– Я мог бы перечислить по меньшей мере с дюжину грязных намёков про потяжелевшие вещи, – он ухмыльнулся, – но я не настолько распущен и юн.
Гарри улыбнулся.
– Да, ты ведь олицетворение приличия и зрелости, Малфой.
– Совершенно верно, – пафосно согласился Драко, торжественно кивнув, – Я рад, что мы пришли к согласию, – он был рад, что Поттер разделает его мнение.
Поттер легко рассмеялся, обняв Драко за талию и притянув его к себе, чтобы крепко обнять.
– Я схожу по тебе с ума, Драко Малфой, – прошептал он блондину в ухо, прикусывая мочку, а затем страстно целуя нежную кожу под ней.
– Ещё бы. Я определённо лучше всех, – Драко улыбнулся, стараясь не обращать внимания на укол вины, пронзивший его при признании Поттера. Голос Гарри звучал таким откровенным, он сам выглядел таким искренним. Как Драко мог подумать, что это нормально – играть чьими-то чувствами вот так? Как он мог дать согласие на осуществление ужасного плана Блэйза? Как он мог обмануть доверие Поттера?
Иногда Драко ненавидел себя гораздо больше, чем ненавидел его окружающий мир.
– Я хочу начать рассказывать людям, – неожиданно сказал Поттер, и Драко смущённо нахмурил лоб.
– Рассказывать людям, что они сумасшедшие, раз меня не боготворят? – Драко предположил, что его великолепие – хорошо известный факт, с которым миру уже давно следовало бы смириться и принять.
– Нет, – усмехнулся Поттер, целуя нахмуренный лоб Драко, – Несмотря на то, что, безусловно, ты чудесен. Нет, я… – он мгновение поколебался, – я хочу рассказать людям о нас, – увидев испуганное, неуверенное выражение на лице Драко, Гарри поспешил продолжить, – Конечно, я не буду кричать на всех углах о том, как здорово ты целуешься, но… – Драко почувствовал, что краснеет, – я хотел бы иметь возможность говорить людям, что ты мой парень.
– Правда? – Драко почувствовал слабость в коленях. Поттер действительно готов противостоять всему магическому миру и объявить всем своим многочисленным поклонникам и орде ненавистников Драко, что гриффиндорец питает чувства к слизеринцу? Драко еле поборол внезапный истерический смех, рвущийся из горла. Он по самое не хочу увяз в этом ебучем плане и не видел ни единого выхода, где бы Гарри не ненавидел его. Первые же отношения Драко теперь построены исключительно на обмане, и он отдал бы всё, чтобы вернуться в прошлое, чтобы получить шанс построить с Гарри то, что не было бы основано на болезненной лжи и подлом коварстве.
И вот теперь Драко ненавидел себя, а Поттер хотел обнародовать их связь.
– Да, правда, – улыбнулся брюнет, целуя Драко в губы, – Не знаю, как ещё мне тебе сказать, как сильно ты мне нравишься, Драко. Я и представить не мог, что всё это когда-нибудь станет реальностью. Но теперь я хочу, чтобы ты и все остальные знали, насколько серьёзен я по отношению к тебе… – но Драко прервал его пламенную речь, резко наклоняясь вперёд и дотрагиваясь до лица брюнета ладонями, целуя так яростно, как только мог, не в силах сдержаться.
Блять, ну почему Гарри Поттер такой страстный, сильный, потрясающий, добрый и просто охуенно идеальный. Почему все эти непроницаемые эмоциональные стены, которые Драко построил между ними много лет назад, рушатся всё больше и больше с каждой встречей? Что же такого было в Гарри Поттере, с чем Драко не мог бороться? Что же такого было в Гарри, что проникало под кожу Драко, словно искра, пробивающаяся сквозь его плоть и проникающая в самую кровь, мчащаяся по венам и распространяющая огонь повсюду, куда бы ни попадала? Почему Гарри такой чертовски честный, такой невероятно храбрый и такой равнодушный к общественному мнению?
Почему Драко вдруг так отчаянно захотел дотронуться до каждого дюйма его тела и получить ответные прикосновения?
