Давид обнёс открытый город крепкою стеною «кругом» и «во внутрь» таким образом, что стена охватывала весь западный холм и параллельно западной стене уже укреплённого «града Давида» тянулась западная стена дотоле незащищённого и открытого города. Таким образом, разделённые Тиропионом, друг против друга расположились как бы два укреплённых города или два разных квартала, западный и восточный. Лишь Соломон объединил их. Иерусалим быстро расцветал, а население его постоянно росло уже при Давиде, но истинное величие город обрёл при сыне его, Соломоне.
При Давиде в городе появились первые монументальные постройки. Известно, что царь велел искусным тирийским зодчим, присланным его союзником Хирамом, соорудить дворец и ещё несколько сопутствующих ему строений.
Согласно восточному обычаю, Давид также озаботился сооружением царской усыпальницы. «Гробницы Давидовы» были расположены на северо-западе, напротив «ступеней, спускающихся из града Давидова». В этой усыпальнице, состоявшей из ряда высеченных в скале склепов, вход в которые был снабжён архитектурными украшениями, были погребены многие преемники Давида. Во времена царя Хизкияху эта усыпальница царей оказалась тесною, что заставило прах вышеназванного царя отнести в место повыше. Преемники Хизкияху основали собственные усыпальницы, значительно севернее вблизи южной храмовой стены, ибо царские могилы должны были лежать в непосредственном соседстве с храмом, так что стена усыпальницы соприкасалась со стеною храма.
В правление Соломона статус Иерусалима как столицы Израиля ещё более упрочился. Географическое положение города, находившегося в центре страны на пересечении традиционных путей с севера на юг и с востока на запад, способствовало экономическому расцвету города. Через Иерусалим проходили караваны из Месопотамии в Египет и из Финикии к Красному морю. Расширив город к северу и построив на горе Мориа Храм, а по соседству с ним царский дворец, Соломон закрепил за Иерусалимом уникальный статус священного и, одновременно, престольного города. Позднее Иерусалим, будучи средоточием религиозного и государственного бытия еврейского народа, превратился в краеугольный камень национального самосознания и восприятия национальной истории, мессианских чаяний пророков и духовных руководителей еврейства.
Строить храм Соломон начал не на пустом месте. Во-первых, царь Давид за годы своего правления собрал и оставил Соломону огромные запасы золота и серебра, железа и меди, а также прочие драгоценности, добытые в многочисленных войнах. Во-вторых, завещая наследнику строительство храма, Давид перед своей смертью созвал представителей всех колен и всех начальников и предложил им сделать пожертвования в пользу строительства. Тогда же он передал Соломону и разработанный им, совместно с Синедрионом, проект храма. Описание будущего храма Давид завершил словами: «Всё это (сказано) в писании от Господа, – который вразумил меня о всех работах предначертанных».
Соломон приступил к строительству храма на четвёртый год своего царствования, в 480 году от Исхода евреев из Египта, в начале второго месяца. За содействием он обратился к Хираму, царю финикийского города Тир. Тот прислал опытного зодчего по имени Хирам Абифф, а также плотников и других ремесленников. Кедры и кипарисы, самый дорогой материал того времени, также доставил из Ливана Хирам. Камни (песчаник) добывали там же на горе, где их обтёсывали каменотёсы Соломона и Хирама и жители финикийского города Гебал. Уже в готовом виде их доставляли на место постройки, поэтому «ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении». Медь поставляли с медных копей Соломона в Эдоме. Всех работников насчитывало тридцать тысяч израильтян и сто пятьдесят тысяч ханаанеев и финикиян. Работами руководили три тысячи триста специально назначенных надсмотрщиков. Строили храм семь лет и завершили работы в восьмом месяце одиннадцатого года царствования Соломона. Освятили храм на следующий год, в седьмом месяце, перед праздником Суккот (Кущей) с величайшей торжественностью при участии старейшин Израиля, глав колен и родов. Ковчег завета торжественно установили в Святая святых, и Соломон при этом вознёс публичную молитву, начало которой гласит: «Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле; я построил храм в жилище Тебе, место, чтобы пребывать Тебе во веки» (3Пар. 8:12, 13).
