«Что произошло?»

— Рейн! Рейн! — с диким блеском в глазах он закричал надрывно с небывалым ужасом. С его губ сорвался леденящий кровь рык. Он прыгнул вперёд и метнул в неё кинжал.

Рука Дарика опустилась, точно молот. Рейн увернулась, но лезвие все же оставило жгучий порез на её плече.

— Дарик! Прекрати! — Она повернулась посмотреть на него.

Его рука обмякла. Кинжал со стуком упал на землю, и он в ужасе уставился на неё.

— Рейн? Родная, что я натворил? — Дарик опустился на колени рядом с ней. — Твоё плечо. — Осторожное касание дрожащих пальцев было сродни опавших осенних листьев.

— Ничего страшного. — Рана пульсировала от боли, но это не столь важно. — Со мной всё хорошо.

— У тебя идёт кровь. — Дарик вздрогнул, и Рейн поняла, что он чувствует её боль, словно свою собственную. — Ты напала на чудище. Перекатилась прямо под него. Я видел, как оно разорвало тебя на части. Убило.

Его голос стал гортанный, отрывистый, блеск от непролитых слёз в глазах делал их в полумраке пещеры стеклянными.

— Это была химера. Обман. — Рейн подняла кровавый камень, который уронил Дарик, и показала ему. — Я видела сквозь иллюзию. И стоило мне удостовериться, что чудище нереально, оно испарилось.

— То есть ты даже не была до конца в этом уверена? — выдохнул он с трудом.

Несмотря на боль, Рейн пожала плечами.

— Это заколдованное место.

— Я замахнулся на чудовище и ничего не почувствовал, пока не задел тебя. — Дарик взглянул на багровый кристалл. — Это развеяло иллюзию для меня?

Рейн кивнула.

Он сглотнул. Вид её безвременной «кончины» до сих пор омрачал его взгляд, смешанный с ужасом из-за причинённой ей боли.

Рейн коснулась ладонями слегка колючей от щетины щеки.

— Это всего лишь царапина, Дарик, и теперь у нас есть то, за чем мы пришли.

Морщинка меж его бровями стала глубже.

— Мне так жаль.

«Я люблю тебя» — пронеслось в её голове.

— Знаю.

Сердце Рейн сделало тяжёлый кульбит, наполненное смесью надежды и отчаяния по поводу их будущего. Она погладила его нахмуренный лоб, убирая густую прядь волос со лба. Позволила пальцам скользнуть по сильной скуле, а затем провела по изгибу колючей от щетины челюсти. Коснулась губ. Таких полных и мягких, хотя он плотно сжал уста. В глазах Дарика вспыхнуло пламя. Его губы приоткрылись, дыхание участилось.

Она никогда раньше не прикасалась к нему так, как всегда хотела, исследуя гладь кожи и изгибы любимого лица. Эти контрасты возбуждали её и вызывали жгучее желание прикасаться к нему повсюду. И чувствовать, как он касается её.

Жар лавой растёкся по венам. Внутри неё нарастало напряжение. В глубине души Рейн тосковала по тому, чего никогда не испытывала.

Веки Дарика отяжелели. Тусклый алый свет окрасил голубые радужки в винно-красный, и Рейн почувствовала себя будто одурманенной. Пульс грохотал так громко, что она его чувствовала. На шее. В венах. Меж ног, там, где её плоть взывала к Дарику.

Рейн медленно приблизилась к нему. Дарик опустил голову. Обнял её за плечи.

В плече Рейн вспыхнула острая боль, и она судорожно вздохнула. Дарик тут же отпустил её.

— Прости. — Отстранившись, он, будто наказывая себя, с силой потёр лицо. — Позволь мне позаботиться о твоей ране.

— С этим можно обождать, пока мы не уберёмся подальше отсюда.

Рейн жалела, что невольно вздохнула, напомнив о порезе. Дарик поцеловал бы её.

Она сидела, ожидая с замиранием сердца, однако он больше не делал попыток приблизиться к ней. Вздохнув, Рейн повернулась к ложу из драгоценных камней.

— Думаю, нам следует взять ещё один кристалл.

Она не хотела возлагать надежды на камень, от которого частично зависит их будущее. Тот может потеряться или разбиться.

Обернувшись, Дарик посмотрел на багровую стену. Его рот сжался.

— Мне это совсем не нравится.

