А сегодня будет пир. В своей бедной квартире я накрою стол. На столе будет хлеб, сыр, колбаса, арбуз и вино – это же великолепно! Для бедного студента даже роскошно. Буду отмечать значительные события моей жизни, самое главное же – свое спасение. В очень сложной ситуации я, как говорится, сухим вышел из воды. Все покинули меня, бросили на произвол судьбы, думая: пусть пропадет. События тоже как будто так и развивались, даже мне самому казалось, что я уже пропал. Но… Я чудом спасся.

Как только я открыл дверь и вошел в автобус, Луноход тут же спросил:

– Он дома?

– Да, он дома, – сказал я. – Но, говорит, не могу с вами поехать. Дома есть дела, говорит, как закончу, сразу же приеду. Сказал, что к одиннадцати часам будет в цехе.

– Ты уверен, что он приедет? – спросил Луноход.

Я разговаривал не с каким-то роботом, планетоходом. Луноход – обыкновенный человек, он слесарь нашего цеха. У него есть хорошее имя – родители назвали его в честь знаменитого арабского халифа. Луноход же – его прозвище. Мне кажется, это прозвище ему дали из-за особой манеры ходьбы. Дело в том, что его правая нога косит влево, и когда он ходит, постороннему наблюдателю кажется, что правая нога вот-вот зацепится за левую и он упадет. Но ноги не зацеплялись, и Луноход не падал, а продолжал ходить.

– Он приедет, – уверенно сказал я и обратился к водителю: – Теперь поедем в Новые Ахмедлы.

– А это зачем? – спросил тот.

– Как это зачем? Дежурному по заводу сказали же: после восьмого километра надо ехать в Новые Ахмедлы. Он не сказал тебе?

– Нет, не сказал.

– Наверное, забыл. Но ничего, он не сказал – я скажу: нам надо отвезти этого человека домой, – объяснил я и рукой указал на Лунохода. – Он живет в Новых Ахмедлах. Мы его задержали на работе, а теперь должны отвезти домой.

– Интересно, а почему я должен везти его домой? Какая ему разница, пусть сядет на маршрутный автобус и поедет домой, – сказал водитель.

Это такой человек – всегда находит причину и грызется как собака. Я не знаю, почему дежурный автобус должен водить именно он…

– Если ты не хочешь делать то, что я сказал, тогда я вынужден буду сделать то, что ты прикажешь: сейчас мы оба сойдем с этого автобуса и сядем на маршрутный. А ты поезжай, куда тебе надо.

Это была угроза. Ее последствия будут неблагоприятными для водителя. Он не дурак и понял это сразу. Поэтому, недовольно качая головой, молча завел машину. Луноход же с улыбкой на лице тихо сидел и смотрел на меня; я так понял, что ему понравилась моя решительность.

Выходной день – суббота, люди отдыхали. А мы работали – такова была традиция в нефтяной отрасли. Там работа круглосуточная. Рабочий класс трудился в три смены. Инженеры же, хоть они дневные работники, все равно должны были приспосабливаться. Поэтому считалось, что… вернее, это был неписаный закон: у инженеров ненормированный рабочий день. Мы вынуждены были работать в среднем по двенадцать часов ежедневно. А платили же нам только за восемь, то есть мы получали только свой оклад. Рабочим же за каждый сверхурочный час платили в двойном размере.

В этот субботний день, придя на работу, мы, инженеры цеха, обнаружили, что положение близко к критическому: в ночной смене несколько насосов вышло из строя. Ночью дежурил Луноход, но работы было много, и он не все успевал. В первую смену пришел другой слесарь, но он тоже один не справится. Ему нужна помощь. Начальник цеха, я – его заместитель, старший механик и механик по насосам обсуждали вопросы: что делать, за кем ехать?

– Дадаш не приедет, у него другая работа, – старший механик стал по одному перечислять слесарей. – Остается Исмаил, а он получил новую квартиру, поэтому его точный адрес пока не знаем.

– Луноход знает его адрес, он у него был. Только он может нам помочь. Но, по-моему, уже поздно, – посмотрев на свои наручные часы, сказал механик по насосам. – Наверное, он ушел домой. Сейчас я позвоню в мастерскую и узнаю, где он.

Выяснилось, что Луноход в цехе. Его предупредили, что он нам нужен. Наконец вызвали дежурный автобус, и я вместе с Луноходом – он был моим гидом – поехал за Исмаилом. Вопрос решили: Исмаил приедет. Но надо было решить еще один: доставить Лунохода домой. Со старшим механиком они договорились, что домой он поедет на дежурном автобусе.