Решив на данный момент похоронить каждую противоречивую мысль, каждый клочок вины и каждую крупицу замешательства – каждую эмоцию, которая была отлична от удовольствия – глубоко внутри, Драко решил, что пришло время отдаться на волю чувствам. Гарри готов был противостоять всему миру, публично заявив, что Драко принадлежит ему, и Драко внезапно захотел дать брюнету то, чего он явно желал взамен; он хотел дать Гарри хоть что-то, не находя мужества ответить ему взаимной честностью, и Драко решил предложить ему единственное, что мог.
Чувствуя слабость от тысячи противоречивых эмоций, которые вообще-то он похоронил глубоко на дне своего воображаемого океана, Драко сделал то, на что не решался раньше, и просунул свои дрожащие пальцы под футболку Гарри, скользя ими вверх по голой коже спины и слыша, как Поттер резко вздохнул от удивления.
– Гарри, – прошептал он, и Поттер издал низкий рык, медленно провёл руками вниз по спине Драко, готовый в любой момент остановиться, и ниже, просовывая их в карманы джинсов Драко и слегка сжимая упругую задницу блондина, заработав смущённый писк, который был проглочен поцелуем брюнета.
Видя, что Драко не против такой смелости и не отталкивает его, Гарри застонал в поцелуе и сжал ягодицы слизеринца сильнее, вжимаясь своим пахом в пах блондина. Драко застонал в ответ; никто и никогда не прикасался к нему так открыто, не говоря уже о том, чтобы вести себя так собственнически.
– Гарри, – повторил Драко, и Поттер поднял одну руку, запутывая пальцы в волосах Драко и удерживая его голову на месте, пока он терзал – не было другого слова для этого – рот Драко. Он вновь застонал, чем заслужил низкое рычание Поттера.
С трудом Драко удалось отодвинуться, чтобы перевести дыхание и начать говорить.
– Знаешь, Поттер, – задыхаясь, проговорил он, всё ещё поглаживая мускулистую спину Гарри, – не зазнайся, но, возможно, тебе что-то действительно может выгореть из всей этой затеи с кроватью.
– Неужели? – тихо спросил Поттер.
– Возможно, она не так плоха, – кивнул блондин, тщетно пытаясь не покраснеть, – Я имею в виду, что мы не узнаем, пока не испытаем её, но это может быть просто…
Гарри прервал его на полуслове поцелуем, крепко сжал рубашку Драко двумя руками, развернул их и, не разрывая поцелуя, начал подталкивать Драко в направлении кровати. Внезапный толчок – и вот уже блондин лежит на постели, а Поттер ухмыльнулся ему, и внезапно навалился сверху. Только что он стоял рядом с хищным блеском в глазах, а в следующую секунду он уже нависает над Драко, вжимая своё бедро между ног Драко так, что тот вскрикнул.
Услышав это, Поттер просунул руки под рубашку Драко, проводя ладонями по каждому дюйму его живота и груди.
– Я не уверен, чего ты хочешь или как далеко ты готов зайти, – задыхаясь, проговорил он, глядя на Драко потемневшими глазами, – но, если тебе что-то не понравится, просто скажи. Я хочу того же, чего хочешь ты, Драко. Только то, что ты хочешь, и только то, к чему ты готов.
– Мерлин, – сказал Драко, – перестань хоть раз в жизни быть таким чертовски идеальным, Поттер, – в длинный список уже имеющихся ярких достижений и личностных качеств, нужно добавить невероятную внимательность и чуткость Гарри, решил Драко. Почему гриффиндорец постоянно делает такое, что заставляет Драко хотеть одновременно растечься платиново-белокурой лужицей и тут же отругать себя за такие неподобающие слащавые мысли? Почему Поттер так настойчиво хочет превратить Драко в неадекватного хаффлпаффца? Драко не хочет быть хаффлпаффцем.
Гарри нежно прикоснулся к щеке Драко кончиками пальцев, сверкнув невозможно зелёными глазами.
– Идеальный, м?
– Не делай вид, что не знаешь, как ты неебечески идеален, болван, – вспыхнул Драко, страстно желая спрятаться от пристального взгляда Поттера.
– Ты сам меня так назвал, не я, – заметил брюнет, нежно проводя пальцами по волосам Драко, и блондин прикрыл глаза от переполняющих его чувств.
– Ты вынудил, – сказал ему Драко, и легкая улыбка осветила его лицо от нежных ласк брюнета.
– Ничего подобного, – фыркнул Поттер.
– Вынудил, – возразил блондин, – всем своим идеальным поведением. Блять, когда ты перестал быть тем ещё мерзавцем?