Открыла его жена. Представляете, у него была жена! Вытирала руки о передник. Что-то готовила. Из-за подола её выглядывала девочка лет пяти, как выяснилось его дочь. И я, не смог ничего ей сказать – его жене, про его богохульство (он был отчаянно верующим), и про моё разрывавшееся сердце. Я просто сидел и ждал на кухне под лепет и стряпню приветливой хозяйки. И я дождался его!

Встал ему навстречу с молчаливым комком ярости в грудной клетке. Потом стоял и смотрел на него в подъезде у тёплой батареи, готовый броситься и рвать его зубами до крови, до мяса. Он был больше меня в два раза, так что мог одним ударом решить все надвигающиеся на него проблемы. Но друг мой новый обмяк, присел на корточки, прислонившись спиной к стене и начал говорить о ней, о Кате.

Он говорил, как пронзительно любит её, как вспышка света по имени Катя ослепила его, и он не смог устоять. И он сказал, что не будет просить у меня прощения, потому, что сам бы на моём, а теперь и на своём, месте разорвал любого, кто попробует навредить ей. А ещё, потому что такая женщина не может принадлежать одному человеку. Через час его чувственной апологии я начал ему верить, а ещё через два мы уже сидели пьяные на замороженной ночной лавочке у подъезда его дома и хлопали друг друга по плечам, жали руки, после того как кому либо из нас удавалось лучше описать словами глаза, губы или её голос. Как два знатока одной сложной темы, сошедшиеся в основных понятиях и смакующие частности, упивающиеся восторгом этих частностей до мелочей, которых возможно никогда и не было у предмета обожания.

«Чем занимаешься?» – Спросила Катя и вынула меня этим вопросом из воспоминания. Я что-то начал ей отвечать, а сам не мог полностью выйти из своих или наших общих воспоминаний и продолжал перебирать них со скоростью близкой к предсмертным видениям. Разделился я на двух противоположных людей. Первый, сидящий в моих однобоких воспоминаниях, жаждал мести и чем больше вспоминал, тем больше просыпалась ненависть к прошлому, к времени слёз и разочарований. Второй, сидящий здесь за столиком, слегка опьяневший от встречи, от жары, от вина, которое уже принес и разлил мой активный анекдотичный друг, умиротворённо продолжал беседу и даже смеялся на скабрезные шуточки, испускаемые с другой половины стола.

Однажды мы с Катей поехали на шестисоточную дачу к её родственникам. Устроили что-то вроде смотрин для grand-mere и grand-pere. Эта картинка застряла в моей голове навсегда: престарелая милота пересаживала нечаянно выросшую не у места яблоньку. Дед метился корневищем в лунку, держась за стволик обеими руками, а мадам-садовод, стоя на коленках, помогала ему оплодотворить матушку-землю. Практически тем же занимались и мы в дощатом домике со старинными комодами и я, с юношеским максимализмом, поглядывая в панорамное окно без занавесей, куда неистово било полуденное солнце, боялся выпустить из себя головокружительный предательский стон.

Помнишь, как мы забыли в ванной комнате резиновую игрушку похожую на сегмент ливерной колбасы? Мы приобрели её в фойе одной из гостиниц, куда повадились за неимением места для встреч. Там, в преддверии лучшей доли всегда сидели пухлые женщины с оголёнными бутылочными руками и такими же ногами, отороченным короткими оборками, и ожидали незадачливых иностранцев. «Смотри, какая штуковина, вдруг пригодится!» – Сказала ты громко, и нас приняли за своих. Когда я отдавал деньги толерантному администратору со сфинксообразным лицом, он показал мне под стойкой со звонком для вызова ещё более надёжное орудие, намного толще и пупыристее, запечатанное в заводской пластик – фирма. Хорошо, что ты не успела разглядеть этот амбалистый ужас.

Орудие пыток не пригодилось по назначению. Мы его использовали для стирки. Засовывали в стиральную машинку для лучшей дрессировки белья, где и благополучно забыли. Тут его и обнаружила твоя развесёлая мать? Представляю эту безнадёжную сцену: маман держит в руках резиновый фаллос и вопрошает: «Чем это ты тут без меня занимаешься? Ты вообще в университет ходишь или нет?» С этих пор мне пришлось предстать пред её светлые очи и повинится. Женщина она была не то чтобы пуританских взглядов, и сама тогда крутила роман с жилищным продолжением, где из целой квартиры ухажёра получалось две тайные комнаты для свиданий. Одну из которых, мы потом регулярно посещали. Я решился официально просить твоей руки, и, ожидая её у института, где она чертила свои чертежи, был полон решимости. Она вышла не одна, а со своим чичисбеем. Он, явный представитель технической интеллигенции, столь расплодившейся в те времена, слушал мой монолог с какой-то воодушевлённой улыбкой и потом даже пожал мне руку. Как ты кричала на меня тогда, размахивая вечно упругим, но в меру гибким орудием, гонялась за мной по комнате, норовила треснуть меня им по моей забывчивой башке. Всё закончилось тогда в этой же ванной комнате совместно сияющей наготой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.