Единственное что смущает, так это то, что Жан, в то время как стрелял, пристально разглядывал не мишень на стрельбище, а меня. Он даже не скрывал того, что за мной следит. И если все остальные смотрели больше на мишени и за количеством собственных и чужих попаданий, то Жан целенаправленно сверлил меня взглядом. А ещё о чём-то мог перешёптывается с Сашей? Чего это он?

Окей, надо бы мне потом подумать про это, если не забуду. Объявили спарринг. Ох, придется моей заднице опять страдать. Стою я, значит, на «поле боя». Встал в боевую стойку, без понятия, как это со стороны выглядит, но, видимо, очень тупо, раз Оруо посмеялся надо мной. Леви начал:

— По порядку — нападающий и защищающийся: Жан — с Райнером. Армин — с Конни. Бертольд — с Имир. Эрен — с Микасой. Браус — с Петрой. Гюнтер — с Эрдом. Карт — с Оруо. Через полчаса — меняетесь местами. Начали!

— Ну нет. Почему мне достался этот засранец? — И все моментально обернулись. Ой, я что это вслух сказал?

— Эй, сам ты засранец. И ты ещё только новичок, так что не смей зарываться, — выразил своё недовольство Оруо. — Давай я тебя научу покорности и тогда, может быть, я…

Не успев договорить, я, пожалуй, единственный раз сумел успешно ударить своего оппонента в челюсть, после которой он себе язык прикусил.

— Ну попробуй, засранец. — Вот здесь я его так назвал совершенно осознанно, подогревая его гнев. И как показала практика — напрасно.

В конце спарринга подводим счёт: за мной была только одна успешная атака кулаком в челюсть (которая прошла успешно только потому, что я смог подгадал момент), а в остальном — Оруо, на мне отыгрался, как на боксёрской груше. Так что валяюсь на земле, весь в пыли, вспотевший, еле дышащий, а надо мною возвышается Оруо. Он дышал, словно и не дрался минуту назад. Если здесь бродит капрал, представляю, как он усмехается, заметив мою бедную валяющуюся тушку. Почти что своего добился, гад. Если бы не Райнер, не знаю, смог бы я сам встать.

— Ты как? Живой? — поинтересовался Райнер, протягивая мне руку

— Да, — ответил я, кряхтя и поднимаясь на больную ногу. — Доблестно поколотить юнца. Очень смело.

— Не язви. Ты сам напросился, назвав Оруо засранцем, — укоризненно показал Райнер, — Знаю, тебе больно. Но для этого мы и учимся.

— А мне кажется, что Леви специально подговорил Оруо меня поколотить особенно больно.

— По-моему, ты просто параноик. Будь проще, и к тебе потянутся люди.

Знакомая песенка… И почти бесполезная. А тут и Оруо. И начал перед нами шепелявить. Хоть язык ему отбил.

— Эй, ты, новичок. Живой ещё? — поинтересовался Оруо в своей манере. — Надеюсь, тебе остаток тренировки не придётся волочиться за нами?

— Не дождёшься, — парировал я. — По крайней мере счёт один — один.

— Ты о чём это? — не понял Оруо.

— На стрельбище я тебя по меткости уделал.

— Тебе просто повезло. У меня винтовка была не пристрелена. И это мне помешало тебя уделать. Ясно?

— Знаешь, плохому солдату всегда что-то мешает.

И прежде чем словесная перепалка переросла бы в несловесную, Майк Захариус прервал:

— Внимание! Всем на кросс! А ты, Карт, за мной. У тебя будет отдельное задание.

— В смысле?

Отдельное задание? Какое?

— Скоро сам увидишь.

Майк велел мне повернуться к нему спиной и завязал мне глаза. А потом повёл куда-то. Вот сейчас вообще ничего не понял. Это такой план коротышки? Проверить меня на выносливость?

Шли мы долго. Мне что-то всучили в руки, и звуки шагов стали удаляться. Когда они совсем стихли, я снял с лица повязку и никого не обнаружил. А зачем мне это было констатировать? Логично же, что они ушли. Представьте, как было бы глупо, если они бы имитировали шаги, а когда я снял маску, а они бы стояли, как ни в чём не бывало.

В моих руках лежала карта, которую мне вручили со связанными глазами, и поверх неё — записка: «У тебя есть два часа, чтобы вернуться назад».

Пролистав содержимое папки и, в который раз возмутившись, что карту составляли какие-то ПТУшники, я снова принялся эту карту уточнять.

Итак, вокруг меня один лес. Так что тут на карте? Два камня… Толково придумано, однако ж… Я оглянулся и заметил два больших валуна, лежащих друг на друге, а позади них… деревянная модель 10-метрового титана на колесиках… Ясно. Значит ориентировка на те два камня… По ним выхожу на три сваленных дерева, дальше повернуть налево… Положение солнца в небе было слева от меня… Тогда мне следует повернуть ещё налево и дойти до двух переплетающихся между собой деревьев…

Иду, значит, а деревьев не нашел. Говорю же, что карта дебильная. Поэтому час с лишним ушло только на то, чтобы корректировать ориентиры, направления и прочее.

А головняк, который меня донимал с утра, никак не хотел униматься, хотя таблетки я заранее принял. Кажется, урезанная доза не справляется. Но нет, Сахаров же дал мне такой препарат, что справляется с мигренью в половину дозы… Одновременно с этим в голове начал слышать что-то невнятное… а потом случилось то, чего со мной давненько не бывало.

Сначала в голову резко ударила острая боль, в глазах поплыло и, потеряв ориентацию, почти упал на колени. Чувствуется какая-то хрень, если так можно сказать. Через боль в глазах оглядываюсь. Она не давала мне шире раскрыть глаза, а сами глаза обильно слезились. А пока ум старался выйти из ступора, моя параноидальная интуиция глушила его воплями «Кто-то за тобой следит»! А ещё вперемешку с болью я (не то чтобы начал чувствовать, скорее ощущать «кого-то» за пределами моего расплывшегося зрения) и это «кто-то» ходил вокруг меня чёткими кругами, словно охотник выслеживал свою жертву. А представив себя бездыханным телом, который пожирал бы монстр… Монстр? Здесь? Возле замка? Вот тут я совершенно некстати окончательно потерял контроль над своим страхом. Отчаянно не желая быть растерзанным, я достал свой нож, стараясь быть более беззвучным (Бл.ть, как же мне не хватает моих пистолетов!), подойти и прислониться к стволу дерева. А боль всё не прекращалась. Наоборот, по мере приближения «кого-то» она усиливалась. Поэтому выровнять дыхание и запихнуть свои эмоции глубоко-глубоко в себя было непросто. Затем стал ждать, когда это нечто прекратит за мной ходить кругами и попрёт на меня. Блин. Как же тяжело!

Я без понятия, сколько времени прошло, но когда этот «кто-то» остановился и ринулся на меня, я же, вытянув голову, молниеносно развернулся, схватил «кого-то», прижал к дереву и приставил к горлу нож. Руку, в которой был нож, схватил этот, не давая ей шевелиться, и в этот момент я услышал сдавленное «стой».

Погоди, то есть — это… человек? Через силу, но глаза я наконец напряг, чтобы разглядеть…

— Оруо?! Какого хрена?

Лицо Оруо было обескураженным и испуганным сразу, а его рука, державшая мою давила сильнее. Я слишком сильно схватил его. Отпустив горло от моего ножа, Оруо рухнул ничком на землю и стал откашливаться. Но поверьте, сейчас мне ничуть не легче.