Василиса кивнула, хотя внутри все раздирало от любопытства. Ну уж нет, лучше обо всем узнать от Дейлы. А пока делать вид, что все идет как надо…

В кабинете сестры пахло розами. Их тяжелый сладкий аромат придавливал к земле, превращая воздух в густой маслянистый сироп. Василиса удивленно вздохнула — ей показалось, что кто-то перенес сюда половину цветочного магазина. Бордовые, кремовые, медно-рыжие, фисташковые, пурпурные — отовсюду смотрели розовые бутоны, а на полу валялся ковер из лепестков.

Дейла восседала на своем кресле, похожая на огромную экзотическую бабочку. Ее глаза, обычно покрытые болотистым мхом, сверкали.

— Если это все Марк, то я готова наколоться на шипы.

— Они все срезаны. Тут все розы со срезанными шипами… Боги, Василиса!

Дейла в один прыжок оказалась рядом и притянула ЧарДольскую к себе.

— Я так ждала этого! Я знала! Он любит меня… Боги, правда, любит, — она уткнулась ей в плечо не то плача, не то смеясь.

Милая, ты так радуешься, будто Ляхтич сам срезал каждый шип, исколов себе пальцы.

— Скажи… — одна догадка забралась ей в голову и набухала пульсирующим жгутом.

Василиса перехватила руку сестры и замерла. На тонком пальце блестел желтый обруч. ЧарДольской показалось, что все происходит не с ней, не с ее семьей.

— Да, он это сделал, — глаза Дейла сияли от гордости. — Представляешь, он с ночи усеял весь кабинет цветами, а утром сделал мне предложение.

— И ты согласилась? — машинально спросила Василиса.

Огнева не стала отвечать, закружившись по комнате.

— Это так плохо, я знаю, что сейчас нельзя так радоваться и так говорить. Но знай… Я никогда не была счастливее, чем в это утро.

— И когда? Когда вы поженитесь.

— За несколько дней до конца года. В самую лютую стужу мы будем вместе.

Глупая, он не любит тебя… не любит… не любит…

Василиса чувствовала, как в ней борется две ипостаси. Первая требовала дать Дейле пощечину, вытряхнув ту приторную дурь, застелившую взгляд, отвести к Марку и орать, срывая голос — ты не нужна ему. А вторая… вторая сама хотела кружиться, млея от счастья и давясь крупицами теплоты, пусть и подобранными с чужого стола.

— Постой… Просто ответь — ты уверена? Он достоин тебя?

Сестра взглянула на нее со смесью неверия и восторга, как дети глядят на взрослых, говорящих, что Белого Часодея нет.

— Какая разница… Какая разница, если все это происходит взаправду.

Ну что же, каждый сам выбирает путь. И идет по нему, стирая подошву.

— Дейла, мне нужно кое-что поправить. Можешь зайти в базу с учетки твоего будущего мужа?

— А?.. Поправить?

— Да, через день будет конференция, а тут недавно раскрылось, что кто-то неправильно оформил список приглашенных. Надо его подкорректировать, пока организаторы еще не утвердили, — терпеливо объяснила ЧарДольская.

— Ну если так, — в другое время сестра бы обязательно насторожилась и устроила бы допрос. Но сейчас ее слишком пьянил восторг. — Сейчас все подправим.

Ее пальцы застучали по клавиатуре, после чего Василиса получила полный доступ к нужной базе. Ровные колонки имен растились перед глазами стройным маршем.

— А Елена знает? — насторожилась Дейла, следя за ЧарДольской. — Она же…

— Кажется, в мои обязанности не входит каждый раз отчитываться перед госпожой Мортиновой, — Василиса нашла нужное имя, и одним щелчком мыши стерла его. Огнева за ее плечом резко вздохнула.

— Ты все делаешь в обход ей! Она ничего не знает!

— Как и Норт не догадывается, что ты шарилась в его кабинете. Верно?

Да, сестренка, один — один. Похоже, в нашей семье у каждого есть своя тайн.

Дейла побледнела. Весь праздничный конфитюр осыпался с нее, обнажив серое, напуганное лицо. ЧарДольская медленно напечатала свое имя в пустой графе и нажала значок «сохранить изменения». Теперь дороги назад не было.

— А теперь отправь этот файл на утверждение, будь любезна. Прямо сейчас, при мне.

