Весельчак и нахал, лис ни с кем и ни с чем не считался, всегда всё делал по-своему и поступал как заблагорассудится – этакий вольный бродяга-цыган. Но по какой-то необъяснимой причине он вызывал симпатию, и барсук ничего не мог с этим поделать. Поэтому дядюшка Билл без лишних слов попросил Буззи-Пуззи опять застелить стол скатертью и достать холодную говядину и маринованную сельдь. Никто и никогда не мог упрекнуть дядюшку Билла в негостеприимности.

Было видно, что мистер Паркер изрядно проголодался. Дядюшка Билл и Буззи-Пуззи с тревогой смотрели, как холодная говядина стремительно исчезает в пасти гостя, но, разумеется, вежливость вынудила их промолчать. Затем лис съел одну за другой три маринованных селёдки – просто невероятно!

– Я вижу, ты голоден, Паркер, – многозначительно заметил дядюшка Билл. Если так пойдёт и дальше, скоро у них не останется никакой еды – запасов не хватит даже до Рождества.

– Ваша правда, господин Барсук, – ответил гость, поглубже засовывая салфетку за воротник и выкладывая на тарелку очередную рыбину, – а всё из-за холодов и, конечно, из-за усталости. Ужин отменный! Превосходная говядина и первоклассная маринованная сельдь, просто первоклассная! Должен признаться, я очень обрадовался, когда увидел вашу баржу, в такую-то морозную ночку, – продолжил лис. – Я и не собирался возвращаться сегодня в Рощу. До неё отсюда добрых шесть миль, а то и больше – куда мне с таким тяжёлым грузом.

Дядюшка Билл и Буззи-Пуззи переглянулись. Подтвердились их худшие опасения: мистер Паркер, без сомнения, намеревался остаться у них на ночлег! Дядюшка Билл заметил, что во время еды их гость заметно нервничал. Время от времени он замолкал на полуслове и, казалось, к чему-то прислушивался, навострив одно ухо, или украдкой посматривал на мешок в углу.

Буззи-Пуззи, который был весьма любопытным зверьком, решил выяснить, что же находится в мешке. Пока лис беседовал с дядюшкой Биллом, ёж незаметно переместился поближе к углу. Затем, будто бы направившись за дровами для печки, Буззи-Пуззи мимоходом пнул мешок лапой. То, что лежало в мешке, было тяжёлым и мягким. Очевидно, это была какая-то туша, причём довольно крупная!

Наконец, когда дядюшка Билл не выдержал и начал зевать, мистер Паркер сказал, что после такого тяжёлого дня он был бы не прочь прилечь и отдохнуть.

– Если вы не возражаете, друзья. Где мне можно расположиться? Сгодится любое место, дорогой господин Барсук, – продолжил лис, – на столе или под столом, где угодно. Я привык к твёрдой постели, сплю в кустах, в лесу, в стогах сена, среди ивовых корней – мне всё равно, уверяю вас.

– Может быть, вы сможете прилечь на двух сдвинутых креслах, – предложил Буззи-Пуззи, опасаясь, как бы дядюшка Билл не принялся настаивать на том, чтобы ёж уступил гостю свою койку. – Набросаем подушек, и вам будет удобно.

Мистер Паркер с сомнением посмотрел сначала на кресла, а затем на уютную коечку Буззи. Было ясно, чтó у него на уме. Но на этот раз дядюшка Билл не стал потакать желаниям гостя. По правде говоря, его раздражала манера мистера Паркера принимать всё как само собой разумеющееся. Подумать только: он ведёт себя как дома, словно это его баржа! И вот два кресла подвинули друг к другу, нашли одеяло, а из пледа дядюшки Билла вышел отличный матрас.

В качестве подушки мистер Паркер предпочёл использовать свой мешок. Стало совершенно очевидно, что он не желает показывать хозяевам его содержимое. Тут уж Буззи-Пуззи рассердился не на шутку. Ёж собирался удовлетворить своё любопытство, как только мистер Паркер уснёт, но теперь это было невозможно. Наконец, все трое устроились, и дядюшка Билл потушил лампу.

Мистер Паркер ужасно храпел! Храп эхом отдавался в каюте, разбудив и дядюшку Билла, и Буззи-Пуззи – оба громко возмущались из-за такого невероятного шума.

В конце концов дядюшка Билл зажёг лампу. Он был в отчаянии: уснуть при таком невыносимом храпе было невозможно!

