Катастрофа каждый день подкидывала новые проблемы и продолжала держать в страхе людей.
– А тут еще скважина засорилась… Так что восемьдесят – последняя цена…
– Ладно, давай.
Фенимор не любил торговаться, поэтому согласился, не переставая удивляться, как всеобщая любимица может быть такой мелочной и ворчливой. Елена подошла к стеллажу и извлекла из ящика четыре коробки. Фенимор положил патроны в рюкзак и встал, чтобы уйти.
– Постой, – остановила его девушка. – У меня для тебя есть новость. Не знаю, пригодится тебе эта информация, или нет, но вчера ко мне заходил Фантом.
– Он по-прежнему надеется пробудить в тебе ответное чувство и не оставляет в покое?
– Фантом сообщил, что на западном кордоне, возле водонапорной башни, лежит в кювете джип с московскими номерами, – продолжала Елена, будто бы не заметив недовольство в голосе друга. – На дверце джипа сохранилась надпись «МЧС Москва».
– Неужели кто-то из центра попытался пробраться к нам?
– Вряд ли. Фантом считает, что авария произошла давно.
– А как он об этом узнал?
– В машине были часы. Они остановились в шесть вечера, а это время начала катастрофы.
– Значит, кто-то пытался уехать в Москву?
– Возможно.
– И это всё?
Про себя Фенимор решил, что обязательно найдёт место аварии и хорошенько его исследует. Пока он не знал, какую пользу принесёт информация, но в этой жизни ничего не было лишним.
– Когда же мы снова увидимся? – Елена окинула Фенимора жарким взглядом.
– Думаю, что скоро, – ответил Одиночка.
– Иди, но будь осторожен. Фантом предупредил, что город наводнили наёмники.
Когда-то, путешествуя по горам Кавказа, Елена отбилась от группы туристов и вышла к горной реке. Девушку интересовали дольмены, а там они стояли на каждом шагу. Возле пещеры, из которой вытекал прозрачный родник, сидел молодой отшельник с задумчивым, бледным лицом, горящим взором и длинными тёмными волосами. Юноша любовался видневшимися на горизонте заснеженными вершинами и пытался запечатлеть в памяти красоту горного пейзажа, но красота Елены затмила всё. С тех пор влюблённый кавказский парень следовал за ней по пятам.
Испытывая лёгкие уколы ревности, Фенимор вышел в коридор. Не успел он сделать и нескольких шагов, как люминесцентные лампы заморгали, и помещение погрузилось во мрак. Поморгав, свет вспыхнул снова, но работавшие вокруг люди не обратили на недоразумение никакого внимания и продолжали заниматься делом. Для жителей колонии перебои с освещением были обычным явлением. Электричество в «Первой» добывалось из нескольких источников. Часть его вырабатывали дизельные генераторы, часть давали установленные на поверхности солнечные батареи. Так что не было ничего удивительного в том, что освещение давало сбои.
Фенимор взглянул на часы. До окончания зарядки ВКМ осталось немного времени, и Виктор решил перекусить. Время обеденного перерыва ещё не наступило, и зал столовой оказался пуст. Правда, в дальнем его углу сидел незнакомый человек в потрёпанном ВКМ и вяло жевал гороховую лепешку. Повар по имени Игорёк встретил Фенимора с распростёртыми объятиями.
– Сколько лет, сколько зим! Где тебя так долго носило?
Фенимору показалось, что Игорёк был неестественно возбуждён и от этого чересчур любезен.
– Да так, брожу по свету туда, сюда, – рассеянно ответил Фенимор, прекрасно понимая, что его собеседник не ждёт от него конкретного ответа.
– Братишка, ты, кажется, исхудал. Давай-ка я приведу тебя в порядок.
Игорёк загремел посудой, пытаясь организовать для Одиночки вкусный обед.
– Мне что-нибудь поскромнее. С оплатой сегодня слабовато, – предупредил его Фенимор.
Он присел за ближайший столик и принялся разглядывать сидевшего в углу незнакомца. Лицо гостя тонуло в рыжеватой щетине, а лоб прикрывала замызганная вязаная шапка. Неприятный, жилистый тип никуда не спешил и цепким взглядом оглядывал всё вокруг. Рядом с ним, на соседнем стуле, топорщился пухлый походный рюкзак.
– Торговец или прохожий? – не смог с первого взгляда определить Фенимор.
– Ну вот, обед готов! – прервал его наблюдения повар.
