Переодевшись в обычную одежду, Гарри поднялся в Большой Зал. Тут царила просто волшебная атмосфера. Огромные наряженные ели, переливающиеся разными огнями; падающий снег, конечно же, зачарованный. За учительским столом так и веяло Рождественским настроением: Дамблдор сменил свою шляпу на шапку Санты, а Снейпу предлагал дёрнуть хлопушку. Его мантия со звёздами была не менее чудной, чем его шляпа. Она была красная, и казалось, что это не Альбус Дамблдор, великий маг и тот, кого Волан-де-Морт всегда боялся, а Санта Клаус с мешком подарков для детей.
Хагрид без устали подливал себе вина и становился всё краснее и краснее, контрастируя с немного бледным и мрачным лицом профессора МакГонагалл. По прошествии более двух месяцев история с Грейнджер сгладилась, забылась в памяти школьников. Министерские сотрудники уже давно закрыли дело, в Пророке эта тема была похоронена под грудой других. Новые заботы вытеснили и память о той девочке, и всё остальное. Но влияние этого события всё ещё испытывалось. В частности практически все родители попросили своих детей провести Рождество с ними. Поэтому в Большом Зале сидело меньше дюжины школьников.
Гарри сел за стол Когтеврана, где сидели все ученики, которые всё же остались на Рождество в школе. Ученики из других факультетов, которых было мало, сели за один общий стол. Трудно было сказать, кого из студентов было больше. Хотя из гриффиндорцев сидели всего лишь четверо Уизли: близнецы, его бывший друг и староста Перси. Рон Уизли, наверное, единственный, кто помнит и переживает по поводу смерти Грейнджер. Возможно, ему стыдно за свои последние слова, адресованные ей. Да и то, что из-за их ссоры Рон невольно стал причиной смерти девочки, грузом лежало у рыжего на сердце. Но Уизли никто не винил. Даже Малфой не стал проходиться по этому поводу. Хорёк вообще старался не вспоминать про смерть гриффиндорки и тот день, лишь упоминая в контексте того, что отец вот-вот скинет директора. Хотя его отец, если судить по тем газетам, что листал Гарри, употреблял более осторожные фразы, обтекаемо намекая на то, что руководство школы не справляется и необходимы изменения.
Рядом с Поттером сел когтевранец, имя которого Гарри не мог припомнить, и наложил себе овсянку с клубникой. Гарри последовал его примеру, особо не прислушиваясь, что говорят ученики. В основном это были незнакомые школьники старших курсов.
— Э-э-э, Гарри, — кто-то робко и неуверенно позвал слизеринца. Им оказался тот самый когтевранец. — Счастливого Рождества.
— И тебе счастливого Рождества, э-э-э… — Гарри замялся, не зная имени этого студента, лишь по галстуку определив, что тот учится на Когтевране.
— Терри Бут, — заметив смятение однокурсника, подсказал мальчик с каштановыми волосами, протягивая руку для рукопожатия. Имя Терри ничего Гарри не говорило, однако Бут был рад подружиться с Гарри Поттером.
Немного подождав, Поттер всё же ответил на рукопожатие, отметив с лёгким сомнением, что Терри сделал это из-за его известности.
О чём могут говорить когтевранец и слизеринец? Мало о чём. Но Бут оказался умным не по годам собеседником, который мог поддержать почти что любой разговор, знал, что и когда нужно сказать. Терри неплохо разбирался в маглах и их науках, что было редкостью.
После рождественского пира руки Гарри были завалены подарками, вот только белые мыши куда-то делись. Хотя Поттер догадывался, что они станут праздничным ужином миссис Норрис. Гарри медленно вышел из Большого Зала в сопровождении Терри Бута. Тот, вновь пожелав слизеринцу счастливого Рождества, накинул на себя тёплую мантию и выбежал на улицу, где Хагрид устраивал катание на санях по Чёрному озеру.
Гарри по привычке запер на ключ дверь. Но со временем Поттер забеспокоился. Существует заклинание «Alohomora», которое отпирает закрытую дверь. Правда, это заклинание является не очень сложным, но и открыть можно не все двери.