— Ты достанешь кристалл, — настаивала Рейн. — Я уничтожу иллюзию.

Его брови сошлись на переносице, но он кивнул и принялся выкапывать другой камень.

— Жизнь была бы легче — и, возможно, безопаснее — если бы у меня хватило сил отказать тебе хоть в чём-либо.

Рейн промолчала. Дарик отлично справился с этой задачей, отказавшись поцеловать её в библиотеке.

Стоило Дарику вытащить камень и взять его в руку, как тот превратился в длинную извивающуюся змею с чёрной чешуёй.

Рейн подпрыгнула, отскочив назад. Она ожидала увидеть идентичного стража или, по крайней мере, кого-то красного. Змея ударила её, и Рейн быстро среагировала. Дыхание судорожно вырвалось от страха, когда она ударила рептилию наотмашь, чувствуя, как рука проходит прямо через то, что должно было быть твёрдыми клыками и треугольной головой. Иллюзия развеялась, а Дарик по-прежнему держал кровавый камень.

— Всемогущая Брэйлиан! — Она судорожно выдохнула, а потом дико расхохоталась. — И все равно это было жутко.

Ухмыльнувшись, Дарик убрал кристалл в сумку ко второму.

— Напомни мне никогда не злить тебя.

Рейн тихо фыркнула.

— Напомни солнцу не светить.

Его брови поползли на лоб, и на лице появилось игриво уязвлённое выражение.

— Значит, я каждый день тебя злю?

— Нет, — призналась она. — Большую часть времени ты — мой герой.

Дарик коснулся подбородка Рейн, приподняв лицо. Их глаза встретились, и у неё перехватило дыхание.

Он погладил её по щеке, и его глубокий голос окутал Капельку, даря утешение и убежище. Дом.

— Ты моя героиня сегодня и каждый день, Рейн. Ты видела сквозь первую иллюзию. Ты добыла столь необходимые нам кровавые камни.

Рейн пыталась сдержать непролитые жгучие слёзы. Если она потеряет Дарика из-за Астреи Найтхолл, её сердце разобьётся и зачахнет, как Леден.

Дарик опустил руку и повернулся к выходу.

— Давай скорее покинем это место.

Кивнув, Рейн направилась навстречу свету.

Дарик испытал облегчение, когда они добрались до лошадей. Перевалило далеко за полночь, и он сколько смог набрал воды из глубокого ручья у подножья Альдер, а Рейн лишь силой мысли освободила ведьму с Пещер от зелёных пут. Разъярённая старуха изрыгала проклятия на их головы от входа в пещеры, но, к счастью, не на колдовском языке.

Несмотря на темноту и раненое плечо Рейн, они по молчаливому сговору сели верхом и скакали, пока не оказались более чем в лиге от ведьмы и её криков. Найденный ими пустой заброшенный фермерский дом оказался неплохим убежищем. Во всяком случае, в нём имелось три стены и половина крыши.

— Завтра будет теплее, — предсказала Рейн, принюхиваясь.

— Сегодня всё ещё холодно. — Дарик накинул ей на плечи дополнительный плащ.

Они в нескольких часах езды от любого города или постоялого двора, иначе он бы постарался найти им лучший ночлег. Вот в чём особенность магов: по своей сути они таинственны, обычно неприятны и живут отшельниками во всеми забытой глуши.

Дарик доверял инстинктам Рейн, особенно в отношении погоды. Возможно, завтра поутру их встретит первый настоящий весенний день, если весну без дождей можно таковой назвать.

— Мне нужно обработать рану на твоём плече. — Дарик сожалел, что не смог сделать этого раньше. Он принёс из тёмного угла шаткий табурет для дойки и поставил его у костра. — Присядь.

Рейн не спешила выполнить его просьбу.

— Всё хорошо.

Дарик не стал спорить на сей счёт. Сделанного не воротишь.

— Пропитанная кровью туника прилипла к струпьям, и мне придётся срезать ткань. А теперь, садись.

Тонкие брови Рейн удивлённо поползли вверх.

— С каких это пор ты стал таким властным?

— Добродушие переоценивают, если в результате любимые умирают от инфекции, — спокойно заявил Дарик.

Рейн поджала губы, словно собираясь возразить, но потом отбросила в сторону оба плаща и села спиной к нему.

— Доволен.

«Разве я много о чём просил?»

— Не совсем.

Через мгновение Рейн вздохнула.