ЧарДольская вышла из машины, направившись к гостинице, месту проведения конференции. «Столетний Платан» был восьмиэтажным, массивным зданием с рельефными балконами и стекающей по стенам лепниной. Тут вечно проходили какие-то модные события и встречи, а номера занимали именитые гости. В холле висела целая галерея с фотографиями самых известных постояльцев. Но славилась эта гостиница не этим.

ЧарДольская отдала пальто швейцару, оставшись в строгом узком платье. Такой фасон в юности носила Лисса, а теперь и Василиса, когда ей хотелось сойти за мать. Волосы лежали на плечах мягкими волнами, переливаясь медью в ярком свете ламп. Девушка поправила край юбки, словно воин, затягивающий доспех, и вошла в зал.

Свет ослепил ее. В нос ударил запах духов, еды и душного, спертого воздуха. С потолка свешивалась огромная люстра в форме величественного дерева с сотней ветвей, на каждой из которых горело пламя. Знаменитый платан встречал гостей, одаривая их своим светом. Василиса на секунду застыла с задранной головой, рассматривая чеканный узор на медных ветвях. Казалось, что вот-вот по потолку пойдут корни, раздирая лепнину, а потом все обрушится и лишь это дерево прорастет сквозь обломки…

— Василиса ЧарДольская, мой партнер по этому проекту, — ее отвлек приближающийся голос. Прости, я поступ… Василиса чуть не сказала это вслух, стоило ей увидеть Фэша в компании двух молодых людей: мужчины и девушки.

И они приближались к ней. Маришки нигде видно не было.

— Здравствуй, хорошо, что ты уже здесь. Я как раз хотел познакомить тебя кое с кем, — Драгоций улыбнулся ей так, словно вчера они мило попрощались, а не целовались на глазах у его бывшей. — Это мой дядя, Александр, и его невеста, Зарри Столетт.

Василиса как могла улыбнулась, рассматривая пару. Об их помолвке не судачил только ленивый… Говорили, что Александр лишился наследства, женившись без позволения Астрагора. Говорили, что никакая любовь не заменит шестизначный счет в банке и жажду до власти. Как жаль, что порой люди не могут просто заткнуться и позволить другим насладиться счастьем.

— Поздравляю вас, вы самая красивая пара в этом зале, — сердечно улыбнулась ЧарДольская.

— Не мы одни скоро будем справлять свадьбу, — Зарри поправила свою копну русых волос, — пожалуй, эта зима будет богата на события.

— Но мы планируем быть первыми, а уже потом передадим эстафету Огневым, — Александр мягко приобнял свою невесту, словно им было сложно стоять друг без друга. — Фэш, ты же понимаешь, что я не смогу один выступать за всю нашу семью?

— Ты это о чем?

— После Огневых очередь вновь перейдет к нам.

Василиса не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как бровь Фэша описывает странный вираж.

— Кажется, все уже занимают свои места. Нам с Василисой тоже пора.

Он несколько дергано ухватил ее за локоть, потянув в сторону конференц-зала. ЧарДольская затормозила у входа в светлое помещение с рядами стульев. Ей показалось, что переступи они порог — и стену между ними ничто не разобьет.

— Фэш… Фэш, — толпа подпирала их со спины, вынуждая по шажку приближаться к дверям. — Мы должны поговорить.

— Если ты о вчерашнем, то, поверь, все нормально.

Его взгляд стал будто прозрачным, а голос царапал сухим морозом. Когда так говорят, значит, нормально уже не будет.

Василиса застопорилась, и кто-то недовольно шикнул у нее за спиной.

— Тогда ты бы не убежал… Будь все нормально, ты бы остался и…

Драгоций дернулся, резко обернувшись к ней. Теперь они оба стояли на самом проходе, сражаясь с безмолвной толпой. Если я хочу уйти отсюда с ним вместе, то надо закончить.

— …И сделал то, что хотел.

— Ты думаешь, что знаешь, чего я хотел?

— Мы оба это знаем, — Василиса против воли облизнула губы, и во взгляде Драгоция свернулась черная спираль.

Где-то совсем рядом грянули аплодисменты, а потом все стихло. ЧарДольская поняла, что толпы за ними нет — все уже прошли в зал, заняв свои места, одни они так и застыли в метре от дверей.