Огнева секунду колебалась. Ее взгляд беспомощно шарил по столу, будто под ворохом бумаг пряталось какое-то оружие, способное остановить этот кошмар.

— Она не потерпит такого. Елена расквитается с тобой… Тебе этого не нужно, поверь.

— Не волнуйся, ее неприязнь я переживу. Отправляй файл.

Василиса уже видела в глазах сестры, что та отступила и сделает, как она хочет.

А госпожу Мортинову давно надо было поставить на место. И с завтрашнего дня я начну это делать.

После того, как зажглась зеленая галочка «утверждено», Огнева опустила дрожащую руку. Ее лицо налилось свинцовой тяжестью, а в глазах разлилось мутное болото.

— Помниться, ты сама хотела, чтобы я подружилась с Драгоцием, милая. И передай Марку, когда он обо всем догадается, что я рада приветствовать его в семье Огневых.

========== Глава 17 ==========

— … не имела полномочий так поступать, — последнее Елена почти выплюнула ей в лицо, наклонившись так близко, что взгляд сам опускался в полукружье декольте.

Женщина, даже кривившаяся от ярости, оставалась на удивление красивой. Ее кожа продолжала сиять чистой белизной, лишенной и намека на красноту. Глаза налились свинцовой синевой, как готовящееся к шторму море.

— Я не давала Вам разрешения войти, — как можно более безучастно отозвалась Василиса. — Выйдите из моего кабинета и дождитесь приглашения. Сейчас у меня нет времени выслушивать ничьи претензии.

По тому, как дрогнули руки Елены, стало понятно — она чуть было не отвесила ЧарДольской крепкую пощечину.

— Ты… тут… ничего не решаешь. Ты пустое место. Пустое место, которое вылетит отсюда по одному моему щелчку пальцев, — госпожа Мортинова чуть усмирила гнев и теперь просто была не в себе.

— Я дочь Нортона Огнева, и это ничто не изменит. А вот кто Вы, мэм?

— Дочь? — Елена улыбнулась, будто услышала презабавную шутку. — Ты в правду веришь, что Нортон считает тебя родным человеком?

Все внутри Василисы стянулось тугим узлом. Она сейчас скажет любую гадость, только бы поквитаться со мной… главное, не сорваться.

— Не стоит лезть в отношения нашей семьи. Поверьте, нас и так слишком много, чтобы терпеть еще и кого-то чужого.

— Я иду к Норту. Завтра тебя здесь уже не будет, — женщина резко развернулась к двери, хлестнув на прощанье тяжелым парфюмом.

Василиса подождала, когда Мортинова скроется, а потом стекла по креслу. Все в ней клокотало, как в закрытой печи. Из груди вырвался не то рык, не то вой.

— Если я вылечу отсюда, то только после вас, госпожа Мортинова.

Закрытая дверь даже не скрипнула в ответ на ее признание.

В ЗолМехе все еще кипело, переживая недавние вести. Эта зима обещала быть богатой на события: сначала слушанье Нортона, а потом свадьба Дейлы с одним из старших руководителей, Ляхтичем. Казалось, в вольер к оголодавшим псам кинули фунт мяса — так сочно пережевывались эти вести. Даже приезд Драгоциев не внес подобного резонанса.

В кафетерии отовсюду слышались обрывки чужих разговоров, которые кружили по залу стаей зудящей мошкары, забиваясь в уши, как бы ты не закрывал их. Василису уже тошнило от вечных полунамеков, полувзглядов и полуулыбок, которые впивались ей в спину в огромном количестве. Их гнилостно-приторный душок пробивался даже в ее кабинет вместе с приходами Инги, заносящий очередной отчет.

Но сейчас ЧарДольская сидела за отдельным столом, попивая крепкий зеленый чай и ничто не могло отвлечь ее.

— И даже в «Камнях настроения» напишут о них. Я слышала, как мисс Огнева… ну та которая почти миссис Ляхтич, договаривалась с фотографом о встрече. Говорят, половина акций перейдет ее жениху и он станет тут вторым человеком, — в метре от нее пара девиц из отдела маркетинга трещали не переставая.

— А я слышала, что он уже забрал себе три четверти акций и во всем наставляет Огнева… Да и кому какое дело до всех этих дрязг. Ты бы видела, какое у нее будет платье. Зарри Столетт и не снилось, дорогая… Это из последней коллекции Маришки.