– А он не спросил, как же вы нашли его дом? – хитро улыбаясь, спросил Луноход.

– Нет, – сказал я. – Сначала я разговаривал с какой-то женщиной. Это, наверное, его жена. Когда я постучал в дверь, открыла она. «Извините, Исмаил здесь живет?» – спросил я. «Да. А что?» – удивилась она. «Я с работы. Если можно, позовите его, пожалуйста», – сказал я. А она как-то недовольно нахмурилась и спросила: «А что случилось, зачем он вам нужен?» В общем, она меня допрашивала, как следователь уголовного розыска, а лишь потом вызвала Исмаила.

– Как она выглядит? – спросил Луноход.

– Мощная баба, рядом с ней Исмаил выглядит цыпленком.

Луноход улыбнулся – видимо, мое сравнение ему показалось смешным. Его и так большой рот с обеих сторон раздвинулся и стал еще шире.

– Да, точно. Это его жена.

– Не знаю, может быть, мне так показалось, но, по-моему, она намного моложе Исмаила.

– Ваше зрение не обмануло вас, она действительно моложе. Это его вторая жена. Первая работает у нас на заводе. А ты не знаешь ее?

Мне стало смешно, и я чуть было не сказал: «Слушай, о чем ты говоришь? По-твоему, я обязан знать всех его жен и любовниц, что ли?». Но вслух произнес:

– Нет, не знаю. Ты молодец, всех его жен знаешь. А сколько их у него?

– Исмаил не бабник. Просто так получилось, что он женился два раза. Вы видели его вторую жену, – Луноход, обращаясь ко мне, иногда говорил «вы», иногда – «ты». Правда, он старше меня, но я был его начальником, а он как человек деликатный часто употреблял местоимение «вы». – Она свалилась на его голову как гром среди белого дня и изменила всю его жизнь.

– Что ты говоришь?! – сказал я с искренним удивлением.

– Да.

– Интересно. А я не знал. А может, расскажешь?

Между прочим, Луноход хороший рассказчик. Его интересные истории я слушал, когда еще работал начальником установки. Для ремонта насосов к нам на установку обычно приходил он. Далековато было, а он еще инструменты таскал. И как только заходил в операторскую, сразу же с грохотом бросал на пол свою грязную сумку. Потом как-то устало и недовольно спрашивал:

– Чай есть?

– Чай? Сейчас тебе дадут чай, – отвечал я ему и начинал описывать неполадку, которую он должен был устранить.

Луноход сидел в операторской и курил. Ему уже принесли чай. Теперь надо было пошевелить его:

– Работы много. Не знаю даже, успеешь ли ты до обеда закончить? – говорил я. А это означало: «Луноход, ты давай побыстрее со своими курением и чаепитием». А Луноходу, как говорится, до лампочки было: не торопился, по мере возможности старался усыпить и мою бдительность:

– Работа не волк, в лес не убежит. Чай горячий, надо подождать, чтобы он остыл. Иначе можно ожог получить. Потом придется составить акт о производственной травме.

Время шло. Я смотрел на стенные часы, потом на грязную сумку, которая валялась в углу, потом на Лунохода и про себя думал: «Работа не убежит, а ты убежишь – это точно. За полчаса до начала обеда, даже раньше, ты все бросаешь и уходишь. И у тебя веские доводы: «В таком виде нельзя ходить в столовую, надо руки мыть. Опаздывать тоже нельзя, потом найдешь остатки и крохи».

Если Луноход быстро заканчивал свою работу и до обеда или до конца рабочего дня оставалось время, он не торопился вернуться в мастерскую из расчета, что там сразу дадут ему другую работу. Поэтому сидел в операторской и курил. А там нельзя курить. И, как ни странно, на установке курилки не было. А где должны курить люди? Этот вопрос я обсуждал с начальником отдела техники безопасности. Он пришел на установку, на месте проверил и сказал: «Это упущение строителей. Люди могут курить в вентиляционной». А в вентиляционной никаких условий нет, заходишь – как будто карцер. Но этот карцер находился рядом с операторской. Рабочие нашли выход: они курили в операторской. Если кто-то им делал замечание, что, ребята, в операторской нельзя курить, они отвечали: «Какая разница, там или здесь? Если никаких условий нет, как можно там курить? Мы же люди. Если на то пошло, курить в вентиляционной – тоже нарушение». На установке за технику безопасности и пожарную безопасность отвечал я, и, чтобы подстраховать себя в этой тупиковой ситуации, я повесил у входа в вентиляционную табличку с надписью: «Курить можно только здесь».