— Норт, иди в дом. Дейле плохо. Ее надо положить в кровать, — Василиса буквально затолкала брата за дверь, хлопнул перед ним дверцей.
— Я бы врезал ему.
— Я это поняла.
Василиса облокотилась о дверной косяк и усмехнулась так, что захотелось расстегнуть пару пуговиц на рубашке. Нос кольнул запах духов, который только-только удалось забыть… Плохо, очень плохо. Фэш шагнул назад, стараясь никак не выдать себя. Где же эта кнопка? Чертова Огнева никуда не уходила, продолжая пялиться на него.
— Ты в Драгшир? Можешь не отвечать, это понятно.
Драгоций напрягся, если она сейчас попросится с ним, то он скажет… да он что-нибудь придумает, но этой девушки в его доме больше не будет, во всяком случае пока.
— Это правильно. Отмечать только с близкими, я тоже буду с семьей. С тем, что от нее осталось.
Фэш что-то промычал, стараясь отвести взгляд от тонкой шеи, выглядывающей из-под шарфа. Не сказать, чтобы очень успешно. Наконец, лифт со звоном раскрылся. Драгоций уже зашел в него и хотел как-то замять неловкость: пожелать всего наилучшего или что там обычно говорят в таких случаях, но слов не находил. Ему казалось, что его несет все дальше и дальше, как кораблик в бушующем море и шанса прибиться к пристани уже нет.
— Но без подарка ты не уедешь, Драгоций! — Василиса прыгнула прямо в закрывающиеся двери лифта, чуть не сбив Фэша. На полу остался ее шарф и пальто.
Девушка без прелюдий поцеловала его так, словно хотела откусить язык. Ее ладони заскользили по плечам, и вся она казалась такой горячей, будто кто-то вытащил ее из костра и дал ему в руки. Фэш закрыл глаза, и его накрыло с головой. Не осталось ничего, ни одной мысли, кроме самой простой — не останавливаться.
Василиса сама скинула себя верх платья, тяжело дыша и поглядывая на дисплей с этажами. Драгоций перехватил ее взгляд и поморщился — не могли Огневы купить себе квартиру повыше… Но потом руки легли на гладкую кожу, и времени думать не осталось. Драгоций мимолетно вспомнил Маришку, пропахшую жасмином, и пепел внутри, когда они целовались. А сейчас из этого пепла сочилась кислота, прожирающая все внутренности. И Огнева, казалось, слизывала ее, прямо у него из груди, вороша остывший костер.
Раздался тихий звон.
Василиса в последний раз прикусила ему губу, а потом отстранилась, оправляя съехавшее платье. На этаже стояли люди, таращась так, словно они были все облиты кровью или еще чем похуже.
— Если что я — вверх. Заходите, — Василиса белозубо улыбнулась им. Фэш еле-еле смог подавить усмешку, — с Новым Годом, Драгоций! Приезжай как-нибудь еще.
Фэш все же усмехнулся, не сводя взгляда с ее лица. Двери лифта начали закрываться.
— Ты лучший Белый Часодей, Огнева. Я не заслужил такие подарки.
Василиса рассмеялась. Люди смотрели на них, как на помешанных.
— Береги себя! — крикнул он, когда лифт уже закрылся. А потом тихо добавил, — или это придется делать мне.
На улице валил снег. Машину пришлось чистить, а потом прогревать, после чего отвечать на пропущенные от Захарры… Фэш поднял голову, всматриваясь в горящие окна Черновода. Где-то там на него также смотрела рыжая девушка в помятом платье.
========== Глава 32. Норт ==========
В стену полетела лампа. Жутко дорогая, из венецианского стекла, подаренная отцу на каких-то переговорах. Ворох изумрудных осколков рассыпался по полу с веселым стуком, закатываясь под диван. Норт перевел дух, после чего с новой силой ударил по столешнице. Костяшки как будто пустили через терку, но Огневу было плевать.
О, черт, как же он ненавидел Фэша Драгоция! Этого надменного сукиного сына… хотя, его мать сгинула давным-давно, чтобы проверить оскорбление на практике.
Норт с тихим рыком перевернул тумбу. Жаль, но дерево оказалось крепким и не треснуло. Огнева начинало трясти от мысли, что Драгоций займет кабинет отца. Будет сидеть на его кресле, сложив руки на черном мраморе стола. Будет лениво кивать посетителям, впуская или выпроваживая их… будет главой ЗолМеха вместо него, Норта. Кресло из плотной черной кожи затрещало, как холщовая тряпка. Вокруг посыпалась белая начинка, и пружины жалобно взвизгнули. Теперь на него уже никто не сядет.
