Запрещено.

Нельзя.

Вот, что Нат мог услышать от любого жителя Конгломерата. Он пытался разузнать побольше о природе такого запрета. Но ни одного закона, регламентирующего такие отношения, не было. Это давало ему скрытую надежду на воплощение таких желаний. Но он молчал. Ни одна живая душа, даже любимый брат Ридон не знали об этом. Он бы все перенес в бесконечные насмешки. Все, что угодно, но только не смех над тем, что дорого его сердцу.

Марана была самым желанным центром для рядового жителя Конгломерата. Все пути и порталы, главные источники и направления, всё замыкалось на ней. Только по указанию, данному оттуда, могли открыться ходы на другие планеты и сектора этой вселенной. Таким образом передвижение держалось под контролем.

При приближении к главным воротам столицы, она подавляла своим величием. Огромные здания были выстроены в форме большого четырехугольника с высокими и тонкими колоннами. По верхним краям стен прохаживались грифоны. Иногда животные плавно опускались вниз, прогуливаясь по каменным дорожкам вокруг столицы. Когда-то они служили для отпугивания врагов, но сейчас грифоны считались больше украшением, подчеркивая избранность правящей семьи, которая находилась там. Огромные красивые существа с головой животного и телом хищной птицы. За ритуалом кормления мясом каждое утро и вечер приходили наблюдать местные жители. Грифоны являлись чем-то вроде достояния короны, украшением и символом. Они были на одежде правящих семей, украшая подол их плащей и рукава блестящей вышивкой мастериц. Аристократки носили изображения грифонов в виде брошей или расшитых камнями поясов. Грифоны обладали определенным интеллектом, легко узнавали своих хозяев, ворковали с ними на одном им понятном языке.

Нат быстро проскользнул по коридору дворца и вошел в комнату, где его ждал отец с братом.

– Здравствуй, сын, – спокойным голосом поприветствовал его король.

– Нат, ты должен радоваться!

Ридон не мог не сообщить новость первый. Значит, он угадал?

– Ридон, помолчи. Хотел все рассказать сам, но вечно находятся болтуны под носом.

Только сейчас, в свете слабого вечернего светильника, Нат обратил внимание, что отец очень состарился. Как-то уж очень резко. Защемило в груди. А вдруг? Если он поедет, то это займет много времени. Увидит ли отца еще?

Король откинул длинную седую прядь со лба и нахмурился.

– Нат, я очень тебя люблю. Люблю за твой талант, ум, безупречное поведение. Ты хороший сын, истинный мой потомок. Поэтому я не хотел соглашаться на твою учебу. Сааг – иной мир. А я всегда хотел, чтобы ты мыслил нашими понятиями.

– Отец, это нисколько меня не изменит, не сделает хуже.

– Я знаю, я о другом. Связь с Мараной, с Конгломератом. Она так или иначе потеряется за это время. Ридон останется здесь один. Без твоей поддержки.

Ридон присвистнул и ухмыльнулся.

– Ну, ты даешь! Да я хоть вздохну без брата. Никто не будет читать мне нотаций или давать советов. К тому же, наш друг Риго останется со мной. Он не стремится жить иллюзорным миром, а срывает удовольствия сейчас.

Король опустил лицо.

– Риго… Поменьше бы вы общались с ним… Нат, обстановку на Маране нужно постоянно держать под контролем. Нельзя упускать ни одной детали. Ты же в курсе, что произошло в замке Тишины?

Нат поморщился. Он не знал всего о случившемся. Только основное. Предательство, попытка захвата власти и устранение… Нет, мягкая утилизация виновных.

– И у них еще есть сын, тот самый Риго, – многозначительно заметил король.

– Вот тут тебе совершенно не о чем беспокоиться, правда, брат?

Нат согласился.

– Риго абсолютно безвредный человек, он входит в нашу компанию, мы выросли вместе. Он добродушный и во всем нам подражает.

– А что отбрасывает такую тень? Вы видите первоисточник, или свет слишком искажает ее? – мрачно произнес король.

–– Отец, не нагнетайте ситуацию. Лучше ответьте прямо, вы согласны на мой отъезд? Зачем эти разговоры про Риго?

