Тартар. Гару сидит в своей комнате. Закрывает лицо руками. Её кожа черна. Но не как у людей, это бы её обрадовало. Она черна угольно, до единого миллиметра. Даже под ногтями. Даже губы. Сплошная тьма, а не тело. Клыки и то чёрные. Она тоже, в некотором роде, побывала в патруле. Вышла к диким тварям за пределы границ Тартара. По логике богов, Тартаром считается весь центр Земли. Ближе к ядру расположена Геенна. А вокруг ядра – Дворец-государство, населённый демонами и шестью оставшимися правителями. Где-то на периферии живёт кто-то ещё. Но для самих титанов эти “кто-то” вовсе не подданные. На страшных несуразных существ не принято обращать внимания. Их происхождение и чаяния никого с роду не волновали. Титаны просто были сосланы на их территорию и неплохо тут устроились. Никто не стал возражать. Никто и не претендовал занять их место. Но по природе своей правители Тартара – родня богам. Им не чуждо всё прекрасное. Они способны ненадолго становиться людьми и выглядят при этом лучше многих из нас. Но условия обитания приучили их к огненно-каменной форме жизни, как к самой прочной и практичной. К чему это я? Твари из тьмы противны даже им. Но кое-кто не питает к бесформенным (или наоборот, слишком причудливой формы) существам отвращения. Это Гару. Она когда-то давно осторожно ходила через мрак Тартара по единственной существующей тропе до верхнего мира. Теперь же она носилась под землей, где только могла. Раньше она просто хорошо видела в непроглядной тьме. Сейчас сама была тьмой. С уверенностью можно сказать, что за минувшие пару дней (о времени она имела лишь условное представление, всё, что ценно для неё сейчас, наделено функцией бессмертия) она увидела, нашла, откопала и открыла как вид всех возможных обитателей Мрака. После этой вылазки она получила представление обо ВСЕХ своих подданных. Гару аккуратно сосчитала количество их голов, рогов, глаз, щупалец, прочих отростков. Она попросила Гермеса закинуть ей одну книгу, но от встречи решительно отказалась. Ей требовалось одиночество. После исследования своих владений она залпом прочитала несколько глав. И то, что мы видим сейчас – результат её поисков. Положительный. Отсюда и возникли те самые не навернувшиеся на полные глубокой черноты глаза слёзы, которых её тело лишилось. Морально она рыдала. А всё потому, что Аполлон вспомнил про человеческие вымыслы, которые лично ей всегда казались пошлыми сказками. И это несмотря на то, что она провела большую часть своего бессмертия в городе богини любви. Даже там не доходили до таких глубин извращения.

Оказывается, она всю жизнь заблуждалась. Люди знают толк в пророчествах. Недаром Дельфийским оракулом была простая смертная.

– Будь моя воля, я бы не стремился к войне! Куда проще решить всё при помощи дипломатии.

Гермес в покоях своей матери.

– Потому что ты мудрейший среди богов, мой мальчик.

Она ласково проводит по его пшеничным кудрям. Ей нравилась его чёрная шевелюра. Но тогда он был ещё ребёнком, и она не может представить, как он выглядит сейчас по-настоящему. Впрочем, нельзя отрицать, даже в божественном обличие он прекрасен. Наверное, сын – единственный для неё стимул превращаться в человека. Скалой или рекой быть гораздо привычнее. Но чтобы общаться, приходиться менять форму. А рядом с таким статным красавцем, она старается придать своей форме достойный его вид. Выглядит она, скорее, как его сестра. Иногда перебарщивает с украшательством плоти. Гермес ни раз просил её быть скромнее. Для этой встречи она выбрала образ самоуверенной, горделивой женщины средних лет, которая, однако, забыла про свой возраст.

– Ну, у нас на Олимпе это принято считать трусостью. Впрочем, я сам создаю себе репутацию. Пусть лучше надо мной смеются…

– …чем закончить, как Прометей, – закончила она за него. Это была их любимая поговорка. Лета вкладывала эти слова в голову сына с самого его рождения. И мальчик не подвёл. – Вот я и говорю: мудрейший. С Гару я уже поговорила. С её стороны для тебя не будет опасности. Только служи как следует. Знаю, ты всегда сам за себя. Но сейчас пришла ТА САМАЯ пора, до которой мы все старались дожить. Наконец-то, нам выпал шанс добиться чего-то стоящего.

– Мама!

