Но крошечный уголок сознания ещё сопротивлялся лекарству. Это было место, в котором хранились выпавшие эпизоды его жизни. Фенимор точно знал, что до катастрофы у него была обычная, ничем не омраченная жизнь. Он закончил дома ремонт и копил деньги на заграничную поездку. Четко помнил, как со всей семьёй отмечал день рождения дочери. Затем воспоминания меркли, а вместо них появлялись неясные, не имеющие никакого смысла обрывки, а потом наступал полный провал. История Одиночки началась после катастрофы на больничной койке полевого госпиталя.

Виктор, в который раз напряг память, как делал это уже сотни раз. Безрезультатно. Он хотел отказаться от глупой затеи, когда промелькнула первая, до этого незнакомая мысль. Виктор удержал её и провалился в череду важных событий.

– Дорога. Вечер. Дождь. Я возвращаюсь с работы домой. По лобовому стеклу стекает вода. Поток встречных машин слепит глаза. Визг тормозов. Занос. Удар, тишина…

Фенимор вспомнил себя, лежащего на больничной койке. Голова забинтована, а на предплечье наложен гипс. Но в этот раз он был не один. Рядом сидела Ольга. Она гладила бесчувственные пальцы мужа и шептала: «Всё будет хорошо!» Двенадцатилетний Андрей и маленькая Даша находились с матерью рядом. Внезапно у Фенимора участился пульс. Он помнил, как в палату вбежал врач, и опять наступила тишина.

Прошло время, и Фенимор очнулся на той же койке. Звонил телефон. Это Ольга беспокоилась о его самочувствии. Она сообщала, что собирается в школу вместе с детьми, а к вечеру началось что-то страшное. Здание тряслось, лопались стекла. Осколки летали по комнате, сыпались искры замкнувшей проводки, а из коридора доносились испуганные человеческие голоса. Последней каплей стал отслоившийся пласт штукатурки, который медленно падал вниз…

Когда Фенимор пришёл в себя, вместо надвигающегося больничного потолка, над ним висело серое, задымленное небо. Вокруг стонали и звали на помощь люди. Повсюду, на носилках, на голой земле лежали человеческие тела. Слышался чей-то плач.

Над Фенимором склонилась женщина в белом халате. На её запачканном пылью лице виднелся свежий порез. Женщина что-то говорила, но Виктор не мог разобрать её слов. Позже он узнал, что из повреждённого землетрясением здания его вытащила заведующая хирургическим отделением Горшина Надежда Петровна.

Стукнула входная дверь, и Фенимор вернулся в действительность.

– Надежда Петровна, я вспомнил всё.

Он попытался повернуться и посмотреть спасительнице в глаза, но от слабости не смог оторвать голову от подушки.

– Да ты лежи, не вертись. Силы скоро вернутся.

Фенимор подождал ещё пару минут, затем медленно поднялся с кушетки. Теперь он чувствовал себя превосходно. Голова не болела, а энергии прибавилось в двойном размере. Казалось, что всё прояснилось, но вместо ответов воспоминания принесли с собой новые загадки.

– Надежда Петровна, я вспомнил, что в день катастрофы звонила Ольга! Она сказала, что собирается с детьми в школу. Вот почему под развалинами дома я никого не нашёл.

– Но ты уже не один раз бывал в школе. Спасатели не обнаружили там ни одного тела, – вздохнула его собеседница.

Ей было больно видеть, как бередит душу Виктор.

– Вот в этом и фокус.

Неожиданно Одиночка сощурил глаза.

– Надежда Петровна, а откуда у вас такой мощный препарат?

– Заходит к нам иногда один человек, меняет медикаменты на продукты. Среди предложенных им лекарств были и эти таблетки.

– Такой товар дороже золота. Не часто попадаются такие великодушные гости, – подумал вслух Фенимор. – Ну что же, мне пора.

Он подошел к спасительнице и обнял её. По щекам Надежды Петровны покатились слёзы.

– Береги себя.

Фенимор не любил долгих прощаний и поспешил закрыть за собой дверь.

События прошлой жизни нахлынули на него и взбаламутили душу. Раньше Фенимору казалось, что после автомобильной аварии он уснул, а затем проснулся в аду. Он не помнил, как очутился в больнице, не помнил землетрясения, за считанные часы превратившего город в руины. По разные стороны восприятия оказался прошлый, привычный для него мир, и хаос, царивший вокруг. Теперь он понимал, почему очнулся во дворе разрушенной катастрофой больницы.

