ГЛАВА 5

Директор средней школы Коктай Машриков, обдумывая планы следующего дня, не спеша шел домой. День выдался тяжелым. Новый учебный год только начался, но казалось, он и не заканчивался. Ремонт классов не завершен, да и не мог быть закончен, поскольку и не начинался. Необходимые для этого деньги на счету школы давно отсутствовали.

Еще весной руководитель районного отдела образования Мальвина Кусаинова обещала перечислить средства на текущий ремонт школы, но видимо забыла отдать соответствующее распоряжение. А напомнить ей об этом, Машриков не решался. Боялся. Ведь за такую инициативу он мог лишиться заработной платы, которую Коктай, как и весь педагогический коллектив, последний раз получал в мае месяце, перед самым окончанием учебного года.

Тогда это сильно поспособствовала тому, что последний школьный звонок прошел в приподнятом настроении. Родители учеников, пришедшие в школу поздравить с завершением учебного года, заметили, как странно улыбчивы были в этот день учителя, как вежливо их встречали и душевно провожали.

И не знай тогда, что только накануне учителя получили задержанную с марта месяца заработную плату, то могли бы подумать, что они были очень рады избавиться как можно скорее от своих учеников и их родителей, закрыть на большой амбарный замок дверь школы и отправиться в очередной отпуск.

Однако если это и так, учителей нельзя было винить в этом.

Казалось, вся страна стремилась быстрее избавиться от прошлого, завершить настоящее и отправиться в отпуск, вернувшись из которого оказаться в светлом будущем.

Но вернувшись из отпуска, они увидели те же небеленые стены, некрашеные полы, протекающую после каждого дождя крышу. А вместо светлого будущего их встречало в виде большого светлого пятна выцветшая от солнца и ветра парадная дверь школы.

Теперь у Машрикова не было выбора. Если он хотел подготовить школу к зиме ему придется ехать в районный центр Алтынтобе на поклон к руководителю районного отдела образования и напомнить о прежнем обещании.

Только надо было определиться, что с собой взять в качестве презента. Достаточно ли будет бутылки коньяка в качестве напоминания и старых своих заслуг или все же подстраховаться и взять к коньяку коробку шоколадных конфет.

Этого должно хватить. Ведь Мальвина Кусаинова сама любила про себя говорить, что женщина она непривередливая. Ей много не надо. Достаточно и немного. Но часто.

Лучше бы она себе мужа нашла, глядишь, и нам директорам школ легче было бы. Только кто же в здравом уме на таком крокодиле женится, – ухмыльнулся про себя Машриков.

Решено, завтра еду, – решил директор школы, переступая порог своего дома. Но вначале зайду к директору совхоза Дарибаеву и попрошу помочь. Ведь он и раньше помогал школе.

Правда, при этом директор совхоза всегда сопровождал свою помощь комментариями о судьбе непутевого сына моей матери и извилистом жизненном пути моего отца. Но все же помогал, не прося ничего взамен. В отличие от Кусаиновой. А сейчас это главное.

Если удастся убедить руководителя районного отдела образования предоставить средства, а директора совхоза выделить фонды в виде необходимых материалов, то еще можно было бы успеть провести ремонт школы к началу отопительного сезона.

Жена директора школы в ожидании мужа, приготовила ужин и выставила его на стол.

Мой руки и садись ужинать, – пригласила она его к столу, прекрасно зная, о чем он сейчас думает. Но не подавала вида.

Сам расскажет, если захочет, – решила она. А то снова скажет, что вмешиваюсь в его дела.

Хотя какие у него могут быть дела.

Вот у директора совхоза были дела, и у главного зоотехника совхоза были дела, и у прораба совхоза были дела. Уж она, будучи секретаршей в приемной Дарибаева прекрасно об этом была осведомлена.

Как и то, что у каждого из них помимо своих дел были общие дела. Такой степной мини синдикат добрых дел. Их так в деревне и называли – добродельцы. И чем хуже складывалась экономическая ситуация в совхозе тем больше добра делили они.

