Но вдруг, после очередного хлопка двери, один за одним все голоса смолкли. На пороге стоял профессор Снейп. Его лицо, и обычно не отличавшееся здоровым цветом, теперь было бледнее мрамора. Держа руки в карманах, он окинул гостиную внимательным острым взглядом, на долю секунды останавливаясь на каждом взволнованном лице.
— Произошло новое нападение, — без прелюдий заявил он. — Завтра утром вы все отправитесь домой.
Студенты застыли в гробовой тишине. Выждав минуту, чтобы все переварили сказанное, профессор снова заговорил:
— Если кто-то что-то видел или обладает любой информацией, касающейся нападений, я настоятельно рекомендую немедленно, — Снейп особенно выделил «немедленно», — сообщить об этом мне. В противном случае, Хогвартс будет закрыт.
К чести слизеринцев, никто не обернулся на Гарри Поттера, который покрылся табуном мурашек от этого известия и необычно сурового голоса декана. Гарри невольно сглотнул. Как закрыт? Его отправят обратно к Дурслям? Навсегда? Но он хочет остаться в Хогвартсе… Так не может быть!
Вдруг Гарри встретился взглядом со Снейпом. Удивительно, но его бледное лицо больше не выражало привычного презрения при виде мальчика. Оно вообще ничего не выражало, серым пятном расплываясь перед взором Гарри. Лишь пустые черные глаза профессора притягивали его, словно магнит, засасывая в свою бездну, не давая возможности вырваться. Никто не издал ни звука, не решаясь прервать момент. Неожиданно Дафна схватила Гарри за руку, и тот скосил на неё удивленный взгляд, но девочка не отрываясь испуганно смотрела на их декана. Поттер невольно повернулся в ту же сторону и снова встретился взглядом со Снейпом.
На лице Снейпа мелькнуло сомнение и он вздохнул, отводя взгляд. И словно дышать стало легче.
— Профессор, — тихо произнесла Фарли, нервно вдохнув. — Кто на этот раз?
— Джиневра Уизли, — холодно заявил Снейп. — Чудовище утащило её в Тайную комнату.
Тут и там послышались шокированные вздохи и перешёптывания. На секунду Гарри показалось, что профессор хотел сказать что-то ещё, но в следующее мгновение он молча развернулся и вышел прочь.
========== Неизвестный слизеринец. ==========
Северус Тобиас Снейп, май 1993 года, подземелья Слизерина.
Северус Снейп закрыл за собой дверь гостиной и остановился, обдумывая произошедшее там и всю ситуацию в целом. Делая объявление своим слизеринцам, профессор внимательно следил за реакцией каждого, стараясь вычислить потенциального или потенциальных виновников или свидетелей. В общем и целом, студенты казались шокированными и напуганными, что, конечно же, не могло не принести некоторое облегчение. Кем бы ни являлся наследник, вероятность того, что в данный момент он находился в гостиной его факультета, была ничтожно мала. Но, к сожалению, полностью отметать такую возможность всё равно было нельзя: у каждого маньяка в истории был ничего не подозревающий сосед. И Снейп просто должен был знать наверняка. На законных основаниях допросить каждого ученика, применяя легилименцию, профессор не мог. Даже у мракоборцев не было таких прав. Но сам он никогда особо не стеснялся в использовании поверхностной легилименции, для которой не нужна волшебная палочка, а проблемы законности или этичности его мало волновали. Если никто не почувствует и не поймёт его мимолётного касания к их разуму, то и переживать не о чем.
Основы легилименции гласят, что человеческая память — это не книга, которую можно взять и раскрыть, когда заблагорассудится, а куда более сложная материя, многослойная, со своей структурой. И процесс легилименции чем-то напоминает осторожный визит в зеркальный зал, в котором волшебник рассматривает отраженную жизнь человека в зеркалах фрагментарно, чуть ли не случайным образом. И не существует никакой возможности окинуть взором всё это целиком. Магловское понятие «телепатии» имеет мало общего с настоящей легилименцией. Маги, овладевшие этим искусством, способны при определенных условиях проникать в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. Особенно те воспоминания или мысли, которые гложат человека, которые у него постоянно на уме.
