– Это Мадам Густав, – объяснила мама. – Питомец твоей тёти Катти.

Я кивнула, хотя не знала папину сестру. На фотографиях её нет, потому что она вампирша. И я была совсем маленькой, когда мы переехали в город, поэтому не помню её.

Мама улыбнулась:

– Мадам Густав считает себя волком-оборотнем. Он станет идеальным товарищем по играм для Девицы Рюдигер!

И мама позвонила тёте Катти и пригласила Мадам Густав к нам на выходные. И тут начались всякие неприятности.

Чтобы Мадам Густав мог без проблем приземлиться в нашем саду, мы с мамой и Луизой убрали всё, что там мешалось, в гараж. И раз уж мы взялись за дело, то заодно отправили туда же коробку со старыми книгами заклинаний из маминой ведьминской лаборатории. Коробка всё время мешалась под ногами.

Хотя мама нам уже сто раз всё объяснила, Луиза продолжала переспрашивать:

– А Мадам Густав правда живёт у настоящей вампирши?

Мама кивнула.

– И эта вампирша правда летит на настоящую встречу вампиров? – Луиза затаила дыхание.

Мама снова кивнула.

– Верно. Встреча будет в Финляндии. Удобно, что мы живём как раз между замком Вершина Ужаса и Вампирским конгрессом. Тётя Катти сможет по дороге остановиться у нас, – объяснила мама терпеливо.

– С ума сойти! – выдохнула Луиза.

А Девица Рюдигер от волнения начал громко лаять. Он разволновался больше, чем мы все, вместе взятые.

– Девица Рюдигер, тшш, – шикну-ла я.

Господин Гайгер целый день не выходил из своего дома, и пусть бы так и дальше оставалось. Господин Гайгер живёт в соседнем доме, и он самый ужасный сосед в мире. Он всё время ворчит, а его самое большое желание – чтобы мы отсюда съехали. Потому что он ненавидит детей. И животных. И мама с папой ему не нравятся, так как они не уделяют должного внимания наведению порядка.

Господин Гайгер ни в коем случае не должен был узнать, что ночью у нас будет гость из замка Вершина Ужаса. К тому же какой нормальный гость приземлится прямо в саду?!

Папа, вернувшись с работы, воткнул несколько факелов вокруг газона, и газон стал похож на вертолётную посадочную площадку.

Когда наступила ночь, мы, наконец, были готовы. Мы надели наши очки для плавания, потому что мама сказала, что во время приземления в воздух могут подняться камешки и земля.

С очками у нас получился довольно глупый вид. Особенно у Девицы Рюдигер.

Девица Рюдигер выглядел так:

Я не могла не захихикать. И Луиза тоже.

– Тсс! Они приближаются, – прошептала мама.

И вправду. Я почувствовала возле уха дуновение ветра.

– Вот! Вот! Вот! – Девица Рюдигер яростно замахал лапой, указывая вверх.

А потом я тоже это увидела. Блестящий ящик пронёсся над нами, как метеорит. Мне сперва показалось, что это гроб с серпантином. Но когда это нечто зашло на посадку, стало видно, что это такое на самом деле.

– Это… это же морозильная камера! С выхлопной трубой! – удивлённо прошептала я.

– Тётя Катти имеет пристрастие к необычным летающим объектам! – с блеском в глазах прошептала мама.

Морозильная камера стала медленно спускаться. Факелы едва не погасли. Клочья травы, камешки и земля засвистели мимо моих ушей. Камера опустилась на газон и с громким щелчком открылась. Из неё вышла высокая худая женщина. На женщине был чёрный блестящий плащ, а её острые зубы сверкали, как заточенные ножи, между кроваво-красными губами. Луиза так сильно сдавила ледяной рукой мою ледяную руку, что у меня пальцы хрустнули.

– С ума сойти! – шепнула Луиза.

Мы сорвали с головы очки для плавания и последовали за мамой и папой к морозильной камере.

Когда мы подошли, папа гордо провозгласил:

– Разрешите представить: тётя Катти, лучшая в мире, моя чистокровная сестра-вампир!

И они обнялись так крепко, что острые зубы заскрежетали. И зубы тёти Катти, и папины тоже. На всякий случай я отошла немного назад, поэтому не сразу заметила Мадам Густав.

Только когда Луиза восторженно прошептала: «О, какой он милый! Смотри, какие у него большие круглые глаза!» – тогда я тоже его увидела.

Мадам Густав и вправду был очень милым. Он стоял на краю морозильной камеры и с любопытством осматривался в нашем саду.

Девица Рюдигер, на седьмом небе от счастья, принялся прыгать вокруг морозилки. Но вдруг испуганно шарахнулся. И у меня чуть сердце не остановилось.

В саду ни с того ни с сего стало светло, будто кто-то включил большой прожектор. Я сперва подумала, что это проснулся господин Гайгер и светит на нас своим карманным фонариком. Но потом я поняла, что это луна. Она выплыла из-за облака, круглая, словно мяч.

Мы продумали всё, но только не это. А теперь было уже слишком поздно.

– Ау-у-у…

Мадам Густав завыл как волк. Свой длинный пингвиний клюв он вытянул вверх, а короткие крылышки развёл в стороны, как оперный певец – руки.

Я была уверена, что тётя Катти немедленно запрыгнет вместе с ним обратно в морозилку и полетит дальше. Но вместо этого она пару раз чмокнула его в клюв и сунула Мадам Густав в руки папе. Потом она головой вперёд заскочила в морозилку и крикнула:

– Пока-а-а! До послезавтра!

Крышка громко захлопнулась, и тётя Катти взлетела. Снова мимо моих ушей просвистели камешки и клочья травы. Очков для плавания на мне больше не было, и я закрыла глаза руками. Когда я их открыла, то обнаружила, что в саду уже никого нет.

– Лило, заходи быстрей! – услышала я тихий мамин голос из-за двери на террасу.

Я со всех ног побежала домой, к маме и остальным.

– Ведьмино проклятие! Надеюсь, господин Гайгер ничего не заметил, – сказал папа, пытаясь удержать Мадам Густав на руках.

Но маленький пингвин так дрыгал розовыми ногами и так тряс головой, что, в конце концов, вывернулся у папы из рук и плюхнулся на пол. Там он совершил стремительный кувырок, одним махом запрыгнул на подоконник и снова завыл:

– Ау-у-у…

– Скорей задвиньте шторы! Чтобы он не видел полную луну! – закричала мама.