Все началось еще давно, когда Драгоций появился на одном из вечеров с Ней. Их пара тогда произвела фурор: он, темноволосый, статный, с цепким взглядом, и она, белокурая, воздушная… невероятная. Норт тогда впервые не дождался окончания мероприятия и свалил оттуда в бар напротив.
— Огнев? Тот самый Огнев? — Маришка Резникова окинула его требовательным взглядом из-под полуопущенных ресниц.
Глаза у нее были голубые и огромные, слишком огромные для такого маленького личика.
— Я стану главой ЗолМеха… через пару лет, — Нортон как мог расправил плечи, хотя рубашка сильно стискивала грудь. — Самой лучшей компании Астрограда.
— М-м-м, — она так закусила губу, что Норту стало не по себе.- Впечатляюще. Развлечешь меня еще немного, пока мой спутник отсутствует?
Огнев почувствовал себя последним кретином. Ему захотелось припасть к тонким рукам, сжимать их и чувствовать, как эта золотистая девушка внимает только ему одному. Следующие минут пять он помнил лишь одним сплошным мазком, пропахшим жасмином.
Маришка улыбалась ему, обещая все блага мира разом.
— … и когда-нибудь я возьму все это себе. Тогда имя Нортона Огнева станет самым известным в этом городе, — парень прикусил язык, запоздало припоминая, что отец его полный теска. Ну и пусть, он затмит и его…
— Да, а то пока с этим у вас проблемы, — сзади раздался неприятный голос. Он словно нож врезался в мир Огнева, без жалости кромсая его.
Фэшиар Драгоций стоял у Норта за спиной. Весь его вид говорил об одном, тебе тут ничего не светит. До дрожи в пальцах захотелось съездить по надменной роже.
— Фэш, — Маришка мигом метнулась к нему, будто они не виделись пару лет, — ты долго. Я успела заскучать.
Норт покраснел, наблюдая, как Резникова обвивает Драгоция руками, прирастая к нему и одновременно становясь недосягаемо-далекой для Огнева.
— Малыш-Огнев плохо развлекал тебя? — Фэш прижал ее к себе. Огнев мог поклясться, что так сжимают половую тряпку, перед тем, как отжать в ведро. — Думаю, у меня получится лучше.
А потом Драгоций поцеловал Маришку, как целуют людей, от которых уже давно нет нужды ничего скрывать. Жестко, требовательно и глубоко.
Но его холодные глаза смотрели только на Огнева. И, черт бы их побрал, они тоже были голубыми…
Норт очнулся, когда громить было уже нечего. Весь кабинет выглядел так, словно где-то прошло торнадо — из мебели остался только мраморный стол, весь пол был услан хламом и осколками, а в воздухе разлился запах спирта. Огнев опустился вниз, прямо в груду этого беспорядка. У него в руки появились темная бутыль виски, припасенная еще Мираклом, Эфларус знает когда.
Что же, теперь можно и поговорить — надираться в тишине слишком тоскливо.
— Ну что, папа, разочарован во мне? — Норт сплюнул себе под ноги, — считаешь, что я угробил все то, над чем ты горбатился?
Наверное, увидь его отец таким — дал бы пощечину и вытолкал взашей, а потом еще долго испепелял бы своим взглядом «угадай, кто в нашей семье полное ничтожество»?
— Жалеешь, что не поставил все на Василису? На эту несчастную и всеми преданную овечку?
О, сколько хороших слов Норт мог бы сказать сестричке… Как же он разошелся, стоило увидеть ее рядом с этим мерзавцем. Увидеть, как Драгоций смотрит на нее, словно все эти слои ткани совсем не помеха. А там, рядом с лифтом, когда эта бестолочь затолкала его в квартиру, а сама бросилась следом за Фэшем. Боги, Норт был уверен, что Драгоций не упустил своего… и от этого хотелось вернуться в тот миг и самому вбежать в закрывающийся лифт.
Руки сами нашли какой-то осколок и бросили его в чудом уцелевший горшок. По пальцам потекли горячие струйки, делая их липкими и влажными. Норт бездумно провел рукой по волосам, окрашивая их в розовый.
