– Да уж не ошибусь.

Я не ошиблась. Свернула туда, куда надо было, доехала почти до петли, и Кузя вякнул:

– Сюда!

Куда сюда? Машинально я воткнула «Матиз» в маленький тупичок носом к опоре моста и глянула на Кузю:

– И что?

– И ничего, – рассмеялся он. – Профит.

– Только не говори мне, что мы будем делать это в машине!

– Глинская, ты никогда не делала этого в машине? – крутя ручку приемника, спросил Кузя. После долгих поисков зазвучала Ностальжи.

– Никогда, – хмыкнула я. – Машина дана человеку, чтобы на ней ездить.

– Глупости. Ты много потеряла, но сегодня мы исправим этот пробел! Давай на заднее сиденье!

– Ого, – сказала я и открыла дверь. Внутри всё сжалось так сладко, что я даже испугалась. Да я же извращенка! Мне это всё дико нравится! Вот сейчас сяду на заднее сиденье и…

Кузя плюхнулся рядом, захлопнул дверцу и потянулся ко мне.

– Увидят же!

– Кто увидит, Юльк? С трассы не видно, а тут никто не ездит по вечерам.

Его рука накрыла мою грудь, а меня накрыло такое возбуждение, что стало жарко. Я сама потянулась к его губам, поцеловала, скользнув языком между зубов. Мятный вкус… Мягкие губы, нежные, но такие уверенные. Таю…

Уверенными были не только губы, но и руки, которые приподняли меня и заставили оседлать спутника. Я послушно подчинилась, наверное, из любопытства: как мы сделаем это в моём крохотном «Матизе», где даже ноги некуда деть? Впрочем, у кого-то было много опыта, полагаю. Прямо в поцелуе Кузя начал задирать мою юбку, поглаживая колени, бёдра, талию. А потом оторвался от моих губ и с каким-то детским восхищением обличил:

– Глинская-а-а! Ты трусы дома забыла!

– Не забыла, а намеренно… не надела… – задыхаясь от возбуждения, ответила я. – А ты?

– Я очень правильный, можно даже сказать, пуританский мальчик, – обиделся Кузя и полез куда-то между моих ног, по пути обстоятельно обследовав уже влажные губы лона. Скат в моём животе ударил хвостом, а меня пронзил разряд желания, которое требовало немедленной сатисфакции! И пусть в машине, всё равно, пусть даже видят. Хочу сразу, сейчас, без прелюдий! Хотя нет, хочу с поцелуем, хочу-хочу-хочу… Боже, Кузя, что ты сделал с правильной, можно даже сказать, пуританской девочкой Юлей?

– Достань из заднего кармана презерватив, – выдохнул Кузя, явно зажав член кулаком, чтобы не прорваться во влагалище раньше времени. Я вытащила квадратик плотной фольги двумя пальцами, как заправский карманник, ёрзая по головке клитором и едва сдерживаясь. Кузя зубами открыл две первые клёпки маечки и зарылся носом между грудей. А я зубами открыла упаковку и, вытащив кондом, принялась натягивать его наощупь. Кузя даже застонал, надеюсь, от удовольствия, и принялся судорожно освобождать зубами же мою грудь от майки. Ему это удалось примерно в то же время, что и мне – закончить нелёгкую миссию. Губы сомкнулись вокруг соска, и я со стоном наслаждения села на член, который вошёл сразу на всю длину. Задержавшись, я откинула голову, зажмурилась, впитывая в себя прекрасное ощущение наполненности и сладости бытия. Нет, не буду двигаться… Так и останусь навсегда.

– Юлька… – выдохнул Кузя в мою грудь, и я приподнялась чуть-чуть, чтобы секунду спустя повторить трюк с поглощением члена. Мои руки опирались на спинку, но мне захотелось запустить пальцы в Кузины волосы, что я и сделала, обняв его за шею. Плавно задвигалась вверх-вниз, чувствуя, как плавится в животе от нарастающего возбуждения. Музыка вызывала во всём теле чистый восторг, я будто парила в невесомости. А вокруг нас, за запотевшими стёклами машины, жил светящийся фонарями и огнями машин город. Мы здесь, в самом центре, почти на виду, занимаемся сексом – головокружительно и страстно!

– Кузя…

– Тебе хорошо?

– Да-а-а…

– Сейчас будет ещё лучше!

