— Ээ, в тысяча шестьсот семьдесят восьмом году?

— Не совсем. В тысяча шестьсот восемьдесят девятом году. Вам стоит проявлять больше внимания на уроках истории магии. Хотя этот закон готовился не одно десятилетие, а многие государства того времени принимали подобные законы или указы об ограничении общения с маглами ещё раньше, но именно Международный Статут о Секретности был принят почти всеми магическими странами в тысяча шестьсот восемьдесят девятом году и заложил основание того мира, в котором мы сейчас живём. Так вот за шесть веков до этого события, профессор Слизерин выразил мысль, что нельзя обучать маглорожденных учеников, а секреты магии должны принадлежать только семьям чистокровных волшебников. А остальные основатели были не согласны с такой точкой зрения, поэтому профессор Слизерин со временем покинул школу. И… оставил в замке комнату… Тайную Комнату, которую никак не найти. И лишь тот, кто наследует магию самого профессора Слизерина, может открыть её и как-то, с помощью этой комнаты, изгнать всех тех, кто не удовлетворял стандартам школы… с точки зрения профессора Слизерина.

Профессор Флитвик замолчал, а Гарри потрясенно быстро переваривал полученные сведения. Выходит Малфой был прав? Теперь понятно почему он связывал эту надпись с угрозой маглорожденным. Но причём тут нападение на кошку?

— Профессор, но если профессор Слизерин (Гарри невольно повторил обращение самого Флитвика к основателю) так относился к маглорожденным, то почему напали на кошку? Вряд ли она была маглорождённой школьницей!

— А это… Сложно однозначно установить причину такого поступка, мистер Поттер. Возможно, лиходей лишь хотел привлечь внимание этим к своей надписи… Или показать серьёзность своих намерений.

— А может это просто жестокий розыгрыш? — Гарри вспомнил свои подозрения насчёт близнецов Уизли. При новости, что в замке может быть какая-то комната — Гарри представлялось что-то темное, зловещее — становилось очень неуютно и даже страшно.

— Всё может быть, мистер Поттер, — неторопливо произнес профессор. — Однако, все мы должны быть настороже. И ещё, раз зашло обсуждение на эту тему, я хотел бы у Вас кое-что спросить. Вам известно что-то про Тайную комнату? Может кто-то подозрительно себя ведёт? Или после моего рассказа у вас какие-нибудь подозрения появились? Или может даже знаете, кто это?

Гарри в какой то момент сообразил, что это ведь его многие подозревают. Темный Маг… Победить Темного лорда мог лишь темный маг.

Почувствовав на себе изучающий взгляд Флитвика, который мальчик часто замечал от других учеников и даже в гостиной, он растерялся.

— Извините, профессор, мне ничего не известно, — промямлил Гарри, с ужасом чувствуя как краснеют его щеки. Не говорить же профессору, что на факультете на самом деле подозревают его самого?!

— Вы уверены, мистер Поттер? — С напором поинтересовался Флитвик. — Надеюсь Вы понимаете, что угроза может быть реальна. Никому бы не хотелось повторения прошлогодней трагедии.

— Да… Да. — Неожиданно маленький и безобидный профессор словно окутался силой и буквально подавлял его этим. — Но… но ведь может это просто легенда? Нелепая легенда. Этот Слизерин же умер тысячу лет назад и комнату никто не нашёл за это время. Так почему сейчас?..

Профессор вздохнул и перевёл взгляд на листы с учебным материалом на столе. Поправив своими узловатыми руками пару исписанных листов, он повернулся обратно к Гарри:

— Боюсь, что это не просто легенда. Раньше Тайную Комнату открывали. Пострадали студенты. В ходе одного нападения погибла девочка. — Гарри встретился взглядом с серыми глазами профессора. — Поэтому, мистер Поттер, ситуация очень серьёзная. И я Вас прошу, если что-то будет известно, то немедленно сообщите мне.

— Разумеется, профессор, — Гарри чувствовал как капля пота стекает по его лопатке. Он уже сто раз пожалел, что решил спросить про Тайную Комнату.

Комментарий к Легенда о Тайной комнате

Нужно мнение читателей. Стоит ли писать название глав на английском языке или переименовать все на русский?

