
– Как вы там живете? – Не дожидаясь ответа, Валера отвернулся и пошел к своему бараку. Я смотрел ему в спину и грустил. Он всегда так неожиданно уходит.
Дома я обнаружил, что мой питомец значительно разросся за это короткое время. Чешуя и перья отвалились, нос вытянулся еще больше, а хвосты покрылись наростами. Фофа все время менялся, словно никак не мог определиться со своим видом. Я отдал ему сразу всю траву и, пока он пожирал стебли с громким чавканьем, раздумывал, как ним взаимодействовать, поддается ли он дрессуре? Хотя странно, что я вообще про это подумал, – плоские, круглые, пустые, как бумажные наклейки, глаза Фофы оставляли мало надежды на контакт.
Слопав траву, он упал на том же месте и захрапел. Воспользовавшись передышкой, я решил немного прибраться. Смахнул грязные следы с подоконника, затем вытряхнул грунт из горшка за окно, решив приспособить емкость подо что-нибудь полезное, в крайнем случае – скормить Фофе. Сполоснув горшок под краном, я заметил какой-то текст на внутренней стороне. Разрезав горшок, я развернул его и прочитал следующее: «Если вместо милой жужулины у вас получилось прорастить нестабильного мутанта, немедленно уничтожьте его любым доступным способом. После повторите попытку. Содержание неразвитых семян на один объем экспериментальной почвы – 4.200. Для ускорения опытного процесса рекомендуется равномерно распределить почву на открытом грунте и обеспечить регулярный полив. И у вас обязательно прорастет милая жужулина – любимец и радость для всей семьи».
То, что храпело посреди комнаты, мало напоминало милую жужулину. Это предлагалось уничтожить любым доступным способом, но разве так можно? Я же поливал, выращивал, ждал его появления, имя ему дал. Немного удивило, конечно, что такая полезная информация была помещена внутрь горшка, но что взять с опытного образца.
Стемнело. Я улегся на кровать, собираясь задремать, и вдруг вспомнил, что высыпал грунт за окно. И что всполоснул горшок под краном. Выходило, что экспериментальная почва равномерно распределилась по открытому грунту, еще и попала в водосток. С водостоком ничего уже нельзя было поделать, а почву я пообещал сам себе собрать утром всю, до последней крошки, и заснул.
Кто же знал, что ночью пойдет дождь. Местность-то на вид была засушливой. Открыв глаза, я увидел дыру вместо двери, питомец мой отсутствовал, и это напрочь перебило мысли о почве.
Выскочив из дома, я бросился на поиски Фофы. Долго искать не пришлось, он был на скважине. Насос валялся в стороне, а мой мутант завтракал жижей. Бригада в полном составе молча взирала на это явление с безопасного расстояния. Я тоже засмотрелся и не заметил, как подошел Валера. Он спросил:
– Что это за свинья с хоботом? И почему она такая огромная?
Я собирался сказать правду, даже раскрыл для этого рот, ведь между друзьями не должно быть секретов, но перед глазами возникли стены отчего дома и мигом пронеслась перспектива позорной депортации. Наверняка еще и оштрафуют. Кто же станет считать меня взрослым после такого поступка? И я ответил:
– Не имею представления!
– А траву ты не для него собирал? – Валера прищурил в подозрении глаза, но я заверил, что трава мне требовалась исключительно для собственных нужд.
Судя по звуку, Фофа дошел до дна скважины, всосал песка с камнями и решил размяться для улучшения пищеварения. Он стал бегать и прыгать, на глазах увеличиваясь в размерах. Затряслась земля, бригада бросилась врассыпную.
Когда Фофа напрыгался и умчался к горизонту, оставив за собой разрушенный в щепки барак, мы получили возможность подойти к скважине. В жерле было пусто, но Валера надеялся, что жижа опять наберется, и пошел искать в руинах барака рацию, чтобы связаться с ремонтной базой и доложить о новых проблемах.
Рация нашлась, но связаться по этому куску расплющенного железа уже не представлялось возможным. Очень злой Валера выстроил бригаду в шеренгу, велев пришельцам встать отдельной группой в хвосте, и заорал, разбрызгивая слюну на значительное расстояние:
– Чья скотина?! Кто привез скота на базу?! – После развернулся к нам. – Говорите, ну? Я все равно узнаю, лучше признавайтесь по-хорошему! Тварь не земного происхождения, это сделал кто-то из вас! Признавайтесь!
Мы молчали. Двое пришельцев молчали, потому что не виноваты, а я потому, что виноватым быть не хотел. Валера еще долго кричал и угрожал, но мы все равно молчали. А потом затряслась земля – Фофа возвращался, и все снова бросились врассыпную.
Пока мы носились по долине, стараясь не попасть под огромные лапы мутанта, пошел дождь и лил до самого вечера. К вечеру притомился и Фофа. Он свалился вдалеке серой горой и захрапел с силой взлетающего звездолета. К этому счастливому моменту не осталось ни одного целого дома. Измученные, грязные, насквозь промокшие, мы собрались на руинах барака и только хотели придумать, как нам жить, но не успели. Вокруг стало твориться нечто удивительное: всюду из-под земли полезли существа разнообразного вида. Я в оторопи смотрел по сторонам, удивляясь скорости процесса; видимо, семена попали в благодатную почву и полив был статочно обильным. Судя по количеству появившихся тварей, успешно взошло всё заявленное на горшке количество – 4.200. Мне было страсть как интересно, проросла ли милая жужулина, но Валера сорвал с места всю бригаду, и мы понеслись к скважине, вернее, к накопительным резервуарам. Одна из таких гигантских пустых бочек с толстенными металлическими стенами и послужила нам убежищем. Забившись внутрь, мы наблюдали сквозь отверстие за бурной эволюцией в долине.
Дико вращая глазами, Валера клацал зубами, словно выкусывал у кого-то блох, затем прохрипел:
– Узнаю… узнаю, кто это сделал, и удавлю вот этими руками! – Подняв ладони, он растопырил пальцы – длинные, с костяшками, как круглые орехи, но я лишь улыбнулся. Нет, Валера не такой. Разве он сможет удавить своего лучшего друга? К тому же я обязательно выясню, проросла ли милая жужулина, а это наверняка случилось. Я найду ее, подарю Валере, и он смягчится.
В резервуаре мы просидели сутки. Невидимые лапы пинали и раскачивали бочку, невидимые зубы вгрызались в металл, в отверстии то и дело возникали морды одна другой диковиннее, но до нас мутанты добраться не пытались, из чего группа сделала утешительный вывод, что они хоть и всеядные, но такими, как мы, не питались.
К обеду следующего дня приехала ремонтная бригада. Прилети ремонтники на воздушном транспорте, вряд ли захотели бы приземляться, увидав с высоты, что творится в долине. Так что будем считать, нам повезло. Из транспорта показались люди, и во главе группы я увидел брата в форме бригадира. Он таращился по сторонам и шел на полусогнутых ногах, раскачиваясь, как трава на ветру. Со стороны могло показаться, что брат радостно танцует, но я-то знал, что в этом танце радость не присутствует. Брат всё понял, в этом у меня не было сомнений. Но он меня не выдаст, мы – родня, да и цели у нас одинаковые – держаться подальше от дома, хорошо зарабатывать, не платить штрафов и взрослеть, совершая красивые правильные поступки. На этом пути желательно избегать досадных мелочей, способных всё испортить.