Вместе с тем, Соломон подчёркивает: «Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил» (3Цар. 8:27).
Празднование освящения храма длилось четырнадцать дней и его описание свидетельствует о том, что строительство храма было делом величайшей важности для всего народа. Храм являлся частью комплекса царского дворца и, несомненно, доминировал над окружающими постройками. Дворец, возведённый тем же финикийским зодчим Хирамом, располагался рядом с храмом и сообщался с ним посредством отдельного входа. Недалеко от храма Соломон также построил свой летний дворец и дворец для дочери египетского фараона, которую взял в жёны. Строительство всего храмового комплекса длилось шестнадцать лет.
Священная территория храма имела две главные части: Азара, то есть двор, и Хейхал, то есть само здание.
Двор занимал большую площадь и был разделён на две части – внешнюю и внутреннюю. При входе на территорию Храмовой горы посетитель попадал прежде во «внешний двор», который назывался Эзра гдала, то есть «большим» или «новым». Здесь происходили народные собрания и молитвы. Особенно много людей собиралось здесь по праздникам. Сюда, кроме главного входа с востока, вели ещё входы с севера и с юга (со стороны дворца). С этих трёх сторон к нему примыкали здания для священников и кладовые.
Через внутренние «южные» ворота, покрытые медью, посетитель поднимался во «внутренний двор», который назывался также «верхним», поскольку находился выше внешнего двора, а также «двором священников», для которых эта территория собственно и предназначалась. Этот двор непосредственно примыкал к зданию храма. Он был построен из трёх рядов обтёсанного камня и из ряда кедровых брусьев и был окружён низкой оградой в три локтя высотой, чтобы народ мог видеть священнодействие.
Царь мог войти в этот двор прямо из дворца через верхнюю галерею, так что ему не нужно было проходить через внешний двор. При входе во внутренний двор помещался Амуд, то есть «столб», нечто вроде ораторской трибуны, с которой царь обращался с речами к народу.
В этом внутреннем дворе, перед входом в Притвор, стоял большой медный Жертвенник всесожжения, на котором совершались жертвоприношения животных. Он представлял собой квадратную трёхступенчатую конструкцию двадцати локтей длиной, двадцати шириной и десяти высотой.
Первая ступень (10х10 м), погружённая в землю и обведённая кюветом, была высотой в один метр; вторая ступень (8х8 м) – высотой два метра; третья (6х6 м) – высотой в два метра – называлась Харэль, на её углах было четыре «рога». С восточной стороны к жертвеннику примыкали ступени.
В стороне от жертвенника, к юго-востоку от здания храма, помещалось «медное море» (бронзовая чаша огромных размеров), служившее для омовения священников. Диаметр «моря» составлял десять локтей, длина его окружности тридцать, высота – пять, а ёмкость – от двух до трёх тысяч батов. Толщина его стенок была приблизительно 7,5 сантиметров, так что весило «море» около 33 тонн. «Море» стояло на двенадцати медных быках – по три с каждой стороны света.
По сторонам двора (на севере и на юге) стояли десять медных умывальников, по пяти в каждой стороне, для омовения жертв. Умывальники были украшены изображениями херувимов, львов и быков и стояли на медных «подставках» (мехонот) на больших колёсах.
Само здание храма было каменным и располагалось в центре внутреннего двора. Его длина (с востока на запад) составляла шестьдесят локтей, ширина с севера на юг – двадцать локтей и высота тридцать локтей (соответственно 30х10х15 м.). Приведённые цифры указывают только внутренние размеры здания, толщина его стен не указана. В описании Храма Иезекииля она составляет шесть локтей.
