- Как голодным? -- удивлялась Маша.

   - А что, дело привычное, -- смеялся охотник. -- Только больше пяти дней всё-таки трудновато... Мне ещё в горы возвращаться надо -- добыл там кое-чего, спрятал на стоянке, надо сюда перетащить, на вездеходе увезём.

   Арсений, кстати, тоже оказался знатоком самых разных баек. Леся на правах специалиста по преданиям и легендам частенько пропадала с ним где-нибудь, не забыв, однако, прихватить диктофон и дневник. Однажды с ура пораньше стойбище проснулось от выстрелов -- Арсений пожертвовал десятком патронов, обучая Лесю стрелять из своего чудо-ружья.

   Они же как-то раз отправились в Кыысы-уот -- осквернённая пещера не давала о себе забыть. Леся выгребла и собрала в мешок оставленный бандитами мусор, засыпала камнями кострище, Арсений зарыл неподалёку кости и испортившееся мясо оленя. Белая "девушка" словно смотрела на них -- поблёскивали изломы камня. Однажды из туч прорвалось-таки солнце, и камень в его луче засиял ослепительно-белым светом -- в верней части его был совершенно гладкий участок вроде зеркала. Солнечный зайчик прыгнул в долину, осветил заросли у реки и тут же пропал -- солнце скрылось. Камень сразу словно потускнел.

   У подножия пещерки, на небольшом скальном карнизе, в самом деле лежали приношения -- бусинки, колечки, патроны, остатки вышитых ленточек, даже батарейка от фонарика. Прочие, менее долговечные приношения, видимо, рассыпались в прах. Леся положила туда брошку в виде снежинки.

   Пока они разбирались с мусором, резко стемнело -- подошла новая туча. На этот раз из неё посылался мелкий колючий снег, сразу похолодало.

   - Пересидим? -- Леся забралась в пещерку, куда не добирался стылый ветер

   - Пересидим, -- согласился охотник, снял куртку и разложил на полу. -- Садись сюда, на камне замёрзнешь.

   - Тебя продует.

   - Не, я вроде оленя, мне не бывает холодно, -- усмехнулся Арсений.

   - Слушай, у тебя кто из родителей русский? -- спросила вдруг Леся.

   - Мама. А ты откуда знаешь?

   - А ты на себя посмотри -- ты ж не якут!

   - Я не якут, я дружба народов!

   Оба рассмеялись, дружно съёжились от особенно резкого порыва ветра, залетевшего даже сюда.

   - Всё равно холодно, -- Леся подышала на руки, растёрла щёки.

   Охотник стянул свитер, накинул на плечи девушки:

   - А так? Согрелась?

   - Ещё нет...

   Леся спрятала лицо у него на шее:

   - Нас не пойдут с собаками искать?

   - Мы же не олени. -- Арсений заглянул ей в лицо: -- Ещё погреть, пока не нашли?

   - Можно...

   Освещение полярного дня не менялось, и определить время было не по чему. Леся села, накинула куртку, чтобы не продуло, начала переплетать косу. Охотник смотрел на неё, не поднимаясь:

   - Ваши парни в ухо мне не дадут?

   - Я им сама в ухо дам, -- невнятно пообещала Леся, держа в зубках заколку, потом закрепила косу на затылке и объяснила: -- Они тут ни при чём, они -- коллеги, сообщники, как говорит наша начальница. -- Она снова наклонилась к мужчине, пригладила его кудрявую чёлку: -- У нас чего-то не хватает, у всех. Как будто кругом роботы. Работать, работать, опять работать, соответствовать моде, вести себя хорошо, снова работать... А сделать что-то не так, как все, не так, как всегда, -- уже боятся. Считается, что чувства -- признак слабости, и хорошие чувства надёжно спрятаны, но плохие-то прорываются. И все выглядят злыми, циничными... боятся, что внутри у них другие увидят что-то настоящее. А если запрещать себе думать, любить, ненавидеть -- в конце концов ведь разучишься! -- Леся тряхнула головой, коса вновь рассыпалась. -- Люди как пустые орехи -- ни мысли, ни чувства, ни действия. А ты -- живой. И я, кажется, пока ещё... -- Он опустила голову, борясь с подступившими слезами.

   Охотник обнял её, подержал, прижав к себе, потом помог надеть куртку:

   - Если бы вы были не живые, разве вы бы сюда поехали? Вы ж не как этот Сукин!

   - Кто? -- не поняла Леся.

   - Да этот... археолог. Сукин сын! А тут да, тут надо всё уметь -- и думать, и делать, тут, если что, так спросится -- бежать некуда... Тууундра -- так мама говорила.

   Он тем временем тоже поднялся, отряхнул куртку:

   - Часы у тебя есть?

   - Есть... Ух ты, уже восемь!

   - Утра? -- серьёзно спросил охотник.

   - Ну тебя! -- рассмеялась наконец Леся. -- Надо топать, а то правда напугаем людей...

   Они выбрались из пещерки и долго шли молча, не торопясь, чтобы не поскользнуться на склоне. Потом Арсений задал явно давно интересующий вопрос:

   - Слушай, а Леся -- это Олеся?

   - Леся -- это Александра.

   - Не, Леся -- лучше, -- улыбнулся охотник, подавая ей руку, чтобы подняться на гребень.

   В стойбище неспешно ужинали -- в последний раз: с утра отряду надо было возвращаться в Усть-Куйгу и быстро-быстро плыть обратно в Нинжеянск. А оттуда начинается последний маршрут -- в Намский улус. Маша никак не могла отключиться от работы -- в перерывах между едой что-то дописывала в дневник, перекладывала мини-диски, проверяла, заряжен ли диктофон... Петя и Санжи собирали адреса оленеводов, чтобы прислать получившиеся фотографии и видеоматериалы, переписанные на кассету.