Я слушал его и не возражал. Соленов говорил уверенно, я бы даже сказал, страстно...

- Мы редко задумываемся над смыслов слов: жить для своих детей, задумчиво говорил Даниил Прокофьевич. - Мой брат - он военный, полковник, однажды сказал мне: "Смотри, Даня, сядет тебе на шею твой отпрыск! Замашки, братишка, у него барские". А по-моему, он несправедлив. Я уверен в сыне! Взять хотя бы вот наш дом: трое подростков на учете в милиции состоят. А Николка в скандалы, драки не лезет: об этих самых... приводах понятия не имеет. В милиции в свои семнадцать лет вообще, почитай, ни разу не был.

И этот, как и Нина Павловна Казакова... Самый надежный показатель благополучия в воспитании: в милиции ни разу не был!

- В детстве я батрачил у кулака. - Взгляд у Даниила Прокофьевича потемнел. - Страшное время. Вы знаете о нем только по книгам да фильмам. А я... Иногда мы с Николкой сядем рядышком, и я рассказываю ему. Он молчит, слушает, и мои слова, думаю, до него доходят. Нет, нет, он хороший мальчишка... Простите, Вениамин Александрович, заговорил я вас совсем... А вы, собственно, почему решили со мной познакомиться? Какое-нибудь социологическое исследование проводите по молодежи? Ведь это сейчас модно. И, в общем, полезное дело! Надо знать, чего хочет наша молодежь, как воспитывается, какие у нее духовные запросы... Вы не стесняйтесь, готов помочь. Отвечу на любой вопрос!

Несколько секунд я молча смотрел на него, а потом начал рассказывать о том, как его "славный Николка" оскорбил библиотекаря Галину Михайловну Турчакову; как он и его приятели встретили меня; какие мысли высказывали не стесняясь постороннего взрослого человека, "простого библиотекаря". Даниил Прокофьевич был ошеломлен. Он сидел, опустив голову. Когда же поднял глаза - меня поразил его застывший, опустошенный взгляд.

Я ушел, а он даже не поднялся проводить меня. И сидел за столом, сгорбившийся, постаревший...

Прощаясь с Тамарой Дмитриевной, я спросил, как зовут девушку и молодого человека, что были днем у ее внука.

- Это Милочка Снегирева и Феликс Проталин, - улыбнулась старушка. Они с Коленькой в одной группе учатся.

Всю дорогу домой я думал о том, какими станут эти николки и герочки, феликсы и милочки лет этак через пять - десять. Почему неплохие, честные родители не видят, что рядом формируются равнодушные, черствые, циничные люди - их дети?.. И ведь самое, быть может, удивительное - у них и оправдание есть: их дети не "отпетые хулиганы" с приводами в милицию.

Застыла в памяти согбенная над столом фигура Даниила Прокофьевича Соленова. Отец, ломавший в детстве спину на кулака-мироеда. У сына, естественно, другая жизнь. Но именно словом "батраки" Николай Соленов и его друзья называют теперь своих родителей. Что же получается - иные родители по-прежнему гнут спину, как батраки, но уже на собственных детей?..

...Свет в окнах нашей квартиры не горел. Очевидно, Ирина, не дождавшись меня, легла спать.

Поднявшись на лестничную площадку, я достал из кармана ключ и осторожно открыл дверь. Вошел в прихожую, включил свет. И сразу увидел на столике, под зеркалом, записку:

"Венечка, любимый, не волнуйся, у меня начались схватки. Но вот видишь, какая сильная у тебя жена: сама написала записку, сама вызвала по телефону врачей. Все - сама! Целую, целую, целую! Ужин на кухне. Твоя Ириша".

Я прочитал записку еще два раза. И тяжело опустился на стул. Боже мой, носишься по городу, встречаешься с какими-то мамашами и папашами, беседуешь с их милыми детками, а в это время твою собственную жену увозят в роддом! И ты не знаешь даже, в какой именно...

Я рванулся к телефону, набрал номер городской справочной.

Короткие гудки... Короткие гудки... Вот он, закон подлости в действии!.. Но я все равно буду набирать эти две цифры... Сейчас... сейчас... Что с Иришей, как с ней? А может... все уже закончилось?.. Щелчок! Соединился!!

- Алло, алло, девушка! Только не бросайте трубку! Извините, спасибо... Дайте мне номера телефонов всех родильных домов Волжанска! Что? Да, я понимаю, что их много, но мне-то нужен один... Я не знаю, какой именно. Мою жену увезли туда, понимаете? Как это не волноваться? Милая вы моя, лично у меня это в первый раз... Спасибо, записываю!..