Поттер залез с ногами на кровать, садясь по-турецки и открывая книгу. В оглавлении он искал то, что может хорошо закрыть дверь. «Colloportus» — заклинание, запечатывающее дверь. Гарри сомневался, что получится наложить запечатывающее заклинание. Да, он неплохо умел колдовать, мог поднять перо, открыть дверь, наколдовать свет и даже создать воду. Но делал это чуть с лучшим успехом, чем Невилл на зельеварении. Ему понравилось, что в книге были подробные описание и инструкция использования этих заклинаний. Еще Гарри решил попробовать изучить «Protego». Защитные чары, на случай, если кто-то решит его атаковать. Оставалась одна небольшая проблема. Не было того, на чём можно отработать заклинания.
Каникулы после Рождества пролетели быстро. За это время Поттер научился запечатывать дверь. Не с первой попытки, конечно, и даже не с десятой. Сейчас слизеринец тоже не был уверен, что заклинание работает как надо, но теперь у него не получалось открыть дверь магией, только его ключом. Однако, решив, что ещё будет практиковаться в свободное время, он выдохнул. Постепенно начали приезжать отдохнувшие ученики.
Начался новый семестр.
Комментарий к Christmas
¹ Знак Даров Смерти, но для Забини Блейза — скорее всего, лишь знак Гриндевальда.
² В мире магов, как мы знаем, много сладостей, но они отличаются от наших. Так что не думаю, что Нотт пробовал наши шоколадки комунарка или спартак? :)
========== New semester ==========
Каникулы закончились, и начался новый семестр, принёсший с собой февральские морозы. Ученики втягивались в учёбу весьма неохотно, засиживаясь допоздна в библиотеке и гостиных.
Для Гарри семестр означал лишь очередные домашние задания, а также попытки скрыть свою жизнь у маглов от однокурсников, которые начали обсуждать планы на лето, хотя до того было ещё далеко.
Гарри очень хотел провести каникулы в магической семье, но не в такой, где нужно вести себя идеально, хотя даже такая компания была бы лучше, чем лето у Дурслей.
Однажды Гарри проснулся посреди ночи от шума у его двери. Сев в кровати, он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна. Кто-то пытался проникнуть в его спальню. Но запирающее заклятие оказалось не под силу обычной “Алохоморе” и теперь голоса совещались о том, что же делать. Гарри надел очки. Сердце бухало где-то у горла. Схватив палочку с тумбочки, он направил её на дверь. Это Малфой с Крэббом? Непонятно. Пошептавшись, обладатели голосов начали удаляться. Гарри метнулся к двери и замер сбоку от неё, изо всех сил прислушиваясь. Скрипнула лестница. Кто-то поднимался по ней вверх. Значит, это не с его курса: у первоклассников спальни находятся на этом этаже. Что они хотели? Точно ушли? Гарри ещё с пару минут размышлял открыть ли дверь и посмотреть, кто это был, но осторожность взяла своё. Хорошо, что он изучил Коллопортус — трудное, но полезнейшее заклинание. Но кто же это был? А вдруг они вернутся? Гарри схватил стул и притащил его к двери. Если кто-то взломает его дверь, то наткнётся на стул. А он уж этим взломщикам задаст! Хотя сейчас ему, стоящему в темной комнате и нервно сжимающему палочку, набор изученных заклинаний показался откровенно жалким. Чем из этого можно противостоять тем же старшекурсникам? Вдруг это были парни с седьмого курса?
Подождав для верности пару минут и начав уже замерзать в одной пижаме, Гарри отправился обратно в кровать. Кто бы то ни был, они уже ушли, а завтра с утра вставать. Он забылся тревожным сном.
Проснувшись утром и увидев свой стул у двери, он вспомнил события ночи. Теперь всё это казалось таким нелепым. Может, это ему приснилось? Хмыкнув, Гарри встал, надел очки и, вооружившись палочкой, повернулся к двери. Тихо. Он аккуратно отодвинул стул, засунул ключ в замок, повернул и приоткрыл дверь. Никого нет. Что они тут делали? Пытались взломать его чары? Или навесили проклятие на выход? Надо проверить.
— Фините, — вполголоса произнёс Гарри, взмахнув палочкой. У пола что-то сверкнуло, и он отшатнулся от двери. Теперь никаких сомнений: заклятие было. Гарри нервно проглотил слюну и оглядел пустой коридор и пролёт винтовой лестницы. Что за чары навесили тут? Он их отменил? Для верности ещё раз наколдовав отменяющие чары и ничего не увидев, он закрыл дверь и отправился одеваться. Из раздумий его вывела хлопнувшая дверь. Гарри рванул к своей и, распахнув ее, увидел Гойла в коридоре. Мысль, как проверить, сняты ли чары, сама собой пришла ему в голову.