Рывком он подбросил меня на несколько сантиметров вверх и, упершись ладонями в сиденье, задвигался быстро и сильно, будто не снизу был, а сверху. А я не удержалась от крика – настолько это оказалось классно! Зажмурилась, прижалась к Кузе, чтобы не упустить случайно это ощущение сладкой, невыносимой муки, застонала громко – и пофиг, что могут услышать. А он продолжал долбить меня, как дятел, ритмично и быстро, дыша тяжело и часто, отчего я возбудилась ещё сильнее. Руками упёрлась в потолок…

И не смогла удержаться!

Хрипло вскрикнула, когда оргазм настиг меня, пульсируя в лоне, и тут же Кузя замедлился, будто подбирался к добыче, а потом замер в самой глубине моего тела, застыл, дышать перестал, а я всё не могла насладиться прибоем, не могла отпустить его.

– Глинская… – на выдохе сказал Кузя. – За двадцать дней… мы умрём от оргазма…

– Зато в один день, – тихонечко засмеялась я, приподнимаясь, но он удержал меня:

– Сиди! Подожди немного…

– Ты чего?

– Дай отдохнуть, – он показал язык, и я схватила его губами, втянула в рот, на что Кузя обиженно вякнул: – Э! Это не по правилам!

– В пень правила, – рассмеялась я, укладывая голову ему на плечо. – Видос снимай для арбитра!

– О-о-о, кто придумал видосы снимать? – застонал Кузя и полез за телефоном. – И вообще, обойдётся.

– Снимай, а то вдруг я выиграю, а ты оплатить отпуск откажешься!

13 августа, вторник

Меня разбудил не будильник, как обычно, а звонок в дверь. Правда, спросонья я этого не поняла и принялась искать мобильник, чтобы отключить назойливый звук. Нашла, глянула на экран, узрела время. Пять восемнадцать утра… До будильника еще почти час. Прислушалась. Тишина. Приснилось, что ли?

Возможно. Мы вчера с Кузей после секса в «консервной банке», как он изящно изволил обозвать мою машинку, поехали в «Чебурум» и наелись чебуреков, запивая их пивом, кто тёмным, кто безалкогольным. А потом я отвезла друга домой и поехала к себе.

Взбив подушку, я снова улеглась – досыпать. Но тут же вскинулась, потому что в дверь снова позвонили. И вот кто это может быть в такую рань? Кого принесло? Может, мы топим соседей?

Со вздохом я поднялась, накинула халатик и поплелась к двери. Глянула в глазок. Удивилась. На лестничной клетке стояли две женщины – постарше и помладше – нагруженные баулами. Щёлкнув замком, я открыла дверь и спросила сонно:

– Вы кого-то ищете?

– Ну, наконец-то! – сказала та, что постарше. – Звоним и звоним, уж думали, вы уехали куда-нибудь в Турцию отдыхать!

– Не уехали, – на всякий случай я решила всё отрицать.

– Ну и хорошо! А то ж ведь некуда нам больше в Питере идти-то!

Женщина подхватила чемодан и кивнула на дверь:

– Ну, что ж в дом не приглашаешь? На пороге держать будешь?

– А вы кто? – наконец проснулась я. Чё я, дура, что ли, чтоб пускать в дом непонятно кого… Особенно в пять утра.

– Здрасьте! Не признала! – Женщина обернулась к своей спутнице. – Ну ты глянь, Галь! Родню не признала!

– Из Любани мы, – передвинув жвачку из-за одной щеки за другую, ответила младшая.

– Точно. Я бати твоего сестра, значит, тебе тётя Лена, а она вот дочка моя, Галя.

– Тётя Лена… – растерянно пробормотала я. Да, что-то такое припоминаю. – Знаете, я вас не видела лет двадцать!

– Ну так щас видишь, – тётка нетерпеливо отодвинула меня с пути и протиснулась в коридор. – У нас поезд ночной, в четыре прибыли, спали чёрт-те как, в общем, кофейку нам завари, будь ласка. И где помыться с дороги?

Я зависла на несколько секунд, перезагружая мозги, а потом пожала плечами. Не иначе как не проснулась ещё. Потом закрыла дверь, перелезла через баулы и сказала:

– Кофе сейчас сделаю. Ванная здесь.

И попёрлась к Женьке. Та посапывала, свернувшись в клубочек, а на голове у неё спала Муха. Согнав кошку, я потрясла сестру за плечо:

– Жень! Женька! У тебя есть папин телефон?

Она приоткрыла один глаз, который сразу не сфокусировался, потом разлепила второй, посмотрела на меня и снова закрыла, проваливаясь в сон. Да блин!