- Вот оно, наступило! Эпоха заканчивается! Чувствуешь, Васисуалий?
Но Василий чувствовал только промозглую сырость: и этот канун нового года- ни снега, ни мороза, оттепель- не оттепель, самая мерзкая погода.
Подьехал автобус, народу было не то, чтобы битком, но для такого времени дня немало. Устроились на задней площадке, лицезрея убегающую дорогу.
- Ну, давай, уже, колись! - Потребовал Васька.
- Неа, только после первого бокала. - Категорично отказал Сашка.
Автобус проехал перекресток и повернул.
Перед взором друзей предстала эпическая картина: на самом перекрестке, на месте, где мог бы стоять регулировщик, стоял странный человек в стеганом ватном халате -так называемом бушлате, в белых подштанниках и тапках на босу ногу. Василий с ужасом узнал в нем своего больного из тринадцатого отделения по фамилии Коваленко. Как он сюда попал в таком виде было непонятно, но оставлять его здесь было невозможно.
Сашка сразу все понял:
- Твой?
- Угу...
На их счастье, сразу за поворотом было остановка. С криками : "Шеф не спеши, не все вышли!" Приятели вывались из автобуса.
Коваленко на их появление отреагировал невозмутимо, спокойно дал отвести себя на обочину.
- Пани Деменция Глобарна*? -Высказал догадку курзов.
- То так, пан ма рацию. - Также по-польски ответил Василий и добавил по-русски: - Корсаковец*.
Обьект диагностического диалога психиатра равнодушно смотрел вдаль, не проявляя никаких эмоций. Время от времени он начинал дрожать, цокая зубами.
- Бля буду, придется ему еще и пневмонию лечить. Ну, и что теперь делать? - Курзов перехватил поудобнее рукав больного. - Слышь, Коваленко, ты куда шел?
Больной внимательно посмотрел на Курзова и ничего не ответил.
- Он что, мутичный*? -Курзов переадрсовал вопрос коллеге.
- Да нет, просто он все уже сказал, я думаю. - Ответил Вася. - Пошли на остановку, придется везти его на автобусе. Попутка таких пассажиров не возьмет.
- Представляю, каких п...здюлей Катя выпишет дежурной смене. - Позлорадствовал впрок Курзов.
В сторону больницы проехало несколько автомашин. Водители притормаживали, рессматривая необычную троицу: двух пижонов в пыжиковых шапках, с портфеля-"дипломатами", державшими под руки человека в кальсонах.
Показалась машина "Скорой помощи".
-Кажись повезло, к нам в больничку, наверное, везут кого-то - а куда им тут еще ехать? - предположил Василий.
Курзов присмотрелся и сказал: - Да это наша машина, дурдомовская.
"Рафик" затормозил, передняя дверца приоткрылась, выглянул пассажир, в котором друзья-психиатры узнали начмеда, и весело спросил:
- Что, беглеца поймали? Садите его скорее, пока не простыл.
Назад ехали молча. Начмед вышел возле административного корпуса, больного повезли "домой", в отделение.
При "разгоне" дежурных в исполнении шефини Василий не участвовал, они с Курзовым последовали примеру героя песни Высоцкого: "А если я чего решил, то выпью обязательно".
В пивной было душно и шумно. Курзов отхлебнул из кружки и скомандовал:
- Пошли!
- Куда?
- На воздух, пройдемся.
- С кружками?
- Ну да.
Вышли. Курзов в расстегнутой дубленке и сдвинутой на затылок шапке вдохновенно размахивал кружкой.
- Ты, Васька не понимаешь, тебе менталитет советский мешает.
- Да ладно, телись уже! Нагнал интригу.
Сашка Курзов остановился и торжественным голосом изрек:
- Союзу п...здец!
- Какому союзу? - Спросил Василий.
- Какому? Советскому, конечно.
Василий, на всякий случай, оглянулся, не слышит ли кто.
- Сашхен, ты че, от больных заразился? Что ты несешь!
- Истинно глаголю вам, самый полный, всеобьемлющий п...здец!
- С чего ты взял?
- А ты слышал, что вчера передали? Советский союз ввел войска в Афганистан!
- Тю, удивил. Мало ли кто чего кому ввел. Вон в Чехословакию вводили войска и ничего. Апокалипсиса не произошло.
- Эх, Васюта, Васюта! Как же ты не понимаешь! Ведь это начало конца. Афганистан это горы и ислам. Коготок увязнет, птичка пропадет.
- Да что там того Афганистана, нашел кого бояться.
- Не скажи. Партизанская война дело такое. Да и Запад им поможет.