Население палаточного городка росло и, вскоре, в нём не осталось свободных мест. Запасы еды, которые удалось вытащить из-под обломков больничной столовой, подошли к концу, а ближайшие продуктовые магазины опустошили местные жители. Можно было бы обследовать и более отдаленные районы, но из-за повторявшихся подземных толчков отходить от палаток далеко больные не решались. Погода стояла ужасная. Палатки не выдерживали напора ветра, и их приходилось ежедневно укреплять. Тогда ещё никто не догадывался, какого масштаба бедствие постигло мир, и никто не мог предположить, что ожидало человечество впереди.

В первые дни после катастрофы Фенимор попытался навести справки о семье. Но в образовавшемся хаосе мало кто мог ему помочь. У каждого были родные, о судьбе которых приходилось только догадываться. Шли дни. Несмотря на сложную обстановку и плохое питание, Фенимор набирался сил. Когда его раны зажили, и появилась возможность самостоятельно передвигаться, Виктор решил, что только немедленное возвращение домой ответит на мучивший его вопрос. Он готовился принять самое ужасное известие, но призрачная надежда обнаружить детей живыми не покидала его. Тоска и неведение с каждым днём всё сильнее сжимали сердце, и, покинув госпиталь, Фенимор отправился в свой первый путь по разрушенному городу.

В былые времена добраться от больницы до Железнодорожного района можно было за пару часов, теперь любое путешествие занимало неопределённое количество времени. Повсюду встречались тела погибших. Одни оказались придавлены обломками строений, другие оказались в западне, так и не сумев выбраться из искореженных автомобилей. Некоторые умерли от голода, и их обглоданные собаками кости белели на обочинах. Число жертв привело Фенимора в ужас. Несколько раз он останавливался, собирался повернуть назад, но не затихающая душевная боль гнала его вперёд.

Через несколько, показавшихся вечностью часов он увидел знакомые очертания железнодорожного моста. Мост оказался частично разрушен, но по его обломкам Виктор смог перебраться на другой берег реки. Наконец, он добрался до площади, где когда-то стоял торговый центр. Отсюда до родного дома оставалось несколько улиц, но они дались ослабевшему путнику тяжелее всего. Уютный квартал одноэтажных коттеджей, радовавший жителей ухоженными дворами, цветущими садами и благоухающими палисадниками, представлял собой жалкое зрелище. Повсюду валялись столбы электропередач, сломанные деревья, обломки мебели. Вокруг не было видно ни единой живой души.

Виктор остановился возле участка, где когда-то стоял его дом. От дорогого сердцу строения остались полуразрушенные стены и куча мусора, перемешанная с остатками внутреннего убранства. Забор не выдержал толчка и упал, а часть его провалилась в образовавшуюся посреди двора трещину.

Передохнув, Фенимор принялся разбирать завал. Метр за метром он пробирался в глубину дома. Вот прихожая, остатки гостиной, ещё немного, и будет детская. Сердце ёкнуло, когда из-под осыпавшейся штукатурки выглянул лоскуток детского платья. С удвоенной силой Фенимор принялся за раскопки.

– Слава Богу! Это просто обрывки одежды…

Тел под завалами не оказалось, и обессиленный, но ликующий Виктор упал на землю. Он смотрел на безликое небо, прижимал к груди найденную под обломками фотографию, и впервые в этой новой и мрачной жизни впереди замаячил лучик надежды. Виктор поверил, что его жена и дети живы. С этой минуты у него появилась цель: во что бы то ни стало найти родных!

Подвал собственного дома Фенимор превратил в убежище, хранившийся в нём запас продуктов спасал от голода, скважина снабжала водой, а самодельная печурка давала тепло.

В предыдущей жизни Виктора считал себя рядовым менеджером. Он не отличался физической подготовкой, но умел добиваться цели. Став Фенимором, Виктор научился метко стрелять, маскироваться и распознавать следы. Обследуя городские районы, он находил колонии, знакомился с выжившими и обзаводился связями. Но всегда и везде Фенимор не забывал о главном. Он искал информацию о своей семье.