Понимание того, что на всех не хватит, только ускоряло процесс деления. Имущество совхоза, как простейшие в микроскопе, прямо на глазах делилось и уползало. И почему-то в основном в темное время суток, за закрытыми занавесками и при приглушенном свете. Видимо при дневном свете им делиться было не сподручно.

Машриков не спеша вымыл руки и прошел к столу.

Продолжая сосредоточенно думать о чем-то своем, машинально принялся за ужин. Внезапно, словно вспомнив, что не один, он поднял свой взгляд от тарелки борща.

Я завтра еду в районный центр. Мне надо в отдел образования по поводу ремонта школы, – произнес он.

Айнаш, так звали его жену, внимательно посмотрела на мужа, но не сказала ни слова.

За годы совместной жизни, она хорошо изучила и понимала, что еще не время включаться в беседу. Пока это только мысли вслух. Мысли человека неуверенного, временами слабого, но самолюбивого.

Зато не самовлюблен, как ее непосредственный руководитель Арип Каирович и к тому же не глуп, – подумала она.

А то, что он самолюбивый это даже хорошо, такого не сломаешь. А гнуть можно. Только аккуратно, так чтобы даже не догадался. Хотя чего бояться, ему его же самолюбие не позволяет понять, что им манипулируют, направляют, а где-то даже играют.

Временами у Айнаш возникали подозрения, что муж догадывается о том, как она пытается скрытно им управлять и только делает вид, позволяя ей думать, что она управляет им.

Но даже если это и так, Айнаш это вполне устраивало. Ведь семья это не поле битвы, а скорее сцена. И у каждого своя роль и свой сценарий.

В своей семье у нее главная роль, она здесь прима. А если муж сценарист, она не возражает. Главное, чтобы свои пьесы он писал только для нее.

Как думаешь, она меня примет? Тем более я ведь не с пустыми руками к ней приду, – словно советуясь, спросил жену Машриков.

Не думаю, – не сразу, выдержав паузу, ответила Айнаш.

Директор вопросительно взглянул на жену.

Аргументируй, – не выдержав попросил Машриков жену.

Айнаш рассмеялась.

Коктай сам уже понял, что сморозил глупость. Без знака уважения в виде бутылки дорого коньяка, Кусаинова уже давно никого не принимает. Коньяк являлся пропускным билетом к телу руководителя, вернее местом на галерке, с которого можно было созерцать это тело и пытаться знаками, завернутыми в дорогую упаковку привлечь к себе внимание.

У кого-то это получалось с первого раза, у кого едва с пятого. Кому как повезет.

Везло не всем. И теперь они уже не директора школ, а в лучшем случае рядовые преподаватели. Ввиду этого, большинство директоров школ старались лишний раз не беспокоить это тело своими просьбами, а справляться своими силами и силами рядовых бесправных преподавателей.

Ну, тогда слушай.

Айнаш налила себе в пиалу горячего цейлонского чая, взяла шоколадку своих любимых «Мишка на севере», села поудобнее и начала свой рассказ.

Сегодня мне в приемную позвонили с администрации района и попросили соединить с директором совхоза. Как ты думаешь, кто это был?

Не томи, – выдохнул тихо Машриков. Ты ведь знаешь, я не умею угадывать нелогичные вещи.

Айнаш пожала плечами. Догика это по твоей части, а по мне так все это чепуха.

Не догика а логика, – поправил он свою жену.

Какая разница, – не спеша, откусывая и смакуя каждый атом шоколадки, произнесла Айнаш. У тебя логика, а у меня факты.

Которые больше похожи на сплетни, – не выдержав, пошутил директор школы.

Да, но тогда сплетни, наверное, похожи на факты, – не поняв иронии, произнесла она.

По всей вероятности, так, – подтвердил Машриков. Поздравляю, сейчас ты привела логичное умозаключение, – со смехом произнес он.

Надо же, я такая логичная и это оказывается совсем не сложно, – похвалила саму себя Айнаш.

Вдруг, озаренная внезапно посетившими ее мыслями, она перестала есть свою шоколадку и всем своим внушительным корпусом резко повернулась к мужу.