Литмир - Электронная Библиотека

– Ты когда-нибудь слышала более прелестный голос, душечка? – осведомился мистер Дженнингс Родольф у миссис Дженнингс Родольф.

– Ах, нет, никогда, любовь моя! – ответила миссис Дженнингс Родольф.

– Не кажется ли тебе, душечка, что после легкой обработки голоса мисс Мартин сравнилась бы с синьорой Марра Бони? – спросил мистер Дженнингс Родольф.

– Именно, именно это и пришло мне в голову, любовь моя, – ответила миссис Дженнингс Родольф.

Общество продолжало веселиться, мистер Дженнингс Родольф сыграл на трости две мелодии, затем удалился за дверь гостиной и исполнил свой коронный номер подражание известным актерам, режущим инструментам и некоторым животным; мисс Мартин со все возрастающим успехом исполнила еще несколько романсов, и даже чудный старичок выступил с пением. Его песня, собственно говоря, состояла из семи куплетов, но так как он помнил только первый, то и пропел его семь раз подряд к своему большому удовольствию. Затем все пропели национальный гимн с чисто национальной независимостью – кто во что горазд, не обращая внимания на остальных, – и, наконец, гости разошлись, уверяя, что это был самый приятный вечер в их жизни, а мисс Мартин прониклась твердой решимостью последовать совету мистера Дженнингса Родольфа и как можно скорее совершить свой «выход» на сцену.

Однако хотя «выходить» на театральные или оперные подмостки, или в свет, или в шутники очень приятно для лица, которого это непосредственно касается, если только ему или ей удастся «выйти» с блеском, и удержаться, а не уйти снова в безвестность, – добиться как того, так и другого, к сожалению, чрезвычайно трудно, причем одинаково трудно, во-первых, появиться и, во-вторых, раз появившись, удержаться, в чем очень скоро пришлось убедиться мисс Амелии Мартин. Сколь это ни странно (ведь речь идет о женщинах!), но главной слабостью мисс Амелии Мартин было тщеславие, а отличительной чертой миссис Дженнингс Родольф – любовь к нарядам. Из комнаты на третьем этаже дома N 47 по Драммонд-стрит (угол Джордж-стрит, близ Юстон-сквера) доносились заунывные вопли: это упражнялась мисс Мартин. Спокойное достоинство оркестра «Белого Акведука» в начале сезона нарушил приглушенный ропот. Он был вызван появлением миссис Дженнингс Родольф в блестящем туалете. Мисс Мартин прилежно училась, следствием чего были завывания; миссис Дженнингс Родольф иногда безвозмездно давала уроки, результатом чего были туалеты.

Проходили недели; сезон в «Белом Акведуке» начался, продолжался и уже перевалил за половину; кройка и шитье были запущены, и доходы портнихи-модистки незаметно сходили на нет. Приближался вечер бенефиса. Мистер Дженнинги Родольф покорился настойчивым мольбам мисс Амелии Мартин и сам представил ее комику-бенефицианту. Комик сиял улыбками и рассыпался в любезностях: он сочинил дуэт специально для этого случая и будет счастлив петь его с мисс Мартин. Настал долгожданный вечер. Публики собралось множество – девяносто семь шестипенсовых порций джина с водой, тридцать две рюмки бренди с водой, двадцать пять бутылок эля и сорок один глинтвейн; подручный драпировщика с супругой и избранным кружком знакомых занимал боковой столик вблизи оркестра. Концерт начался. Песня – чувствительная: исполняет белокурый молодой джентльмен в голубом фраке со сверкающими металлическими пуговицами. (Аплодисменты.) Еще песня – игривая: исполняет другой джентльмен в другом голубом фраке с еще более сверкающими металлическими пуговицами. (Громкие аплодисменты.) Дуэт – исполняют мистер и миссис Дженпингс Родольф – «Удались, злодей кровавый». (Бурные аплодисменты.) Соло – мисс Джулия Монтегю (единственный раз в сезоне) – «Я – монах». (Овации.) Первое исполнение комического дуэта «Вот и хорошо» мистер Г. Тэплин (комик) и мисс Мартин.

– Бра-ва! Бра-ва! – закричали подручный драпировщика и его компания, когда комик грациозно ввел в залу мисс Мартин.

– Валяй, Гарри! – завопили друзья комика.

«Тук-тук-тук», – постучала по пюпитру палочка дирижера.

Загремело вступление, и затем раздалось слабое чревовещательное чириканье, исходившее, казалось, из самых глубин организма мисс Амелии Мартин.

– Пойте! – рявкнул каткой-то джентльмен в белом пальто.

– Не трусь, наддай, старушенция! – подбодрил другой.

– С-с-с-с, – разразились все двадцать пять бутылок эля.

– Тише, тише! – запротестовали подручный драпировщика и его компания.

