Действительно, еще медсестра не успела выдернуть уголку, она уже почувствовала приподнятое настроение и даже веселье. Она, смеха ради, пульнула свой тапок под кушетку и залилась смехом.
- Следующий раз на два кубика меньше. -Сказал врач медсестре.
Впрочем, веселье быстро пропало, но ощущение блаженного покоя оставалось. "Наверное, наркотик" лениво шевельнулась мысль.
Голова слегка кружилась. Звуки она ощущала четко, но как бы издалека. Зазвучал голос врача, ритмично повторяющий фразы о расслаблении и спокойствии. Потом она уснула и проснулась уже в своей палате. Немного болела голова.
Ну и что это было? Стоп, тебе же вечера между делом обещали начать психотерапевтическое лечение. А наркотик зачем? А ты уверена, что это наркотик? Черт, но это было приятно. А с тапочком неудобно вышло. Что это за игривость на нее нашла? Ладно, это психбольница, здесь подобным никого не удивишь.
Дни стали проходить быстрее. Страх, нещадно уничтожавший ее уполз куда-то в свою пещеру подсознания и лишь время от времени злобно рычал оттуда. Беседы с врачом постепенно превратились из напрягающей необходимости в лучшее время дня. Казалось, они переговорили уже обо всем: начиная от литературных вкусов, заканчивая юридическим обоснованием ее лечения. Родители, последнее время только мать -отец, как всегда, опять был чаще занят, приходили уже не каждый день. Соседки по палате оказались отзывчивыми и простодушными сельскими тетками. Медсестры и санитарки успели удовлетворить свое любопытство, касающееся ее профессии и места работы. Та медсестра, которая дежурила в ту первую ночь после поступления Элины в больницу, оказалась заядлой театралкой и была даже в курсе некоторых театральных интриг.
Однажды к ней в палату заглянули две смущенные молоденькие медсестры и попросили аудиенции. Повели в "комнату для арттерапии" - по прежней терминологии "красный уголок", где по вечерам народ смотрел телевизор. Там ей поведали о том, через полтора месяца, ко дню медсестры, в больнице будет проведен традиционный конкурс среди представительниц этой профессии и каждое отделение должно подготовить номер художественной самодеятельности. По итогам аудиенции Элина обязалась приготовить сценарий для сценки в жанре эстрадной миниатюры на злобу дня и специфику места.
Пошла третья неделя пребывания Элины в больнице. Она чувствовала себя если не совсем здоровой, но, по крайней мере, не настолько больной, чтобы валяться днями на койке без всякого дела. В тоже время проситься на выписку она опасалась. И не потому, что боялась отказа, а потому, что не была уверена в своей свободе от болезни - временами ей казалось, что ее хорошее самочувствие и настроение возможно только в этих стенах.
Она все больше и больше привязывалась к врачу, замечая, что стала выискивать предлоги и оправдания для более частых визитов в его кабинет. Иногда появлялась пугливая мысль о своей влюбленности и каждый раз ее окатывала волна стыда и страха. Она чувствовала растущую симпатию к этому человеку и никак не могла понять, чем вызвано его расположенность к ней - взаимной симпатией или никакой расположенности нет и вовсе, а она видит лишь проявления его профессионализма.
Элина стала ревниво отмечать, что врач пользуется популярностью среди других больных. Пару раз соседки в палате устраивали импровизированный диспут на тему кто лучше "он или она", сравнивая доктора с его коллегой-женщиной предпенсионного возраста и приходили к выводу, что "мужик всегда лучше бабы". Не укрывалось от ее наблюдательного взгляда и кокетство молодых медсестер в присутствии доктора.
Ее позвала дежурная медсестра и спросила, когда придут родители на свидание.
- Пусть кто-то из них подойдет сюда, на пост и напишет заявление на отпуск.
- Какой отпуск? - не поняла Элина.
Медсестра тоже удивилась:
- Доктор вам разве не сказал? Он отпускает вас в лечебный отпуск. Домой на выходные. Заявление это так, формальность, расписаться на бланке и все.
Вот так сюрприз! Ура-ура! Наконец-то она будет дома. Примет нормально ванну, напечет себе оладий. Просто поваляется на своем диване.
По этому поводу попросилась позвонить своим. Трубку взяла мать. Сказала, что они с отцом будут завтра.
Наконец наступило завтра. На обходе врач подтвердил свое решение отпустить ее на выходные дни -"но только к родителям, к себе, одну, пока не могу отпустить, потерпите". Ладно, уговорю мать, сьездим ко мне хоть на часок.
На этот раз отец приехал один, без матери. К ее удивлению, к дежурной медсестре он идти отказался.
- Но меня же не отпустят без твоего заявления!
- И правильно, что не отпустят. Рано тебе еще домой.
- Это врач решает, не ты!
- Все, что касается тебя решаю я. Пока. Думаешь, я не догадывался, что ты хотела сделать с собой? Врач выпишет тебя и забудет. А я мне с тобой возиться всю жизнь. Ну, может не всю. Но пока ты себя не сможешь обеспечивать или мужа найдешь надежного.
- Хорошо! Выйду замуж за Вову!
- За Вовика? Не смеши. Тоже мне, нашла опору.
- Но меня уже сняли с питания, мне есть не дадут два дня!
- Покормят, никуда не денутся.
Расплакалась, убежала в палату. Когда успокоилась, пошла к медсестре. Та отвела к врачу.
Доктор сидел хмурый, не смотрел в глаза.
- Знаю, уже рассказали. Он ваш отец. Он в чем-то прав. Мне нужно было согласовать с ним.
Помолчал. Потом предложил:
- А давайте, вы поговорите еще и с психологом. Наша в декрете, как-то привыкли без нее обходиться. Я договорюсь с психологом из соседнего отделения.
