Впереди показалась развилка, не зная в какую сторону идти, остановился. Хотел уже плюнуть и наугад шагнуть направо, но тут слева раздалось урчание, моментально решившее проблему с направлением. Вздохнув с каким-то облегчением, шагнул в сторону звука, с каждом шагом увеличивая скорость. Внутри появилась какая-то дурная радость, я даже улыбнулся, хотелось поскорее добраться до одержимого.

В следующий момент выскочил в переулок, отличающийся от предыдущего чуть большей шириной. Огляделся, ища глазами источник урчания и сразу увидел того самого одержимого. Он стоял, задрав голову кверху, видимо что-то привлекло его на крыше высокого сарая. Но забраться наверх мешало копье, продолжавшее торчать в том же месте. Либо у твари не было нервных окончаний, и она не обращала внимания на торчащее из спины двухметровое древко. Либо была слишком тупой, чтобы самостоятельно избавиться от засевшего в теле копья. Я склонялся ко второму варианту, за время знакомства с одержимыми, не заметил проявления особой сообразительности. Порадовало лишь одно, останков тела мальца или каких-то кровавых деталей поблизости видно не было. Поэтому не стал больше ждать, бросился в атаку.

— Иди сюда, Мраааазь!!! — конечно, лучшим вариантом было потихоньку подкрасться сзади и прикончить тварь ударом в нарост на затылке. Но мне хотелось видеть глаза твари, отомстить ей не подлым тычком исподтишка, а столкнувшись лоб в лоб. Наверное, это было глупо, ведь безмозглое чудовище не поймет причины моих действий, даже если я буду подробно кричать о них ему в ухо. Ну и пусть, нахрен его! В крови бурлил адреналин, а ярость, наполнявшая меня изнутри, никуда не делась, она требовала выхода.

Услышав мой голос, бегун обернулся на звук, а я уже был рядом. Подскочив к твари, от души размахнулся и заехал кулаком по морде. Раз, другой, третий… бил хорошо, хлестко, но для одержимого этого было маловато. От ударов его голова лишь несильно дергалась, ожидаемого мною нокаута не последовало. Зато последовал ответный удар, который не сломал мне челюсть лишь потому, что пришелся вскользь. Хотя, для того, чтобы сбить меня с ног его вполне хватило. Я растянулся на вязкой, перемешанной с навозом земле, но сознание не терял, несмотря на удар и соображал здраво. Вместо того, чтобы продолжать разлеживаться на земле, я откатился в сторону, прямиком под невысокий забор из горизонтально расположенных жердей, огораживающий какой-то загончик для скота, на данный момент пустой. Тварь рванула было за мной, но копье здорово снижало её подвижность.

Полученная от бегуна оплеуха положительно повлияла на мой рассудок. Я понял, что, поддавшись ярости, совершил глупость, устроив с чудовищем кулачные бои. Эта глупость едва не стоила мне жизни, ведь если удар оказался более точным, я мог попросту отрубиться. А одержимый в это время, с удовольствием перекусил бы мясом самоуверенного идиота. Нет, хватит глупой театральности, к схватке нужно подходить с умом, используя любые возможности для победы.

Поднявшись за забором, не стал подныривать обратно, облегчая твари жизнь, пускай сама лезет сюда, а я подожду. Бегун так и поступил, правда не полез снизу, повторяя мой путь, хотя одна из задумок предполагала легкую победу в случае подобного. Ну ничего, есть другие варианты. Одержимый полез через верх, далось ему это с трудом, злосчастное копье цеплялось за все подряд. Перевалившись через ограду, он неуклюже приземлился. Причём, зацепившееся за жердину древко копья не выдержало нагрузки и переломилось пополам, из-за чего бегун на время потерял ориентацию и оказался на четвереньках.

Такой момент нельзя было упускать, увернувшись от неловкого взмаха лапы, я запрыгнул на спину твари, отреагировавшей на этот жест взбрыкиванием перепуганного коня. Может, в прошлом я был умелым всадником и участвовал в соревнованиях по объезживанию бешеных быков?! Иначе как объяснить, что не слетел со спины одержимого во время устроенного им родео. Можно было представить себя бесстрашным наездником, укрощающим яростное парнокопытное животное. Загончик, в котором происходило действие вполне соответствовал картине, не хватало только лихой ковбойской шляпы. Ага, и зрителей, которые, после увиденного, первым делом упекут в дурку умалишенного, имеющего привычку кататься верхом на одержимых.