========== Слизерин против Гриффиндора ==========

После злопамятного разговора с профессором Флитвиком Гарри несколько дней чувствовал себя не в своей тарелке. Связано ли эта надпись о Тайной комнате с предупреждением эльфа? Состояние прострации из-за подозрений в его сторону сменялось смешанным чувством ужаса и неверия, что существует Тайная комната и колдун, который не остановится перед убийством маглорожденных волшебников ради каких-то затхлых идей Салазара Слизерина, так и каким-то чувством удовлетворения, что именно его, Гарри Поттера, считают не просто известным именем, которое больше ничего из себя не представляет. Нет, его считают сильным, хоть и темным магом, который способен открыть совершенно секретную комнату, которую за сотни лет не мог найти никто, ни один профессор! Необъяснимо, но факт — это приковывало к нему внимание и даже прибавляло почтения среди некоторых слизеринцев, хотя многих из них он даже не знал, как зовут! Но с другой стороны, такое нездоровое внимание к нему не внушало оптимизма, а немного тревожило его. И если со стороны других факультетов лишь немногие ученики подозревали его в чём-то и с опаской провожали взглядами в коридорах, то настороженное отношение профессоров оказывало куда большее влияние на него. Хотя часто Гарри казалось, что это всё разыгралась мнительность и преподаватели относились к нему как к обычному ученику, а не как Дурсли — словно он нечто опасное или зараженное, как будто заведённая бомба, которая может взорваться.

Тем временем Дафна видимо забыла о разговоре с Гарри, а тот сам не спешил поднимать эту тему, как и вопрос о противостоянии Малфоя и Дамблдора. Уроки Локонса внезапно перестали быть для мальчика испытанием нервов, а превратились в своеобразную отдушину, где Гарри развлекался как мог, невольно получая удовольствие от неожиданно открывшегося у него актерского таланта, да и аплодисменты, что всегда ждал профессор после какой-либо сцены, так же грели душу мальчика. Да и то, что отношение профессора не изменилось и на очередном уроке защиты от темных искусств Гарри играл оборотня, показывало что не все считают его темным магом.

Мнение остальных студентов мальчика перестало интересовать, так как ни с кем из них он не общался, кроме дежурных фраз на уроках. А вот мнением своего факультета он дорожил. И тем больше он радовался, что скоро открытие сезона квиддича. Первый матч — Слизерин против Гриффиндора! И всю неделю до матча в гостиной только об этом говорили, к вящему удовольствию Гарри, задвинув в угол тему про несчастную кошку Филча. Больше всех, разумеется, ораторствовал Павлин, то упоминая какие-то свои достижения, то рассказывая как он будет громить ненавистных львов. Причём с его слов выходило, что это красно-золотым ещё повезло, что его выбрали на роль ловца. Будь он охотником, то результат будущего матча был трехзначным, разумеется в пользу Слизерина, а вратарь Гриффиндора — Вуд — прописался бы в больничном крыле как минимум на месяц. И когда в субботу утром Гарри шёл в Большой Зал в компании восторженного и немного нервничающего Малфоя, то никак не мог понять, чего он сам ждёт от предстоящего матча. С одной стороны, ему очень хотелось увидеть победу своего факультета. Учитывая что он видел на тренировках, то именно у слизеринцев были самые лучшие метлы среди всех команд, и это решающий фактор. Да и вечеринка после матча всегда приятна и дружелюбна. Но с другой стороны Малфой с помощью своих метел лишил его шанса попасть в команду. Подобная несправедливость очень злила и обижала мальчика. Вот бы Павлин позорно выступил, а все поняли, что именно Гарри мог бы привести их к победе. Или вдруг Малфой получит травму, а Гарри выйдет и поймает снитч! В какой-то момент, уже идя за радостно гомонящей толпой в компании что-то живо обсуждающих рослых студентов в зеленых мантиях на стадион, он даже пожалел, что не взял на трибуны свою метлу. Хотя, наверное, смотрелся бы он очень глупо. Усевшись между Ноттом, который неожиданно выбрал место рядом с ним, и Крэббом, Гарри с удивлением заметил, что Фар­ли со своей компанией занимает ряд сидений выше, прямо над ними, мимоходом попросив подвинуться четвертый курс. Обычно они садились куда выше, где вид и обзор лучше на происходящее в воздухе. Тем временем начали выходить команды. Первыми, как всегда, вышли слизеринцы и Гарри усмехнулся — второкурсник Малфой смотрелся на фоне других куда более рослых игроков словно гном среди людей. Их сектор трибун радостно закричал, приветствуя свою команду. Почти сразу же показались гриффиндорцы и болельщики команды Слизерин тут же встретили противника свистом и улюлюканьем. Зато другие зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками, Гарри с негодованием отметил, что за львов болел не только Гриффиндор, но и Когтевран с Пуффендуем. Тем временем Флинт и Вуд пожали друг другу руки и вскоре, подгоняемые ревом толпы, обе команды взмыли в воздух.