— Мы не всегда должны получать то, чего хотим, — Драгоций обогнул ее и вошел в проход. Его спина, прямая, затянутая в синий пиджак, колола глаза. Хотелось что есть силы, дернуть ее обратно, так чтобы по гладкой коже пошли трещины.

Но Василиса лишь устало качнулась и вошла следом.

Первой выступала Диара Дэлш. Ее рваный голос напоминал военный рупор, а каждый жест походил на команду войскам. ЧарДольская никак не могла собраться и вникнуть, о чем говорит эта женщина. Фэш рядом тоже выглядел так, словно забыл, чего ради сидит тут.

-… Белофей уже на сорок пять процентов выполнил условия составленного договора и к концу года планирует подготовить отдельную площадку для перехода на новую систему…

Я могла бы сказать ему тысячи других слов, могла бы просто молчать, но вместо этого напомнила о том, чего он похоже сам стыдится.

— … в не зависимости от того, кто будет курировать проект, мы поддержим внедрение разработки. А также внесем предложение в РадоСвет от партии роялистов по продлению…

Нет. Мы не можем поссориться из-за этой глупости. К тому же, я помню, как он смотрел на меня на мосту, как держал, как улыбался, думая, что во тьме я не замечу.

Диару сменил советник из администрации города. Он долго рассуждал, какие траты из бюджета будут выписаны из-за перевода на новую систему, сколько процентов от них должны будут покрыть инвесторы, а на середине выступления его разобрал такой кашель, что микрофон пришлось выключить.

Василиса уже откровенно перестала следить за выступающими, как холодный голос диктора полоснул по ней ножом. К стойке медленно приближался Астрагор. Фэш рядом с ней чуть вздрогнул, впившись ногтями в обивку кресла. Они на секунду обменялись взглядами, забыв о стычке, — а что он тут делает?

— Последние события доказывают, что нет нерушимых империй. Все в нашем мире подвластно времени, — сухой голос Астрагора походил на хруст фольги. — Поэтому нашей задачей является не только построить наследие, но и передать его в нужные руки.

ЧарДольской показалось, что черные глаза глядят прямо на нее, но потом она поняла — все эти слова предназначались Фэшу. Младший Драгоций выглядел таким бледным, будто засунул лицо в пакет с мукой. Девушка, поколебавшись, накрыла его стиснутую ладонь своей. Фэш вздрогнул, но руку одергивать не стал, так и сидел, будто ему жердь в спину вставили.

— Поэтому я официально объявляю, что выбрал себе преемника… Может, многим мой выбор покажется странным, а иные сочтут возмутительным передавать дела компании в чужие руки… Но в истории Змиулана должны появляться новые фамилии…

Дальше Василиса не слушала. Она боялась посмотреть на Драгоция, боялась увидеть застывший взгляд и сведенную линию губ. Ей казалось, что именно так выглядит предательство.

Астрагор закончил речь, заслужив порыв аплодисментов. Все эти ряженые люди в дорогих костюмах вскакивали со своих кресел, чтобы успеть подать старику руку и заслужить его мимолетный кивок. Будто они были стаей уличных шавок, которым бросали куски свежего мяса.

— Пойдем отсюда, — Фэш, игнорируя прямые взгляды окружающих, поднялся.

Василиса кивнула и тоже встала. Пока они пробирались к выходу, она раз десять услышала тихий перешепот и глумливые смешки. Конечно, всегда приятно смотреть, как кого-то другого свергают с пьедестала. Посмотрела бы я на вас, крысы, когда ваш корабль пойдет ко дну. А Фэш будто бы и не слышал свою фамилию из уст этих посторонних, пропахших сигаретами и духами, людей.

— Кажется, ты хотела поговорить?

Василиса вздрогнула оттого, каким обманчиво-спокойным был его голос. Они уже забрали свои вещи, и теперь шли по оживленному холлу. Вокруг суетились постояльцы гостиницы, со своими пестрыми чемоданами напоминающие рой насекомых. Смеялись дети, катающиеся на тележках и мельтешащие под ногами швейцаров. Жизнь вокруг била буйным родником, напоминая о скорых праздниках.

— Мне жаль, что твой дядя…