Правда, эта неуклюжая ложь раскроется, едва они доберутся до школы. И что говорить тогда?..
Скрипнула дверь, и на крылечко вышла Олетта, в теплом плаще и сапожках на босу ногу.
– Ой, ну что ты, глупенькая, – воскликнула она, присела рядом и обняла Лилу, – не огорчайся. Это на самом деле мог быть случайный выброс. Тут же все колдуньи, значит, спокойно не будет! И у тебя дар проснётся скоро, вот увидишь!
– Нет-нет, я ничего, – Лила поспешно вытерла мокрые глаза.
Плакать в одиночестве ещё можно, но при посторонних уже унизительно.
– Ой, как интересно, какой же у тебя проснётся дар! – мечтательно протянула Олетта. – Его помогут раскрыть, не сомневайся. А пока я тебя не дам в обиду, правда. Мой-то дар точно скоро вернётся! И меня никто не решается обижать, даже преподаватели. Из-за Корина. Это мой жених, я тебе говорила, что он колдун и преподаёт в Эбессане? Эсс Корин Монтерай! – добавила она с гордостью. – Для всех он эсс Монтерай, конечно. И я тоже в школе должна обращаться к нему только так. Мы с ним делаем вид, что выполняем все-все правила! – она тихонько рассмеялась.
– Ты такая счастливая, – вырвалось у Лилы.
– Ага, – согласилась Олетта, – и ты не унывай! Всё будет хорошо! А почему ты не сказала девушкам про своего жениха и про завещание бабушки?
– Не хочется, зачем? – вздохнула Лила. – Думаешь, у меня проснётся дар?
– Не сомневаюсь! – заверила Олетта. – Вот посмотрят нас зеркалом, и всё выяснится. Зеркалом особым смотрят уровень возможностей – так это называется. Возможность – это то, что ещё не обязательно открылось. И тогда не останется сомнений, надо тебе учиться в Эбессане или нет.
– Хотя бы хватило на одну ступень, – прошептала Лила.
– Пойдём, – Олетта потянула её за руку, – а то простудимся, ещё не хватало.
Когда подошли к двери, они услышали:
– Да какие у неё спящие способности! Наверняка размером с мышь, это же и так видно! Так что я не боюсь! – кажется, это сказала Кальда Сарон.
Олетта распахнула дверь, объявила:
– А это мы!
Всё девушки уже лежали в кроватях, и лампу погасили, Лилу это обрадовало – не придётся прятать заплаканные глаза. Она торопливо нырнула под своё одеяло.
– А не расскажете про испытание зеркалом, Олетта? – попросила Минелла Эвен.
– Да ничего особенного, – отозвалась та, – все заходят по одному, называют своё имя, садятся перед волшебным зеркалом, гранмэтресса Тамирия, начальница школы, говорит какие-то слова на древнем языке и просит показать уровень возможностей. Зеркало показывает. В стекле как будто вода плещется, у кого на донышке, у кого до середины – по-разному. Это и есть уровень возможностей. Иногда кто-то из преподавателей линейкой измеряет. Никто не знает чужих уровней, только свой, и рассказывать о них запрещено. Преподаватели, конечно, знают. Ах да, школьный призрак обязательно торчит где-нибудь в углу. Он на серьезных событиях всегда присутствует. Кстати, его следует называть милордом.
– Шутишь? – Ровена прыснула, – я слышала про призрака Эбессана, но считала это сказкой.
– Где-где, а в Эбессане это чистая правда, – подтвердила Олетта.
– И что, с ним даже поговорить можно?!
– Нет, конечно, как призрак может разговаривать? Ко мне он и не приближался ни разу. Но говорить о нём следует, только называя милордом, запомните. Его зовут лорд Артур Инден. Ему принадлежал замок Эбессан, в котором сейчас находится школа. И не только замок!
Лорд Артур Инден! Лила сжалась под одеялом. Её маму звали леди Кенталь Инден. Этот призрак – её собственный предок?
Весело…
– Лорд Артур не очень общительный, – продолжала Олетта, – но всегда показывается, когда приезжают новые ученицы, и на испытании зеркалом, и на выпускных испытаниях. Некоторые видят его чаще, некоторые – редко и только издалека.
– Это старик? – уточнила Кальда Сарон.
