Председатель отвернул полог палатки:
- Зайди, погрейся, вымок весь. -- И подозвал экспедицию: -- Идите-ка, товарищи учёные, познакомьтесь. Это Арсений, охотник наш, поселковый.
- Колоброд, -- добавила хозяйка, но совсем не сердито. Перед гостем она поставила огромную кружку горячего чаю. -- Хлебай вот пока, сейчас супу согрею. Поганец этот зек, котелок мне испортил, чтоб его...
Члены экспедиции рассматривали гостя. Что для эвенка, что для якута он был необычно высокого роста; Леся, вглядевшись, убедилась, что он полукровка -- сахаляр, как говорят в Якутии. Черты лица у него были почти европейские, только оттенок кожи и разрез глаз -- типично северные. Одет "колоброд" был как все местные -- в непромокаемый костюм, натянутый на ватник. Только шапки, как у оленеводов, у него не было, и мокрые длинные волосы торчали во все стороны. Волосы слегка кудрявились -- ещё один признак смешанной крови; северяне очень редко бывают кудрявыми.
Дочки хозяев прятались за спины взрослых и непрерывно хихикали. Леся их понимала: новый человек в стойбище -- редкость, тем более такая героическая личность. Прямо Зверобой...
Гость расспрашивал о бандитах, председатель обстоятельно излагал ему всё, что сам знал, остальные, включая и Васю, и членов отряда, уточняли его рассказ. Только Петя сидел странно задумчивый и хмурый, на обращённые к нему вопросы отвечал невпопад. Леся забеспокоилась, оттащила его в сторонку:
- Случилось что-то?
Петя потёр лоб:
- Может, мне с недосыпа кажется... Кого-то мне этот бандит напоминает. Лицо почти не видно было, а вот голос знакомый. Если только не показалось.
- Да ну, откуда ты можешь уголовников знать? -- усомнилась подошедшая Маша.
- Может, я его ещё до колонии... -- Петя замолчал, словно пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. Потом повернулся к девушкам, став ещё угрюмее:
- Точно, девки, я его знаю. Это Кукин, с отцом вместе работал. Археолог. Если только мне не показалось... -- Он снова отвернулся и стал молча прихлёбывать остывший чай.
На осадном положении стойбище провело весь день. Сменявшиеся с вахты оленеводы заваливались спать, под противный дождь вылезали следующие дозорные, в их числе и вновь прибывший "Кожаный Чулок". Мальчишкам и девушкам было строго приказано без крайней необходимости наружу не выходить, а по крайней необходимости вылезать через полог сзади, чтобы от склона, на котором появлялся бандит, их закрывала палатка. Собаки бегали вокруг стада, олени беспокоились -- кажется, они ощущали в воздухе какой-то подозрительный запах: тянули носами и тревожно мычали. Экспедиция сидела в хозяйской палатке -- там было достаточно места, -- и маялась от безделья и от невозможности принести в этой дурацкой ситуации хоть какую-то пользу. Девушки помогали хозяйке готовить еду; вместо испорченного котелка Санжи достал из рюкзака свой -- поменьше, конечно, но это лучше, чем ничего.
К счастью, с северного склона к стойбищу было не подобраться -- он был крутой, практически голый, его устилала россыпь острых камней, а по скальной впадине спускался в долину застывший водопад. Вообще-то это обычная горная речка, но в последние несколько тысяч лет здесь была наледь, даже в пелене дождя сиявшая серо-зелёным льдом.
Когда дождевые тучи на несколько минут раздвинуло налетевшим ветром, Арсений тоже принюхался, точь-в-точь как олени, и кивнул председателю на юго-западный склон:
- Оттуда дымом пахнет. Там у них засидка.
Афанасий Николаевич, видно, привык верить "Кожаному Чулку":
- Далеко?
- Километра три, дальше запах бы не дошёл.
- А где там сидеть можно? -- задумался председатель. -- Скалы кругом, заросли...
- Может, они в Кыысы-уот сидят? -- предположила хозяйка.
Якуты как-то разом вздрогнули. Маша тут же вклинилась с вопросом:
- Это что такое?
Оленеводы поморщились и отмолчались, хозяйка нехотя объяснила:
- Пещера есть такая. Кыысы-уот -- это по-вашему Девичий огонь. Была одна девушка, всё время шила, хорошо шила. Днём и ночью сидела шила. Мать её говорила -- нехорошо, нельзя ночью шить, солнце обидится. Плохо будет. Девушка шитьё взяла, ушла на скалу, нашла пещеру, села там -- у неё склон на юг, весь день солнце туда светит. Сидит, шьёт, шьёт, ночь наступила, она жирник зажгла, сидит. Солнце утром туда, в пещеру-то, светить стало -- она окаменела. Камнем стала. Так сидит, вся белая, из белого камня, в этой пещере. Где лицо было, там камень как зеркало: солнце светит, отражается, огонь далеко видно. Поэтому Кыысы-уот. Туда ходить нельзя -- солнце рассердится. Если мимо идёшь, надо внизу, у скалы, оставить подарок -- что есть: конфету, курево, бусину... А в пещеру подниматься нельзя, грех.
Ещё когда возник вопрос о загадочном Кыысы-уот, Леся, почуяв, что сейчас будет интересно, достала полевой блокнот и записывала весь рассказ, потом кое-что поправила по свежим следам, чтобы не забыть. Топонимические предания для неё были одним их любимых объектов исследования, и пропустить такое было просто невозможно.
- Надо посмотреть, вдруг они правда там, -- предложил Арсений. Мужчины с сомнением покачали головами. Охотник не отставал:
- Они-то не знают, что туда людям нельзя. Если поместились там все пятеро, то наверняка костерок разложили и сидят, сохнут. Оленя вашего жрут...
Последний довод поколебал оленеводов, и Арсений добил их окончательно:
- Не хотите -- я сам схожу. Я не боюсь.
- Я тоже пойду, -- председатель решительно натянул подсохшую куртку, закинул за спину ружьё.
- Не, погодите, -- вмешался Санжи. -- Вам не надо ходить, вы тут начальник, если опять нападут -- вам надо будет отбиваться. В разведку начальники не ходят. Давайте я схожу.
