После несчастного случая на катке Артур Залевский попал в больницу с воспалением легких. Снежана выглядела героиней, спасшей ему жизнь, рискуя своей. Естественно, она ничем не рисковала, поскольку спокойно могла ходить по водной глади, как по зеркалу. Она, как обычно, предусмотрела все. Кроме одного. Что-то в нем сломалось. После этого жестокого, но поучительного (с точки зрения Снежаны) случая врач констатировал у пострадавшего большой стресс и как следствие – депрессию. Залевский не хотел никого видеть и ни с кем говорить. Он лежал все время молча, не желая рассказывать о том, что произошло. В ушах все время стоял треск раскалывающегося под ногами льда и смех Снежаны, будто злой ведьмы, решившей единолично наказать его за все грехи. Но, возможно, это и есть стресс, о котором говорит доктор. Возможно, ему привиделся злой блеск в ее глазах. В самом деле! Она ведь спасла ему жизнь. И этот факт неоспорим.

***

Снежана таращилась на свое отражение в зеркале, автоматически заплетая косу, и просчитывала возможные варианты. Ну, пусть она слегка переборщила. Нет. Вряд ли мать примет во внимание, что он ее оскорбил, притом дважды. Все-таки закон есть закон, и нарушать его нельзя. А Снежана нарушила, и сильно, хотя все равно ни о чем не жалела.

В дверь просунулась белокурая голова брата:

– Ты как? Готова?

– Готова.

Она протянула ему руку, и за считанные секунды они оказались в зимней резиденции ее семьи.

– Явилась?

Мать резко встала со своего места, и за подолом ее платья завертелась метель.

– Сестрица! – тихонько попыталась вмешаться Весна.

– Не вмешивайся! – осадила ее Зима, и в воздухе затрещало от морозца, воцарившегося в комнате. – Не тот случай, – добавила она чуть мягче.

– Да, мама. Ты хотела видеть меня? – Снежана не уступала матери в жесткости.

– Хотела – не то слово.

Снежок лихо обернулся вокруг своей оси и испарился, предпочитая подслушивать за дверью и не попадаться матери на глаза.

– Думаю, не стоит уточнять, что мне все известно.

– Не стоит, мама, это и так понятно. Остается уточнить, что именно…

– …смеешь мне дерзить? – Зима подошла близко и заглянула дочери в лицо, Снежана почувствовала ледяной воздух на щеках. – С каких пор ты решила, что можешь нарушать закон? Здесь пока еще я хозяйка!

Зима стукнула об пол своим посохом, не пойми откуда взявшимся в руке. В ушах зазвенело, будто от стука по хрустальным бокалам. Снежана молчала, говорить было нечего, да и не нужно распалять гнев матери.

– Сила нам дана для того, чтобы помогать людям, а не направлять ее против них. Да, они слабы, на то мы и нужны им.

Снежана решила не возражать. Зима ходила по комнате туда-сюда и продолжала:

– Не могу себе представить, откуда у тебя появилась такая жестокость… Так больше не может продолжаться. Ты понесешь наказание, и это не обсуждается. Коль ты ведешь себя так, будто у тебя нет сердца, то оно тебе совершенно не нужно. Я его заморожу.

– Но мама! – Снежана при этих словах почти взвизгнула от неожиданности.

– Не смей мне возражать!

– Я ведь потеряю силу…

– Правильно. Прочувствуешь на себе, каково быть человеком. Попробуешь вызывать симпатию людей к себе естественным способом.

– …и это же больно… – совсем обреченно пробормотала девушка.

– Людям тоже было больно от твоих поступков. Только у тебя будет шанс все исправить. Чем больше будешь делать добра, тем слабее будут становиться ледяные оковы. И тем больше будет становиться твоя сила. Искупишь вину – все вернется. Если кто искренне полюбит тебя без волшебства, оковы рухнут.

– Но как меня можно будет полюбить, если с ледяным сердцем я буду лишена эмоций.

– Хм… – Зима только усмехнулась. – А никто и не говорит, что будет легко.

У Снежаны выступили слезы:

– Праздники же… Кто будет детям подарки раздавать… – почти всхлипывая, сказала она.

– Подарки в этом году начнет раздавать Снегурочка.