В русле беседы Нат уже начал сомневаться, что его поездка состоится.

Король посмотрел ему прямо в глаза.

– Да, я согласен. Но не одобряю.

Нат с облегчением вздохнул. Главное – согласие.

– Прежде, чем радоваться, выслушай еще один совет от ворчливого старика.

Улыбающийся Нат без особого интереса стал ждать нравоучений. Мысли уже унесли его на Сааг.

– Ты молод, кровь играет. Не вздумай влюбиться в ригванку. Их женщины красивы и привлекают многих мужчин. Но это яд. Настоящая отрава.

Притихший Нат молчал.

– Никогда ни одна из ригванок не ответит жителю Конгломерата взаимностью. Они тщательно берегут свои традиции, культуру и кровь. Но, помимо этого, их женщины лишены сильных чувств. Они спокойны, как камни у берега бушующего моря. Если влюбишься, то просто разобьешься об эти бесчувственные глыбы. Ты меня услышал?

– Да, отец, – прошептал Нат.

Ридон, развалившийся в кресле, засмеялся.

– Интересно наблюдать за тобой, братик. Ставлю все, что есть, но ты хотел переспать с ригванкой!

Нат понял, что краснеет.

– Заткнись! – отрывисто бросил он.

Нат даже сам не осознал, что голос звучит резко, выдавая его чувства. Как же неприятно… Залезть своими грязными мыслями в его мечты, да еще и выставить дураком перед отцом. Нат боялся даже посмотреть на короля.

– Нат, если бы в Сааг отправился Ридон, я говорил бы по-другому. Но ты разумный человек и способен контролировать свои чувства.

– Отец, я обещаю, что никого не подведу, – тихо сказал Нат.

Интересная дружба у них складывалась. Два юноши принадлежали к настолько разным семьям, что встретиться они могли только случайно. Но срочный переезд родителей Силура вынудил их быстро искать школу для сына. Отец мальчика был военным, занимавшим довольно высокое положение в мирах Алласа. Его жена уже привыкла к частым передислокациям и сменам обстановки. Удивительно, что при всем этом она не бросала свою работу. "Биология – мое развитие, моя любовь, мое призвание!" – повторяла она на любое предложение супруга успокоиться и посвятить себя только воспитанию Силура.

Она изучала медицину во всех ее аспектах. Энергетическая помощь и восстановление, первопричины болезней в подконтрольных вселенных. Мир был так многогранен, что она не переставала удивляться взаимосвязям болезней и физических тел. Но в глубине ее души жила неутоленная страсть к музыке. Когда-то, в детстве, мать Силура хотела учиться петь и создавать сказочные мелодии, подобные тем, что звучали на вечных холмах. Но наставница пресекла мечты сразу.

– Ваша дочь совершенно не имеет слуха!

И, словно желая добить родителей окончательно, прибавила:

– Я, конечно, могу с ней позаниматься… Любой каприз ради таких уважаемых граждан, но девочка бесперспективная.

На семейном совете было решено не тратить лишнее время на музыкальные занятия.

– Зачем они тебе, доченька? Лучше думай о будущем… Музыка, звук голоса должны наделять силой и вдохновлять. При искажении голосовых связок и плохом слухе ты можешь принести неконтролируемый вред миру. Нужно успокоиться и принять это.

И Анис училась, оправдав надежды достойных родителей. Но ее сын, ее маленький Силур! Он должен воплотить все свои мечты в жизнь. И Силур оказался на редкость талантливым мальчиком. Знания его вдохновляли, окрыляли, наполняли возвышенными чувствами.

А особую радость Силуру доставляла похвала матери. Каждым своим достижением он словно заслуживал ее одобрение. Мама счастлива и ему светлее, лучше, душа играет. Силур не переступал через себя, он занимался с удовольствием. Поэтому, когда зашла речь о том, чтобы связать свою будущую жизнь с изучения пространств, юноша был в восторге. Папа не возражал, он любил жену и сына и предоставлял им полную свободу действий.

Силур обожал родителей. Мама была его первым другом, а папа высшим авторитетом, непогрешимым существом. Он мало бывал дома, все время занимала служба, какие-то обязанности. Но те редкие часы вместе с сыном он проводил, расспрашивая его обо всем.