Потом я сидел и названивал. Все мимо. И вдруг:

- Бизина? Ирина Ивановна? Да, поступила сегодня. Поздравляю вас, папа. У вас родился сын. Все справки - утром.

У меня родился сын. Вот как все просто. Сегодня, двадцать восьмого августа тысяча девятьсот семидесятого года, у меня родился сын. СЫН!..

15

Никогда еще в своей жизни я не ожидал с таким нетерпением утра.

- Здравствуйте! Я по поводу своей жены...

- Как фамилия? - бесстрастно перебил женский голос.

- Бизина Ирина Ивановна. Год рождения тысяча девятьсот сорок шестой.

- Ждите.

О-о, теперь-то я понимаю состояние несчастных отцов, сутками дежурящих около закрытых дверей родильных домов! Я весь извелся, пока вновь не услышал в трубке этот бесстрастно-вежливый, никакой - медицинский голос.

- Бизин, вы слушаете?

- Да, да, конечно!

- У вас мальчик.

- Я знаю, что мальчик, но...

- Что - "но"? - удивился голос. - Это главное. Вас интересуют детали? Так... Мальчик родился здоровым. Вес - четыре двести. Рост - пятьдесят четыре сантиметра.

- Такой маленький? - разочарованно протянул я.

- Маленький? - охнул голос. - Да он у вас гигант!

- Простите, простите, - заторопился я. - А как жена?

- Все в порядке, - неожиданно ласково сказала женщина. - Все хорошо, папа!

- А... ре... ребенок ест... ну это... молоко? - запинаясь, путаясь в словах, выдохнул я.

- Нет, - насмешливо откликнулась женщина. - Святым духом питается! Кормят его. Не волнуйтесь.

- Кормят?! - перепугался я. - Кто кормит? Почему не моя жена? Что с ней? Послушайте...

- Это вы послушайте, папаша! У вас это первый ребенок?

- Да!

- Так вот, запомните: к матери его принесут кормить только на следующие сутки. Так положено. А с вашей женой и сыном все в порядке. Можете приносить передачи. Через несколько дней заберете жену домой. С сыном. Все. Не занимайте телефон. Думаете, вы один такой... гм... нервный?

И я как-то сразу успокоился. Мне даже стало смешно. Видел бы сейчас кто-нибудь подполковника Бизина - настырного, беспомощного, растерянного дилетанта-отца. Потеха! Мечущийся, бледный после бессонной ночи, желто-изжеванный, накурившийся до одури... Кстати - да! да! - надо немедленно бросить курить! Сейчас же проветрю квартиру, чтобы и духа табачного в ней не осталось. Ясное дело! Сыну и Ирише абсолютно противопоказан никотин. Все, баста, никто больше в нашей квартире ни разу не закурит! Так... А что же я должен купить для сына? Вот ведь! Говорил же Ирише, что надо заранее все приготовить. А она в ответ: "Пока не родился ничего нельзя покупать. Есть такая примета..." Предрассудки. А теперь рубашонки-распашонки, пеленки, откуда мне знать. Коляска, это понятно. Так... А передачи? Что можно? Наверное, масло, шоколад, помидоры, фрукты... Груши она любит... О!.. У Григорьева в прошлом году родилась дочь! Он-то уж все знать должен. Пусть теперь дает консультацию! Немедленно в управление!..

Я опоздал на работу на сорок минут. Взлетев на этаж, замер столбом. С доски объявлений прямо на меня смотрел я собственной персоной, с блаженно-идиотской улыбкой на лице. А под шаржем крупным, каллиграфическим почерком лейтенанта Васютина было выведено:

"ПОЗДРАВЛЯЕМ ПОДПОЛКОВНИКА БИЗИНА ВЕНИАМИНА АЛЕКСАНДРОВИЧА С ЗАЧИСЛЕНИЕМ В ШТАТ ОТДЕЛА НОВОГО СОТРУДНИКА БИЗИНА АЛЕКСАНДРА ВЕНИАМИНОВИЧА!!!! Сослуживцы".

И - подписи всех сотрудников нашего отдела.

Я был растроган. И о случившемся мои сыщики узнали раньше меня и имя угадали. Мы с Ириной заранее решили назвать ребенка Александром или Александрой. В честь моего отца. Конечно же, "семейную тайну" раскрыл Кирилл Борисович, которому все было известно от нас.