Северус Снейп с удовольствием бы покопался в памяти Поттера, наверняка там нашлось бы то, за что его можно было бы исключить из школы. Причём он обладал не только умением с помощью заклятия Легилименции препарировать сознание человека, а мог незаметно, без палочки, проникать в сознание человека, глядя ему в глаза. Это было своеобразное искусство, мастерство воли.
Он периодически заглядывал в сознания его студентов, чтобы держать ситуацию хоть под каким-то контролем и иметь возможность среагировать в разы быстрее. Снейп был уверен: если бы кто-то из тех слизеринцев, которые были у него под подозрением, хоть как-то был связан с происходящим, то он рано или поздно это понял бы. Большинство подозреваемых были старшекурсники, и, к его сожалению, среди них были и те, кто развил в себе навыки окклюменции и могли защитить свой разум от вторжений извне. Но даже они вряд ли были в состоянии ощутить столь лёгкое касание их мыслей. Особенно после неожиданного объявления, которое ни одного студента не оставит равнодушным.
Не считая наследника Слизерина, разумеется.
А вот проклятый мальчишка Поттер… В отличие от подавляющего большинства маленьких кретинов, блуждающих по школе, кажется, с одной единственной целью — усложнить его жизнь, и в отличие даже от некоторых особо бездарных его коллег, Снейп не считал Поттера наследником Слизерина. Этот самовлюбленный напыщенный эгоист просто не был способен ни на что выдающееся, будь оно плохим или хорошим. Паршивец мог лишь купаться в украденной славе, упиваясь всеобщим вниманием, которое ничем не заслужил, как и его никчёмный отец. Северус Снейп испытывал отвращение, вспоминая о том, что Джеймс Поттер был любимчиком на факультете Гриффиндор, но Гарри Поттер… Сын переплюнул своего отца и стал любимчиком в Слизерине. На его факультете, среди серебра и зелени! Этот факт приводил его в бешенство.
Обычно мимолетные ковыряния в совершенно тривиальных сознаниях паршивцев не приносили Снейпу никакого удовольствия, но в этот раз он поддался любопытству при виде обескураженной физиономии Поттера и задержался в голове мальчика намного дольше, чем было строго необходимо. Он не сомневался, что его змеи это заметили: столь пристальное внимание никак нельзя было принять за обычный изучающий взгляд. Каково же было его удивление, когда вместо радости от того, что пострадала семья Уизли, с которой у Поттера сложились явно плохие отношения, мальчишка думал лишь о том, что не хочет закрытия школы, не хочет возвращаться к маглам, к этим Дурслям. Хотя чего ещё ждать от этого несносного неблагодарного выскочки? Все мысли исключительно о себе и своих мимолетных желаниях — ничего нового и удивительного. Никаких помыслов о Тайной комнате в его никчёмном мозгу, естественно, не было и в помине. Откуда бы им там взяться? Несмотря на это, в тот момент Снейпа так и подмывало перебрать память Поттера более подробно, смакуя каждое воспоминание по отдельности, но это не сулило ему ничего, кроме неприятностей. Он и так решился на слишком многое при всех.
Профессор вынырнул из своих раздумий и нахмурился, растерявшись на секунду. Что делать дальше? Ах да, встреча с остальными деканами. Резко развернувшись на месте, Снейп зашагал в сторону кабинета Макгонагалл. Даже если Минерва всё еще в башне Гриффиндора пытается донести ситуацию до своих тупоголовых учеников и объяснить, что им пора собирать манатки, смысла стоять в пустом коридоре не было. Эх, если бы не похищение девочки, он был бы даже рад, что все эти болваны покинут школу раньше времени..