– Не-а. Он молодой и симпатичный. Только белый, прозрачный и холодный. И не опасный, как уверяет гранмэтресса. Есть призраки опасные, они сосут силы у живых, а этот, так сказать, закрытый, не причиняет вреда.
– Подходить к нему близко всё равно не надо, как считает моя наставница, – сказала Ровена Шевил. – Она рассказывала мне, что это бывший владетель, граф, который пострадал от собственного колдовства. Хотел сотворить какое-то хитрое заклятье девятого уровня, забавы ради, а умения не хватило. Вот и расплачивается теперь. Да, он молодой был и красивый, когда это случилось, таким и остался.
– Ой, что-то мне не по себе, – Кальда Сарон села на кровати. – Конечно, вряд ли мы сможем сотворить такое заклятье хоть когда-нибудь.
– Это верно! – согласилась Олетта, – к тому же не забывайте про школьную защиту. Её десять лет разрабатывали лучшие колдуньи Руата, гранмэтресса Эльянтина и гранмэтресса Томирия в том числе. В каждой колдовской школе есть такая защита, но в Эбессане она много лучше, чем в итсванской и гретской школах. И только после создания этой защиты в Эбессан стали свободно принимать учениц. Так что никто из нас не станет призраком. Не волнуйтесь.
– А в чём защита заключается? – пискнула Кальда.
– Да просто результат всего, что мы наколдуем, быстро рассеивается.
– Результат всего? – разочарованно протянула Сабирия Кальтурен, – но это неинтересно! Значит, нам не дадут по-настоящему колдовать? А я надеялась, что хотя бы в школе можно пробовать разные интересные вещи! И какой срок?..
– На первой ступени – три часа. На второй уже три дня, но для этого ещё посвящение пройти надо. Не огорчайтесь, иногда даже у самых способных на уроках такое получается, что хочется уничтожить и забыть сразу, а не через три часа! Преподаватели так и делают, уничтожают мгновенно!
– А у не сильно способных что получается? Боюсь представить! – хрюкнула в подушку Кальда.
– У них чаще всего ничего не получается, – пояснила Олетта.
Разговор постепенно угасал, девушки засыпали. Лила уснула, должно быть, в числе последних, а проснулась первая. Набросила халат и вышла из спальни, потом по коридору на задний двор. Там тоже был колодец, и она набрала воды, умылась и напилась – колодезная вода была такой холодной, что сводило зубы, но очень вкусной. Сегодня им предстояло ещё день провести в карете, а потом – Эбессан и куча событий. Учёба, совсем другая жизнь! А ведь только вчера она проснулась дома, в Каверане, в своей постели.
Говорят, утро вечера мудренее. Вот, пришло утро, и всё показалось проще. Ничего, она как-нибудь справится, и обязательно познакомится с призраком по имени лорд Артур Инден! Со своим предком. Невероятно. Но теперь так интересно стало хотя бы взглянуть на него! Наверное, он не захочет приближаться – что в ней такого, чтобы обращать внимание? Тогда она рискнёт и подойдет сама. Рассмотреть его. Жертва неправильного колдовства, надо же!
Приземистый мужичок посреди двора рубил дрова для кухни, девушка в подоткнутом переднике выбежала набрать зелени с грядки, окна кухни раскрыли настежь, и там чем-то гремели – обычные утренние хлопоты. Подошла пожилая служанка, и, покосившись на Лилу, словно та могла её укусить, тоже принялась набирать воду.
– Эссина колдунья всем довольна? – спросила она.
– Да, благодарю! – Лила помогла женщине, придержав тяжёлое ведро.
– Вы уж, это… – служанка вздохнула, – может, присмотрите, чтобы не зачаровали пса нашего на этот раз? Вот, опять молчит, как я гляжу. Вы точно девушка добрая, уж помогите. А то каждую осень проезжает тут ваша карета, и всякий раз кто-то на крыльце слезы льет, а потом собака не лает месяц. А зачем нам такая, что не лает, вот скажите?
Лила даже не сразу поняла, а поняла – изумилась. Это что же, ей говорят, что она заколдовала собаку? Ведь только она выходила поплакать этой ночью, больше никто! Какая ерунда.
– Что вы! Да, конечно, – пробормотала она.
На завтрак снова была каша, и дочь пивовара Кальда Сарон недовольно бурчала.
– Опять наверху поедем? – шепнула Олетта, на что Лила с готовностью кивнула.