– Она же еще маленькая!

– С этой обязанностью вполне справится. Тем более что она не одна, а с дедом.

Зима остановилась, глядя в окно:

– Это все, что я хотела сказать.

Снежана молчала. Она только заметила, что в комнату вошел дед. Девушка вздохнула и пошла к выходу. Там она остановилась и печально взглянула на дедушку.

– Боюсь, даже я тут не в состоянии что-то поделать, – тихо заметил Мороз. – Не в этот раз, прости, дорогая.

Снежанка молча покивала головой и вышла. За дверью ждал Снежок.

– Мне очень жаль… – сказал он.

– Она думает, я сломаюсь. Нет уж! Не дождетесь! – процедила сквозь зубы Снежанка.

– Я уверен, ты справишься!

Она потрепала брата по волосам привычным движением и растворилась в воздухе. Едва она появилась в собственной квартирке, сердце невыносимо сжалось тисками и застыло, будто в него вогнали кол. Снежана непроизвольно схватилась за грудь от боли. Она попробовала осторожно вздохнуть. Получилось. Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале и сказала вслух:

– Я все равно справлюсь! Справлюсь!

***

Для начала искупления Снежана решила навестить свою жертву в больнице. Нет, не Ерофеева. Стараниями своей секретарши, Риты Новиковой, Гена шел на поправку семимильными шагами. Здесь скорее стоит подружиться с Ритой и таким образом извиниться и перед ней. Навестить Снежана должна была Залевского, который, по словам ведущих сплетниц их концерна, поправляться никак не хотел. Она задвинула куда подальше свою гордость и неприязнь к этому типу и отправилась в госпиталь. В конце концов, это она виновата в его серьезной болезни.

Сначала она старалась приходить, когда больной спал, не решаясь поговорить с ним прямо. Беседовала с врачом, готовила теплый бульон – и снова к нему. Переступив порог палаты в очередной раз, Снежана чуть не упала от удивления: больной стоял у окна, держа руки в карманах своего костюма, и, кажется, собирался уходить. Мужчина повернулся. На миг Снежане показалось, что перед ней не Артур, но на нее смотрело лицо Залевского, опровергая свое вчерашнее не лучшее состояние.

– Посмотрите-ка! – нашлась сразу расторопная Снежанка. – Его там подчиненные жалеют, приветы передают, переживают, а он как огурчик! Вот простите, Артур Арнольдович, но я сомневаюсь, что доктор позволил вам встать, не то чтобы совсем уйти.

Залевский расплылся в несвойственной ему дружелюбной улыбке.

– Это вы простите меня, – он виновато на секунду опустил глаза. – Артура забрали на рентген. Сейчас вернется.

Мужчина подошел, протянул Снежанке руку и представился:

– Филипп Залевский, брат Артура.

– Очень приятно. Снежана Зимина, коллега Артура, – постаралась скрыть слишком сильное удивление она. – Я не знала, что у Артура есть брат-близнец.

– Он не очень любит мной хвастаться. Если точнее, то совсем не любит. А вы та самая Снежана, которая спасла моего брата!

– Мою роль в этом несчастии значительно преувеличили, – возразила девушка, водружая пакет с продуктами на тумбочку у кровати.

Она старалась не таращиться на собеседника, но в душе просто буйствовал смерч. Мужчины были похожи как две капли воды, и, даже несмотря на мизерные силы, которые у нее остались, фея чувствовала, что Филипп – лучшая версия Артура во всех отношениях. В самом деле, не настолько же Артур ей близок, чтобы сразу рассказать про свои семейные связи?

– И почему же брат вас скрывает? По виду вы мало напоминаете Квазимодо, чтобы вас стыдиться.

Филипп снова ласково улыбнулся:

– Знаете, как бывает, соперничество между братьями и все такое.

– Да уж, Артур любит быть непревзойденным.

– А вы неплохо его знаете.

– Есть немного.

На этих словах дверь открылась, и медсестра завезла в коляске Артура Залевского. При виде посетительницы он нахмурился еще сильнее.

– Артур, посмотри! Вот тайная поклонница, которая уже несколько дней кормит тебя бульоном! – постарался разрядить обстановку Филипп.