Василий не мог поверить, что Курзов, главный умник больницы, эрудит, острослов, вдруг несет явную ахинею.

   - Ладно, жизнь подскажет - член покажет. - Подытожил диспут Сашка.

   Новый год прошел как-то незаметно. На крещение ударили морозы. Василий отчаянно мерз в своем полушубке на искусственном меху. Потом наступил февраль с его оттепелями. В отделении текла рутинная жизнь с незначительными событиями. Шефиня собиралась по весне женить сына и постоянно обсуждала эту тему с другим ординатором, Ольгой, дамой такого же предпенсионного возраста, как и сама. Василию скучно было это слушать. Женитьба ему в ближайшее время не светила. С Тонькой они рассорились, похоже окончательно. Пару молоденьких медсестричек строили ему глазки, но начинать ухаживания ему было лень.

   Незаметно подкатила весна. Можно было, наконец, повесить в шкаф надоевший полушубок.

   Жизнь скрашивали беседы с Сашкой Курзовым, который тоже маялся, но не от скуки, а от неопределенности. Он "наводил мосты" для поступления в аспирантуру или, если не выйдет, в клинординатуру. Провинциальная больница ему наскучила, хотелось столичного размаха и уровня. Вася скептически оценивал его шансы на успех. Курзов же был воодушевлен примером своего предшественника, врача этой больницы, которому подобное удалось несколько лет тому назад.

   Обсуждали все подряд, но преимущественно профессиональные вопросы. Курзов имел на все свою точку зрения, нередко радикально расходившуюся с общепринятыми канонами. Политику они почти не трогали. Но она напомнила о себе неожиданным образом.

   Василий снимал "однушку", принадлежащую пожилой тетке, живущей тут же, через стенку в двухкомнатной квартире, одну из комнат которой хозяйка сдавала еще двум квартиранткам- студенткам. Для Василия сьем жилья обходился дороговато, но оно того стоило: было удобно в транспортном отношении, а главное, хозяйка не требовала привычного "не шуметь и не водить", ей вообще было неинтересно, как и кто проживал в ее квартире, лишь бы оплата была во время.

   Поэтому Василий немало удивился внеплановому визиту хозяйки. Она принесла ему повестку в военкомат.

   - Пришлось мне расписаться в получении. Семеновна, почтарка наша, знает, что я всегда дома, мне занесла. Я подумала, вдруг что-то важное.

   На грубой желтовато-коричневой бумаге бланка был указан кабинет и дата ожидаемого визита.

   Курзов озадаченно рассматривал повестку.

   - Да, братец, похоже тебе не отвертеться.

   - Это еще почему? Я ж офицер запаса, срочную службу не должен проходить. - Возмутился Василий.

   - А тебя и не на срочную службу хотят отправить, а призвать как раз, как офицера запаса. Имеют право. Вот тебе и Афган. Но не бзди раньше времени, тебя туда вряд ли погонят, туда кадровых направляют, а их заменить кем-то надо. Хотя, лучше откосить, для надежности.

   Судя цвету лица, красным глазам и сиплому голосу было видно, что товарищ майор с похмелья и это состояние для него привычно.

   - В общем, слушай сюда. Лучше приходи по-хорошему. Вздумаешь прятаться, все равно найду. Да ты сам подумай, как тебя не забрать: ты молодой, не женатый, детей нет. Так что послужишь родине.

   Василий неожиданно для себя обозлился. С какой стати его судьбу должен решать этот алкоголик? На его памяти никого из врачей не призывали даже на сборы, видно майору надо кого-то отмазать от призыва, вот он и нашел дурика.

   - Ну, это еще вилами по воде писано, товарищ майор.

   - Чего?! Да ты... Да я тебя... А ну, пошел на х...й!

   Через пару дней бумага из военкомата пришла в больницу. Кадровичка вызвала Василия, зачитала текст, согласно которому администрации лечебного заведения предлагалось "оказать содействие" в исполнении соответствующего закона.

   Василий пригорюнился. Зря он тогда поругался с майором, начальником отделения военкомата, ведавшего призывом. Идти служить не хотелось. Да и мутные слухи про войну в Афганистане не радовали. Якобы шли бои и были большие потери.

   Курзов был категоричен.

   - Отмазываться тебе надо. Риск большой. Ты не представляешь, какой бардак в армии, наш майор - интеллигент по сравнению с другими отцами-командирами. Будем думать.

   Обдумывание привело Курзова к категоричному выводу, что единственный шанс у Васьки откосить - по здоровью.

   Курзов разглагольствовал.

   - Как известно, нет здоровых людей, есть недообследованные. Что имеем в запасе по части болячек?

   Наскребли хронический бронхит, такой же гастрит и радикулит.

   - Не, не подходит. Только при условии жирной подмазки или крепкого блата. Что имеем по этой части? Хрен собачий. Давай искать еще.

   Нашелся еще геморрой. Оба рассмеялись такому добавлению в букет болезней, но Курзов тут же восторжествовал.

   - Вот! Это оно! Узлы выпадают? Не? Скажешь, что выпадают. А у меня однокурсник в областной проктологии работает. Сделает тебе операцию.

   - Да ты что? Ложиться на операцию?!

   - Ага, еще уговорить проктологов надо на эту операцию. А ты что думал?

  За Родину-мать не стыдно и пострадать. Кому-то служить, кому-то жопу резать.

   Сокурсник Курзова был деловит и самоуверен.

   - Да запросто! Я бы и сам сделал, но зав наш, Григорьич, шибко принципиальный, хочет, чтоб все через него шло. Но я с ним договорюсь, он ко мне прислушивается.