За полтора часа, в течение которого мы исползали «Мерседес» вдоль и поперек, пересняли всё, что можно, и наездились вволю, я поняла, что Державин может быть нормальным человеком. По крайней мере он не мешался, разговаривал вежливо и вообще вёл себя примерно-показательно. Пока ребята не вернулись в фургон, и мы с ним не остались одни.

Артём ушел на перекур, а я заканчивала фотосъемку салона, когда хозяин дорогого паркетника подошёл со спины.

– У вас ужасное воспитание, Евгения, – произнёс он, и я резко развернулась, уставившись снизу вверх в бесстыжие глаза.

– Рыбак рыбака видит издалека? – усмехнулась, с удовольствием отмечая, как Максим чуть не заскрипел зубами. Радует, что не я одна так неадекватно реагирую.

– Вы невыносимы. Я искренне сочувствую вашему молодому человеку.

– Спасибо! – благодарно выдохнула я. – Ваше сочувствие – бальзам на его израненную душу!

Как предсказуемо. Пробует надавить на вероятное слабое место, используя сарказм и ехидство. Что я должна была ответить? Что сочувствовать некому? Ага, уже бегу и спотыкаюсь. На любовные финтифлюшки у меня времени нет, да и мало какой парень вытерпит, что его девушка, во-первых, пропадает сутками незнамо где, во-вторых, общается только с мужчинами, и, в-третьих, характер имеет далеко не женский.

– Рад, что снова помог, – в тон мне отозвался Державин. – Вы закончили?

– Если бы вы меня не отвлекали, уже давно уехали по своим делам, – я ненавидела, когда меня торопили. Как говорится, спешка нужна только при ловле блох.

– Да неужели? По-моему, последние пять минут вы только делаете вид, что заняты. Любуетесь моей машиной?

– Вы видели, на чем я езжу, Максим Алексеевич. И вы действительно можете считать, что мне понравится ваша табуретка? Боюсь, вы глубоко заблуждаетесь.

Как ни в чём не бывало, отвернулась от него, сделала последние кадры и направилась прочь, не забыв кинуть:

– Всё! Не смею больше вас задерживать.

Подошла к привалившемуся к «Субару» Артёму и, не обращая на него внимание, открыла дверь, закидывая фотоаппарат на сидение.

– Жень, ты сегодня не с той ноги встала? – осторожно начал редактор. Правильную тактику выбрал. Неужели настолько заметно, что я готова огрызаться по поводу и без?

– Нет, – повернулась к нему. – Просто вот этот, – кивок на стоящего невдалеке Державина, – меня с утра подрезал. Чуть «лису» из-за него не размотала.

– Как? – напрягся Артём.– Все в порядке?

– Тём, ты же меня знаешь, – улыбнулась. – Не задавай глупых вопросов.

– Почему сразу не сказала?

– Зачем? – искренне удивилась я. – Что, я с грубияном на дороге разобраться не могу?

– Ты так и продолжаешь свои уроки? – мрачно спросил парень, сверля меня взглядом. Карие глаза смотрели с укором, к сожалению, не затрагивающим мою совесть.

– И заканчивать не собираюсь, – пожала плечами.

– В таком случае будь осторожна. Этот Державин – не простой тип.

– Как ты вообще на него вышел? – на мгновение обернулась. Максим уже сидел в автомобиле. Уедет по-английски, не прощаясь?

– Связался с автосалоном, как обычно. Передо мной извинились – забронированную нами машину продали.

– И ты выкружил контакты покупателя, воспользовавшись своим даром убеждения?

– Не поверишь, нет. Управляющий посодействовал. Сам обратился к покупателю, объяснив ситуацию. И отказывать Державин нам не стал.

– Говорю же, благородный пэр!

– Ты поосторожней с ним, Женька. Держи себя в руках, – вновь предупредил Артём.

– Эта акула об меня все зубы пообломает, – усмехнулась я. Подъехавший Державин должен был обязательно услышать окончание моей фразы – по крайней мере, я искренне на это надеялась. Но услышал ли? Даже вида не показал.

– Вынужден с вами попрощаться, – сказал он, отчего-то глядя мне в глаза. Неужели так и надеется меня смутить, заставить отвести взгляд, признавая свою слабость? Что за животные методы доминирования? Или он мнит себя зубастиком-полосатиком?

– Спасибо за то, что пошли навстречу, – хмуро кивнул Артём.