Но увлекаться дурными фантазиями не стоило. Тем более бегун может попросту упасть на спину, где придётся вновь бороться. А у меня еще от его собрата остались несколько содранных до мяса ран. Правда, местные подобные повреждения считают сущими пустяками. Но я, пожалуй, не стану преумножать уже имеющиеся “царапины”.

Улучив момент, когда одержимый прыгал чуть менее активно, я примерился и вогнал Антошкину деревяшку в затылочный нарост. После этого пришлось не слишком грациозно спрыгнуть на истоптанную копытами почву. При приземлении удержаться на ногах не удалось, завалился на бок. Но измазаться грязью, в которой наверняка присутствовали отходы жизнедеятельности побывавших в загоне животных, уже не боялся. По той простой причине, что уже и так был с ног до головы в грязи, пыли и крови. Кстати, пока кувыркался по вязкой, на совесть унавоженной земле, наверняка залепил все полученные ранки землей, как советовали местные медсестры. Так не хотел знакомиться с существующей здесь медициной, а она сама со мной познакомилась, никаких усилий не пришлось прилагать.

Не торопясь поднялся, присел на одну из жердей, безразлично глядя на труп одержимого. После всего произошедшего навалилась усталость и апатия. Сейчас бы живца попить. Но бурдючок, выделенный мне для поправки здоровья, так и остался на заменяющем столик ящике, в уютном помещении сеновала. Я же на тот момент ещё не знал, что это настолько важная и полезная штука в местных реалиях. Придётся клянчить у кого-нибудь из воинов.

Но как возвращаться обратно в лагерь, признаваясь, что не уберег мальчишку?! Как смотреть в глаза местным, для кого этот ребёнок был частью их маленькой общины?! Как оправдываться перед крестным, что недоглядел за мальчонкой?! И что ответить его матери, когда она начнет спрашивать, где её маленький сынишка?!

— Тятенька Пустой, вы ево узе убии?

От раздавшегося сверху знакомого голоска я подскочил, словно ужаленный, чуть вновь не растянувшись в грязи. Подняв глаза на крышу сарая, увидел осторожно выглядывающую чумазую мордашку. На мгновение даже потерял дар речи или просто не знал, что сказать.

— Так узе мозна сьезать? А то я баюся, какта высяко!

— Да слезай, Антошка, конечно слезай! — я бросился к краю крыши, протягивая руки навстречу мальцу. — Прыгай, я тебя поймаю!

— Тойка хаясо яви, я баюся!

— Прыгай, ловлю!

Крохотные босые пятки, торчащие из грязноватых штанишек свесились с края крыши, мальчонка оперся руками, оттолкнулся и, негромко пискнул, когда я подхватил его на руки. Но отпускать не торопился, от переполнявших меня чувств, обнял мальчугана, прижимая к себе маленькое худенькое тельце. На глаза вновь навернулись слезы, но я их не замечал, да и вообще на какое-то время перестал замечать что-либо. Радость от встречи с малышом, которого я уже и не думал увидеть в живых, наполнила меня каким-то светлым, теплым чувством. Примерно такими были ощущения, которые испытывал при встрече с бросившейся обниматься Настасьей. Правда, в этот раз они были слабее, да и я не пытался слишком в них вникать. Просто обнимал мальца и радовался случившемуся чуду.

— Тятенька Пустой, ты миня пьясти, сто убизай ат тибя! Я пьесто к мамоцке хотей оцень! Пьясти, не стану бойси убизать! — малец, после догонялок с одержимыми, видимо натерпелся страху. Обнимая меня ручонками за шею, извинялся, а сам всхлипывал.

— Ничего, главное, что я нашёл тебя! Подумаешь, побегали немножко. — я и впрямь больше не сердился на мальчонку. Хотя, когда он обманом удрал от меня, готов был прибить сорванца. — Ты как на крышу то забрался?

— Так вон есница езит, я па ней заез на кьису, а есницу стайкнуй, стоб тизимый ни заез. Тизимые зи дуяцки, ани есницу не смозут сами паставить! — он указал пальчиком на валяющуюся возле сарая, деревянную приставную лестницу. Получается, по счастливой случайности, она была приставлена к крыше высокого сарая. Мальчонка, спасающийся от преследующей его твари, не растерялся, сообразил забраться наверх и столкнуть лестницу, чтобы одержимый не смог последовать за ним. Да уж, сообразительный малый!