– С-с-с-с, – продолжали бутылки эля, к которым присоединился весь джин и большая часть бренди.

– Вышвырните этих гусей! – в негодовании закричали подручный драпировщика и его компания.

– Пойте, – прошептал мистер Дженнингс Родольф.

– Я пою, – возразила мисс Амелия Мартин.

– Громче! – сказала миссис Дженнингс Родольф.

– Не могу, – ответила мисс Амелия Мартин.

– Вон! Вон! Вон! – завопила публика.

– Брава-а-а! – закричали подручный драпировщика и его компания. Но делать было нечего – мисс Амелия Мартин покинула эстраду с гораздо меньшими церемониями, чем на ней появилась, и, поскольку пение у нее не вышло, она так никуда и не «вышла». Хорошее настроение возвратилось к публике лишь после того, как мистер Дженнингс Родольф в течение получаса подражал различным четвероногим, стараясь перекричать шум, пока не посинел от натуги, но к мисс Амелии Мартин и по сей день не возвратились ни хорошее настроение, ни платья, преподнесенные ею миссис Дженнингс Родольф, ни голос, которым – как когда-то поклялся своей профессиональной репутацией мистер Дженнингс Родольф она обладала.

Глава IX

Школа танцев

Свет еще не видывал школы танцев, которая бы пользовалась в своей округе таким успехом, каким пользуется школа синьора Билльсметти, из Королевского театра. Напрасно стали бы вы искать эту школу где-нибудь в Спринг-Гарденс, или на Ньюмен-стрит, или Бернерс-стрит, или Гауэр-стрит, или Шарлотт-стрит, иди Персистрит; ни на одной из тех многочисленных улиц, на которых испокон веков ютились лица свободных профессий, аптеки и пансионы, вы ее не нашли бы; да и вообще надлежит искать ее не столько в аристократическом Вест-Энде, сколько повосточнее, где-нибудь в густонаселенных и все еще застраивающихся кварталах по соседству с Грейс-Инн-лейн. Это совсем недорогая школа танцев – ведь четыре шиллинга шесть пенсов за три месяца в общем очень умеренная цена. При всем том – это отнюдь не общедоступное заведение, ибо число учащихся в нем ни в коем случае не превышает семидесяти пяти, а квартальная плата строжайшим образом взимается вперед. Обучение производится: общее – в зале, индивидуальное – в гостиной. Семейство синьора Билльсметти включается в стоимость, как одна из привилегий, выпадающих на долю того, кто платит за индивидуальное обучение, – иначе говоря, тому, кто берет отдельные уроки, синьор Билльсметти предоставляет в качестве помещения свою гостиную и в качестве партнера – свою семью. Когда же ученик приобретет некоторый навык, его пускают в парадную залу, где танцуют парами.

Такова была школа синьора Билльсметти, когда мистер Огастес Купер, с Феттер-лейн, впервые увидел шествовавшую вдоль Холборн-Хилла ходячую рекламу, возвещавшую миру о намерении синьора Билльсметти, из Королевского театра, открыть сезон большим балом.

Сам мистер Огастес Купер был связан с москательной торговлей, только что достиг совершеннолетия, обладал маленьким капитальцем, маленькой лавочкой и маленькой матушкой. Привыкнув в свое время управлять супругом и заправлять его делами, после его смерти она принялась точно так же управлять сыном и заправлять делами сына. Таким образом, прозябая по будням в маленькой комнатушке позади лавки, а в праздники в сосновом ящике без крышки (именуемом церковной скамьей) в маленькой сектантской церквушке, мистер Огастес Купер об окружающем мире знал не больше малого ребенка, между тем как сын Уайта – тот, что жил напротив, у слесаря, и был моложе Огастеса на целых три года, – прожигал жизнь вовсю: шатался по театрам, посещал трактирные концерты, поглощал устрицы бочонками, пиво галлонами, и даже подчас закатывался куда-нибудь на всю ночь и возвращался домой на рассвете с самым невозмутимым видом, словно так и надо. И вот, в самое это утро, мистер Огастес Купер положил, что больше терпеть не намерен, и объявил матушке свое бесповоротное решение «провалиться на этом месте», если ему не будет немедленно выдан в личное пользование ключ от входной двери. Шагая вдоль Холборн-Хилла и размышляя обо всем этом, и в частности о том, как бы получить доступ в порядочное общество, он вдруг узрел объявление синьора Билльсметти и сразу понял, что нашел как раз то, что ему нужно; ведь тут он убивал двух зайцев сразу: во-первых, он получал возможность в наикратчайший срок сколотить вокруг себя приятное общество, выбрав подходящих людей из числа семидесяти пяти учащихся, выплачивающих свои четыре шиллинга шесть пенсов за квартал, а во-вторых, научился бы отплясывать различные танцы в узком дружеском кругу без всякого стеснения и тешил бы тем своих друзей.

11
{"b":"7061","o":1}