– Всего доброго, – не осталась в долгу и я.

– Евгения, будьте добры отправить мне фотографии, – и Максим невероятно непринуждённым жестом протянул мне визитку.

– Как пожелаете, Максим Алексеевич, – не стала спорить. Его право – объектом съемки был принадлежащий ему автомобиль, а ерепениться чисто из принципа или вредности не могла, хотя и хотела. Зачем подставлять любимый портал?

Судьба действительно мне благоволила – даже «пробивать» номер автомобиля не пришлось. Рыбка сама плыла в руки. И отказаться от такой удачи? Да ни за что!

Приняла визитку, не отводя глаз от Державина. Словно делала ему одолжение. Мелочь, а приятно. А уж когда «тигр» оборвал зрительный контакт первым, едва сдержала торжествующий смешок.  Последнее слово осталось за мной.

– Скользкий он тип, – хмыкнул Артём, стоило Максиму уехать.

Я искренне сочувствовала главреду. Ему приходилось любезничать даже с теми людьми, которым хотелось сказать пару ласковых, а не выказывать свое уважение. Занимаемая должность обязывала. Он был вынужден думать прежде всего об интересах редакции и портала, и его личное мнение никого не интересовало. Меня же такие обязательства не связывали, что не могло не радовать.

Покрутив в руках визитку, вчиталась в золотистый текст, выбитый на тёмно-коричневой бумаге. Значит, адвокат и учредитель ООО «ЮрИнвестКомпани». Что-то знакомое, но где слышала – хоть убей, не вспомню… Удивилась ли? Нисколько. Этого следовало ожидать, не зря ещё утром об Антоне вспоминала.

– Юристы все такие, уж поверь мне, – медленно протянула, совершенно бесцеремонно сгибая карточку и убирая в карман. Кажется, завтра я все-таки снизойду до встречи с любимым братцем.

Глава вторая

На следующий день ровно к девяти я подъехала к боксам автосервиса и, зевая в ладошку, выползла из автомобиля.

– Нет, вы только посмотрите! – недовольно пробурчал Лёха, сидевший на низком креслице и с видом постигшего нирвану буддийского монаха попивавший горячий, дымящийся кофе из моей, между прочим, кружки. – Мы тут ночами не спим, её тачку обхаживаем, а она еще и зевает, вид делает, что не выспалась! Ни стыда, ни совести!

– Не гунди, – фыркнула, усаживаясь в соседнее кресло, и под насмешливым взглядом Палыча приняла заботливо переданную другом кружку. Возмущаться он мог сколь угодно, но наши дружеские, доставляющие друг другу удовольствие перепалки никогда не влияли на истинные отношения. Вот и сейчас, продолжая сетовать на «в край обнаглевших представительниц слабого пола», Лёшка делился со мной самым сокровенным. Последними глотками бодрящей растворимой «арабики».

– Мы тебя спать отправляли, а ты чем занималась?

– Спала, – с готовностью отозвалась я, откидываясь на спинку кресла.

Вчера, вернувшись домой, сразу же приступила к обработке фотографий и по привычке засиделась до половины третьего. С наступлением темноты я, словно настоящий вурдалак или упырь, выползающий из склепа, оживала, приходя в полную готовность трудиться. Так уж повелось, что именно в это время суток на меня накатывал прилив сил, постепенно исчезающий к предрассветным сумеркам, и потому заниматься творческой деятельностью предпочитала как раз ночами.

Так что я, никуда не торопясь, критически оценивала все кадры, выбирая наиболее выигрышные. Всегда подходила к делу со свойственной нашей семье скрупулезностью. К несчастью, это качество переносилось не только на рабочую деятельность… Под кожу лезла я тоже умело, с особым энтузиазмом и тщательностью.

Фотографии вышли хорошие. И даже несмотря на мою нелюбовь к автомобилям представительского класса, стоило признать, что блестящий чёрный «Мерседес» смотрелся просто великолепно. А еще, к моему удивлению, на карте памяти оказался один снимок с неизвестно как затесавшимся на него Державиным, лениво привалившимся к идеально отполированному боку паркетника. Свой первый порыв удалить ненужный кадр подавила с трудом. Пусть будет. Вдруг у меня в одном месте детство заиграет? Будет хоть кому усы в фоторедакторе пририсовывать или пузо «раздувать». А на случай плохого настроения можно и вовсе распечатать да в «ножички», любимые с детства, поиграть.