Через несколько секунд на столе появилась миска с гороховым супом и несколько отварных картофелин. Захваченными с поверхности мелочами Фенимор расплатился с Игорьком и с удовольствием принялся за еду. Выращенные в теплицах продукты, не шли ни в какое сравнение с тем, что можно было найти или купить на поверхности.
Каждый раз, приобретая у торговцев просроченные консервы, Фенимор опасался подхватить вместе с ними инфекцию, поэтому свежая еда доставляла ему двойное удовольствие. По телу разлилось приятное тепло, и впервые за несколько дней Одиночка испытывал забытое чувство удовлетворения и сытости.
Между тем, незнакомец закончил есть и, прежде чем покинуть столовую, передал повару объёмный свёрток.
– Мутноватый какой-то парень? Похоже, что не из нашего города. Может, переселенец из соседней области? – спросил у Игоря Фенимор, как только они остались вдвоём.
– Не знаю. Его привел ко мне староста и велел хорошенько накормить, – смутился повар.
– Странно, причём тут староста?– подумал Одиночка и с подозрением посмотрел на покрасневшего Игорька.
– Ладно, не прощаюсь, перед уходом ещё зайду.
Фенимор вышел в коридор. В колонии оставалось одно помещение, которое он не мог обойти стороной. Его путь лежал в медицинский кабинет. И дело было не в плохом самочувствии или злополучном собачьем укусе. Медиком в «Первой» работала Надежа Петровна, женщина, которой он был обязан жизнью.
Глава третья
Воспоминания
Медицинский кабинет находился в противоположном от столовой конце коридора. Одиночка подошёл к двери и постучал.
– Одну минуту, – услышал он приветливый женский голос.
Спустя несколько секунд из кабинета вышел человек с забинтованной головой.
– А, Одиночка, и ты сюда? На поверхности холодно, так ты к нам погреться пришёл?
Лицо задиры частично скрывала повязка, но Фенимор узнал Серёгу – строителя.
– А тебе, Серый, соринка попала в глаз?
– Не твоего ума дело, – грубо ответил Серёга и, придерживаясь за стену, заковылял прочь.
– Можно войти? – напомнил о себе Фенимор.
– Входи, сынок! Наконец-то! А я уже беспокоилась! Как дела? – Надежда Петровна вышла из-за стола и обняла посетителя.
– Нормально. Всё, как обычно, – смущённо ответил парень. – Зашёл проведать, а это вам.
Фенимор достал из рюкзака небольшой сверток и протянул его собеседнице. Надежда Петровна развернула газету и обнаружила книгу в потрёпанной зелёной обложке.
– Ух, ты! Народный лечебник! Где ты его нашёл? – обрадовалась женщина.
– От областной библиотеки почти ничего не осталось, но кое-что ещё можно откопать.
– Вот спасибо, что не забываешь старых друзей. Рассказывай, как здоровье?
– Хорошо, – соврал Фенимор.
– Меня не обманешь, всё вижу. По-прежнему болит голова?
– Побаливает иногда.
– А что с ногой?
– Дикая псина поцарапала.
– Укол делал?
– Конечно.
– Приляг, я тебя осмотрю.
Надежда Петровна подвела Фенимора к кушетке. Измерив давление и подсчитав пульс, она сделала вывод:
– Что-то ты слишком напряжен. Опять нервничаешь и плохо спишь?
– Да говорю же, всё хо-ро-шо…
– Доктору виднее, – перебила Одиночку Надежда Петровна. – Есть у меня один препарат. Он активирует память и снимет мышечный спазм.
Женщина достала из стола стеклянную баночку с пилюлями.
– Вот. Положи под язык. Если захочется спать, не сопротивляйся, так и должно быть.
Фенимор положил в рот таблетку и через минуту почувствовал, как расслабляются мышцы, и тянет в сон.
– Ну, что? Уже действует? Я отойду ненадолго, а ты отдохни.
Плотно закрыв за собой дверь, Надежда Петровна вышла из кабинета. Препарат оказался мощным. Фенимору казалось, что его тело повисло в воздухе и больше не поддаётся силе всемирного тяготения. Это было невероятно. Такого блаженного спокойствия Виктор не ощущал ни разу в жизни. Казалось, что в голове кто-то делает генеральную уборку и выскребает ненужный хлам. Мысли, чувства и воспоминания выстроились в определенном порядке, и в любое время их можно было найти и вытащить на поверхность. Такой препарат могли придумать только военные.