Мистер Паркер лежал на спине, подложив под голову свой мешок, содержимое которого по-прежнему оставалось для хозяев загадкой. Его рот был приоткрыт, а глаза закрыты. (Или нет? Буззи-Пуззи уверял, что видел, как подрагивали веки.) Лис храпел при свете лампы так же сильно, как и в темноте. Дядюшка Билл несколько раз громко кашлял, Буззи-Пуззи словно невзначай уронил на пол книгу, но лис продолжал храпеть.

– Я знаю, чтó его разбудит, – с усмешкой произнёс дядюшка Билл.

Он полез в шкафчик над своей койкой и вытащил оттуда медный охотничий рожок. Подмигнув Буззи, дядюшка Билл поднёс рожок к губам. Зазвучал пронзительный охотничий сигнал «Зверь поднят» – протяжный пульсирующий звук, который дядюшка Билл столько раз слышал в зимнем лесу.

Звук рожка произвёл на лиса волшебное действие: мистер Паркер вскочил с кровати, словно ужаленный.

Храпа той ночью больше не было слышно!

К следующему утру окна баржи так сильно обледенели, что в них ничего нельзя было разглядеть. Все проснулись поздно, даже мистер Паркер – к тому моменту, когда лис открыл глаза, дядюшка Билл уже приготовил завтрак. Но аппетитные запахи кофе, сосисок и бекона быстро подняли лиса на ноги, и он водил туда-сюда длинным чёрным носом, принюхиваясь.

– Ах, – сказал мистер Паркер, потирая лапы, – я всегда говорил, что ничто не сравнится с ароматами традиционного английского завтрака, приготовленного морозным зимним утром, – да и любым другим утром, к слову сказать! Вы оба просто счастливчики: живёте на этой замечательной барже и прекрасно питаетесь. Но и мне не на что жаловаться: моя жёнушка-лисица – неплохая хозяйка, мы прекрасно ладим друг с другом и живём не так уж худо.

– Прошу к столу, – самым беззаботным тоном позвал дядюшка Билл. – Завтрак готов! – Барсук повернулся к столу, держа в лапах сковородку, в которой продолжали тихонько шипеть жирные подрумянившиеся сосиски. – Сколько тебе, Паркер, две или три?

– Три будет в самый раз, – ответил лис, жадно глядя на сковородку и в глубине души желая забрать себе всё её содержимое.

Кофе разлили по чашкам – никто не умел варить его так хорошо, как это делал дядюшка Билл. И хотя в его меню были только простые блюда, готовил он их превосходно.

Кто же откажется от завтрака таким ясным солнечным утром! Каждая веточка, каждая травинка, каждый стебелёк тростника на берегах канала – всё словно было усеяно алмазами, оттого что после снегопада ударил сильный мороз. А баржа, конечно, застыла на месте – её прочно сковал лёд.

Ровные поля по обе стороны от канала были укрыты снегом и ослепляли белизной. Бледно-голубое небо отливало зеленоватым оттенком, и тени от деревьев и изгородей окрасились почти в тот же цвет.

Завтрак как раз близился к концу, когда дядюшка Билл случайно бросил взгляд из окна на эту солнечную картину, радующую глаз. Он тут же отложил нож и вилку.

– Что за диво! С холма, на котором стоит ферма, спускается человек с ружьём. Он очень спешит! С ним собака – похоже, они идут по следу!

Мистер Паркер тотчас же вскочил. Он глянул в окно из-за плеча барсука – дядюшка Билл почувствовал, как чёрные лисьи усы щекочут ему ухо.

Мистер Паркер торопливо схватил свою кепку.

– Прошу прощения? – спросил дядюшка Билл, в изумлении поворачиваясь к нему.

– Это Чарли Шкуридж с Яблоневой фермы, а с ним пёс Мик. Сегодня я не хочу встречаться ни с тем, ни с другим, – ответил мистер Паркер.

Фермер быстро шагал по полю вслед за большой лохматой собакой, которая рвалась вперёд, натягивая поводок. Вдруг поводок лопнул, мистер Шкуридж упал в сугроб, выронив ружьё из рук, а здоровенный пёс, избавившись от висевшей на ошейнике обузы, радостно завыл и с удвоенной прытью бросился по следу – взять его было легко, так как мистер Паркер оставил на снегу хорошо различимые отпечатки, которые вели прямиком к барже.

– Думаю, мне пора, – внезапно объявил мистер Паркер. – Мне придётся оставить мой мешок – можете пользоваться, поздравляю с Рождеством, и всё такое. И, возможно… Да, пожалуй, я оставлю здесь свой макинтош.