— Проходимка оказалась замужней дамой. Хорошо, нашёлся свидетель.

  — Мама, я немного знакома с Паулем, он, кажется, был серьёзно в неё влюблён.

  — Не будем об этом.

  — Возможно, у девушки были причины. — Госпожа Сареяну пропустила пальцы под чёрный шнурок. Со стороны казалось, он её давит. — Простите, мне нужно ненадолго вас покинуть. — Она поднялась и вышла из зала. Виорика заметила, что Андре тоже нигде нет.

  — Можно пока выпить вина. Это разогреет аппетит. — Стурдза оглянулся, бокалы у всех были полны. Без вина оказался только отвлёкшийся Георге.

  — Дружище, не откажите в любезности выпить со мной, и закончим на этом споры. Они не способствуют пищеварению.

  — Ваша правда, — на миг замявшись, согласился Памантеску. — Почему бы не выпить?

  Колебания Георге разозлили господина Николаэ, хотя он не подал виду и наполнил бокал соседа. За стол как раз вернулась несколько побледневшая госпожа Сареяну, и Виорика заметила, что шнурок с её шеи исчез. Иляна села, улыбнулась всем и взялась за суповую ложку.

  — Милая, может быть, сначала вина?

  — Да, конечно. — Коснувшись шеи, она нервным движением взяла бокал и немного пригубила. Гости последовали её примеру. Господин Памантеску осушил свой бокал залпом и сразу же принялся за суп:

  — Виорика, это невозможно!

  — Невозможно вкусно, Дж…, господин Георге?

  — Невозможно есть, дорогая Виорика! Пересолено!

  — Быть не может! — Младшая Ипсиланти подскочила. Неужели мясо передержали в рассоле? Но ведь она сама проверяла! Памантеску, промокнув губы платком, начал было успокаивать Виорику, но вдруг несколько раз судорожно вздохнул, что-то прохрипел, глядя на господина Николаэ, и рухнул на пол. Николаэ, ближайший сосед Георге, подскочил к нему, расслабил воротник, пошлёпал по щекам, припал ухом к груди и, прислушавшись, выдавил:

  — Господа и дамы, это… это невероятно, но... Георге Памантеску — мёртв!

  Целая буря чувств нахлынула на Виорику, чуть не сбив её с ног. Она хотела бежать к Георге, но это слово – “мёртв” – ударило в неё, лишив возможности двигаться. Гости замерли. Застывшие лица с написанным на них непониманием, нежеланием принять произошедшее, воцарившаяся в зале тишина вселяли ужас. Время остановилось. Но усилием воли Виорика Ипсиланти вырвалась из паутины холодного липкого страха. Её близкий друг мёртв, но смерть пришла не сама по себе. Его убийца здесь, в этом зале. Мысль заработала – лихорадочно, быстро, но довольно чётко. В голове прокрутились все детали этого вечера. Виорика понимала — если убийца здесь — она не может, не должна его упустить!

  — Из этой залы никто не выйдет. — Виорика упёрлась ладонями в стол, чтобы не потерять равновесие, и крикнула:

   — Баро! Немедленно закрой двери!

  Так, что она знает? Пять человек за столом, три гостя и они с маман. Шестой — Андре — прислуживал. Снятая перчатка, перстень, исчезнувший с шеи шнурок, суп, пущенный против часовой стрелки, по кругу: ведь Виорика левша, черпак она держала в левой руке, отдавая тарелки от себя направо. Вино, в конце концов.

  Баро влетел в зал, огляделся. Виорика уверенно ему кивнула. Цыган взглянул на госпожу Елену и одними губами прошептал:

  — Домна?

  Елена Ипсиланти тоже кивнула, подтверждая приказ дочери. Баро встал в дверном проёме, перегородив проход.

  — Я прошу всех сесть так, как мы сидели за ужином!

  — Да что вы себе позволяете, Виорика? Я требую, чтобы меня выпустили! Вы не слуга закона, в конце концов!

  — За жандармами я пошлю, господин Стурдза, сядьте. Хорошо, если они будут к утру. А пока, на правах хозяйки, прошу всех: соблюдайте спокойствие. За порядком проследят мои слуги.

  — Вы пожалеете, барышня. — Николаэ не понравилось, что он вынужден подчиняться какой-то соплячке и её слуге-цыгану, но не лезть же в драку. Стурдза вернулся на место и сел.

  — В замке произошло убийство. А вы, господин Николаэ, один из подозреваемых. — Виорика садиться не стала. Ей хотелось, чтобы все видели и слышали её. — Вторая – Иляна Сареяну.

  Молодые женщины скрестили взгляды. В глазах госпожи Сареяну стояли слёзы. Она прикоснулась к шее, нащупывая отсутствующий шнурок. На пальце блестнул перстень.

  — Вы сняли только одну перчатку, госпожа Иляна?

  — У меня мёрзнут руки, Виорика. Но шёлк скользкий, я боялась уронить тарелки.

  — Господина Георге отравили. Вы передавали ему суп. Оголили вы правую руку, чтобы удобнее было незаметно подсыпать яд, или отрава до сих пор на вашей левой перчатке — как знать?

  — Что? Нет!

  — Приняв у меня тарелку, вы намеренно поставили её перед собой, надеясь, что господин Георге последует вашему примеру — людям это свойственно. Вы предугадали, что он оставит суп с ядом у себя. И даже уточнили специально, не намерен ли он передать блюдо дальше!

  — Да, так и было! — Елена Ипсиланти вскочила. — О мой бог, но зачем?

  — Я не делала этого. Я… — Иляна замолчала, опустив голову.

  Виорика вздохнула:

  — Только одно меня смущает, госпожа Сареяну. Вы с Георге не знакомы. Я это поняла точно, когда представляла вас друг другу. Он не знает вас, а вы — его. Я многое могу определить по лицу Джорд... могла определить…

  — Да что тут думать! — Опять вспылил Стурдза. — У неё была прекрасная возможность. Нужно запереть её и дождаться полиции!