Гермес вскочил с кресла и встал посреди комнаты, обхватив голову руками. Уже тише снова простонал “Мама”. Он прекрасно знал, как вести себя с новой Гару, кем бы ей ни уготовано стать. И дело вовсе не в его мудрости. Гермес тоже не верил мифам людей, но он хотя бы к ним прислушивался. Знал, чего они боятся и как предполагают побеждать. Поэтому он проанализировал множество альтернативных ходов и, кроме того, (спасибо, мифотворцам!) точно знал, чего делать не нужно. Интересно, на что они надеялись, так подробно расписав своё предполагаемое будущее? Что враг не прочтёт их книгу? Не почерпнёт оттуда полезные сведения? Не будет готов отразить заранее спланированные атаки? Люди глупы. Это касается и Рагнарёка, и Апокалипсиса.

А вот титаны должны позаботиться о себе. Они слишком восторженны и прямолинейны. Это он и пытался объяснить своей матери следующие несколько часов. И сам стал переживать за неё ничуть не меньше, чем она волновалась за него. Оба знали, что идёт большая игра с огнём, правила которой, хоть сами создали фигуры, они не знают.

Гару не видели уже несколько недель. Из подземного мира вообще не поступало сведений. Гермес являлся единственным связующим звеном между мирами, но он уверял, что там не происходит ничего нового. После очередного доклада “ни о чём” на третьем после возвращения гаргульи в семью собрании богов Зевс потерял терпение. Он переставал доверять богу ветров, и все собравшиеся это чувствовали. И многие разделяли это отношение.

– Сначала поднялась такая шумиха, и вдруг – тишина? – Зевс даже не дослушал Гермеса. Перебил его резко и громогласно. – Почему Аид игнорирует нас? Почему ни он, ни она не изволят явиться?

– Видишь ли, отец богов… – Попытался вывернуться докладчик. Но ему не дали продолжить.

– Уж не водишь ли ты меня за нос, мальчишка? Только попробуй играть на оба поля, я припомню тебе всё!

Гермес опустил голову и улыбнулся своим сандалиям. Верховному богу жилось несладко. К собственным подозрениям, наверняка, примешивались ежедневное недовольство супруги. Зевс напоминал сейчас уставшего мужчину, запиленного ревнивой женой и замученного работой с неудовлетворительными условиями труда. Хотелось посоветовать ему взять отпуск.

– Видишь ли, отец богов, – начал он заново, когда тишина укрепилась в своих правах, – в Чистилище безопасно. Осколок, безусловно, разрушается, питая её силы. Но и она, становясь сильнее, учится сдерживать его. Замкнутая, очень тонкая система. Не стоит её торопить и мешать. Аид присматривает за племянницей, поэтому не рискует покидать Дворец даже на короткий срок. А ей сейчас лучше не покидать просторной, привычной комнаты, где спокойно и комфортно.

Гермес сочинял на ходу, как отважно интересующая богов особа борется внутри собственных головы и сердца за судьбу планеты. Реальные же его мысли были такие:

“Скорее бы сбежать отсюда. Пока я трачу время, она может, чего доброго, объявиться. Интересно, где это произойдёт? В Чили? В пустыне Пуну? На острове Пасхи? Неужели, в Мегиддо?! (Гермес вдруг надолго замолчал, боги насторожились. Им показалось, что он забыл какое-то слово, на деле же он пытался оправиться от внезапного волнения. Остальные следили за ним, не рискуя прерывать молчания, чтобы не сбить его с мысли. Опомнившись, докладчик завёл речь о внутренних процессах в Осколке. А его мысли, в отличие от языка, продолжали рассуждать о своём). Как только появится возможность, надо мотать. Со всех ног. Найти её! Титаны должны знать, где. Если и они не знают, возьму их, Аида и Калеба, и организую поиски. Главное, чтобы эти (он взглянул на слушателей, что они восприняли, как знак уверенности и успокоились) не прознали, что мы и понятия не имеем, как обстоят дела у Ан…, то есть Гару. Пока ещё Гару, надеюсь. Пожалуйста, когда я её разыщу, пусть это всё ещё будет она! Вот чёрт! (Мысли снова смешались. Язык от неожиданности снова замер на полуслове. Боги напряглись. Речь потекла своим руслом, мысли – своим). О чём это я? Неужели я так и подумал “ЭТИ”? Как будто “те” – это титаны, а я как будто на их стороне. Ни на чьей я не стороне! Надо прекращать делить всех на “своих” и “чужих”. Я – сам по себе. Как и она. Пожалуй, в таких условиях МЫ – самый разумный выход для нас обоих. Надеюсь, у Гару хватит благоразумия сделать меня своим союзником”.